Страница 44 из 48
Напрягал память, чтобы вспомнить тех двух подозрительных людей, которые присутствовали в зале суда – их осанка, черты лица еще тогда показались чем-то знакомыми. Сравнивал их со своим предателем, и интуиция подсказала ответ: то были его родители. Сам он, понятное дело, не мог прийти на суд – мои уже знали, кто он есть на самом деле. Раз так, то он своих родителей прислал. Мудрое решение…
Вспоминал все мельчайшие подробности и волком выл, скрежетал зубами. Локти бы грыз, да не достанешь…
Лагерные будни.
Все это интересно, но вернемся к порядкам в лагере. Работа недалеко от бараков – за стеной. Завод является филиалом полтавского электромеханического завода. Это означает, что есть все условия и необходимые материалы для изготовления ширпотреба, который узники продают вольнонаемным рабочим и охранникам. К тому же лагерь родственники и "подельники" хорошо "греют" деньгами, водкой, продуктами. У многих есть деньги, чтобы купить через вольнонаемных или сотрудников охраны продукты с воли.
Как правило, в столовой за каждым столом отсутствовали трое, иногда четверо, и их порции достаются всем желающим. С кухни повара ничего не продают – запрещено. Если повар продаст что-то из продуктов, это значит, что это не попадет в котел, и соответственно, в тарелку узника. Что-то подобное обнаружат – сами же и накажут. Учитывая эти обстоятельства, каша была всегда жирная, и относительно густая. Конечно, далеко не такая жирная и густая, как на воле, но все же…
Ежемесячно была отоварка на 9 руб. (7 руб. законных, плюс 2 руб. за выполнение плана). Зарабатывали почти все, только пенсионеры на работу не ходили, и некоторые блатные. Не хочешь работать – сиди в бараке или прогуливайся вокруг. А такие были. Говорит: "Имею судебную задолженность. Все равно заработок пойдет на ее погашение. Какой смысл выходить на работу?".
Получил посылку или бандероль – все твое. Никому ты не обязан что-то давать, никто не будет выманивать или отбирать силой. Ни бригадир, ни старшина не придут просить, потому что это позор для них. Если имеешь власть в отряде или авторитет, то должен иметь и деньги на водку, сигареты и все остальное, а не выманивать у "мужика" кусок сала.
Старшина, бригадир, руководитель СПП и их приближенные, в столовой питаются за последним столом. Они имеют власть, и соответственно деньги, так что не голодные. Каждый раз предлагают работягам: "Мужики, тут у нас осталось. Кто хочет "догнаться"? Желающие съесть лишнюю миску баланды или каши находились всегда. Издеваться над ними, было не принято – не все же имеют деньги на покупку продуктов с воли…
Бывало, кто-то из новичков ходит по бараку и просит: " Кто-нибудь подгонит пайку хлеба?". Это голодный узник рассчитывает, что, возможно, у кого-то пайка хлеба зачерствела в тумбочке, и просит ее ему подарить. И давали в благодарность за порядочность – мужик же не пытается украсть, а добром просит.
Когда заканчиваются припасы с "отоварки", то в желудке сосет, но ты должен терпеть или довольствоваться черным хлебом. Так или иначе, но истощенных в лагере не было, на свалке никто не рылся.
Подъем в 6:00, отбой в 22:00. Хочешь – спи, хочешь – хоть целую ночь, прогуливайся вокруг барака – никто не запрещает. Баня раз в неделю. Мойся под душем, сколько захочешь. Если же ты чистюля, то можешь хоть каждый день мыться с другим отрядом – никто слова не скажет. Гигиена была такой, что узники не знали, какие те вши на вид.
Ругаться неприлично. Кто матюкнется, на того смотрят, как на идиота. Кто-то обязательно насмешливо спросит: "Что, крыша съезжает?".
Жизнь тихая, спокойная, климат теплый, работа в тепле. Не лезь, куда не следует, не кради, следи за словами, и срок твой быстро пролетит.
В наших лагерях отбывают наказание бедняки.
Заметил закономерность: в лагере в основном находятся наказание малоимущие люди. Почему? Совершил человек преступление и на него завели дело. Как правило, в это время родители и родственники подкупают, или запугивают потерпевших, свидетелей, задабривают правосудие деньгами, или давят на него через влиятельных чиновников.
Деньги и связи во властных структурах делают свое дело – правонарушитель отделывается легким испугом или в худшем случае, наименьшим сроком заключения. Имея деньги, в лагере тоже не бедствует, и часто, отбыв треть срока, идет на "стройки народного хозяйства" ("химию"). Или отбыв половину, за "примерное поведение" освобождается досрочно.
Дети же простых смертных, получают сроки часто "на полную катушку" и "мотают срок " до звонка". Особенно жаль было осужденных по статье 214 УК УССР – "бродяжничество". Крутой поворот судьбы, и человек оказывается без жилья. Без прописки не берут на работу, без работы не прописывают. Бездомные теплое время года еще кое-как перебивались, а зимой искали тепло в тепломагистралях. А при социализме тех, "кто не работает" арестовывали, и лишали свободы за "паразитический способ существования". Заключенные шутили: "Жил на улице Любая 8. Пришел домой. Обогрелся, поел, задремал. Сквозь сон услышал стук. Открыл люк, а там… мент! И вот я здесь".
Не можем не нарушать закон.
Когда прибыл в лагерь, я застал полупустые бараки – многих освободили по амнистии приуроченной к 60-летию образования СССР. А уже через два месяца свободные места были заполнены новыми заключенными, а через три месяца, на "шконки" нацепили третий этаж – не может наш народ не нарушать закон.
Ой, что-то то будет…
А с другой стороны, даже сами заключенные открыто возмущались: "Среди бела дня люди в штатском останавливают прохожих, из магазинных очередей выдергивают и, показав удостоверение КГБ, интересуются: "Почему это Вы в рабочее время не на работе?". В кинотеатрах прекращают показ кинофильма, и по той же схеме проверяют зрителей. Коммунисты, закручивая гайки, поступают неразумно – на свободе работать некому, а они доведенных до отчаяния людей отправляют в тюрьмы даже за мелкие правонарушения. Умная власть должна завоевывать авторитет, добиваться, чтобы народ ее любил, а не боялся".
Шептались то тут, то там: "Народ на воле озлобленный. Не приведет к добру такая политика партии. Ой, что-то то будет…".
Ощущение внутренней свободы.
Это звучит парадоксально, но заключение дарит ощущение внутренней свободы. На свободе притворяешься, изображаешь, что веришь партийным идеологам, боишься сказать лишнее слово о правящем режиме. За несколько антисоветских анекдотов осуждали на три года, за неосторожное слово могли сильно избить в КГБ.
В те времена был популярным анекдот: В адрес КГБ пришло письмо: "Меня не интересует ни наша внешняя политика, ни внутренняя. Меня интересует только куда делись сельди по 1 руб. 20 коп.?". И подпись: "Вася".
Через несколько дней пришло второе письмо: "Меня не интересует ни наша внешняя политика, ни внутренняя. Меня интересует только куда делись пыжиковые шапки?". Подпись: "Вася". Вскоре пришло третье письмо, в котором уже другим почерком было: "Меня не интересует ни наша внешняя политика, ни внутренняя. Меня интересует только куда делся Вася?". И подпись: "жена Васи".
Как там кожи выделывают.
Знакомый рассказывал анекдотическую историю, которая случилась с его коллегой по работе: Несет старенький дедушка пакет. Спрашивает одного из ребят, которые работали неподалеку: "Сынок, где здесь кожи выделывают?" А тот любитель шуток и приколов показал на здание КГБ. Очевидно, там деда попросили показать того, кто отправил его к ним. Дед показал. Любителя розыгрышей забрали и держали трое суток. Раньше был такой шутник, а тут молчит, будто воды в рот набрал. Ребята всячески допытывались, как там кожу выделывают. Не сказал.