Страница 1 из 16
Л. Дж. Шен
Победный бросок
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Переводчик: Катя
Редактор: Марина
Вычитка и оформление: Matreshka, Дашуля
Обложка: Катя О.
Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters
18+
Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Пролог
Десять лет назад
На восьмую ночь она решила поговорить с ним.
Минуло восемь ночей с тех пор, как Пойриеры ворвались в ее жизнь, поселившись в соседнем доме.
Восемь ночей, в течение которых крики, вопли и плач миссис Пойриер и рев ее мужа пронзали уши Джоли, проникали в ее душу и заставляли дрожать под одеялом, сотканным для нее бабушкой.
Восемь ночей, в течение которых ребенок Пойриеров ― примерно ее возраста, лет десяти или одиннадцати ― спотыкался об их скрипучий порог. Его грязные светлые волосы торчали во все стороны, а грудь вздымалась от рваного дыхания.
Щеки окрашены в розовый.
Рот искажен мрачным оскалом.
Глаза горят обжигающим красным гневом, который она могла видеть даже в кромешной темноте ночи.
Восемь ночей, когда он забирался на дуб, разделяющий земли между домами Пойриеров и ее. Мальчик сидел там, скрытый ветками и листьями. Иногда он выл на луну, как одинокий волк. Но чаще всего плакал так тихо, как только может человек.
Семь бессонных ночей, когда она вертелась и крутилась, оплакивая безымянного мальчика и его маму, прежде чем сломалась и решила подойти к нему. Даже если бы он накричал на нее или посмеялся над ней. Даже если бы он не проявил к ней милосердия, как учил его отец.
Девочка со скрипом открыла окно, подтащила по ковру старый ящик с книгами, забралась на него и проскользнула через приоткрытую щель, выбравшись из безопасности спальни в неухоженный, неподстриженный двор. Дождь сильно заливал ей лицо, а ветер задувал в уши. Было влажно, жарко, душно и липко. Ее белая хлопковая ночная рубашка льнула к коже, а капли дождя стекали с подола на ноги. Трава была скользкой, и грязь покрывала пальцы. Мальчик решительно двигался к дереву. Она осторожно и неторопливо шла в том же направлении.
Он притормозил, когда увидел ее, поэтому она прибавила темпа. Позже выяснилось, что это их особенное танго. Один тянет, другой толкает. Один хочет, другой дает. Один любит, другой ранит.
― Что ты здесь делаешь? ― попытался он перекричать дождь.
Ответить ему было невозможно. Ее сердце колотилось, «бум, бум, бум», как животное в клетке, жаждущее свободы.
Шаг, другой, потом еще. Она задавалась вопросом, каково это ― быть живой. Действительно живой. Не просто жить. Мокрый мальчик, неловкий и дрожащий в разгар жаркого летнего шторма. Вблизи он выглядел даже более злым, его глаза ― пугающая смесь оттенка полуночного синего и ярости.
Они остановились примерно на расстоянии двух метров друг от друга рядом с деревом. Он был чуть выше, чуть шире, лицо чуть напряжено и более воинственное, чем она ожидала.
― Ну? ― повторил он задумчиво.
«Он слишком молод, чтобы быть задумчивым», ― подумав, вспомнила она. И это беспокоило ее, несмотря на все причины.
― Почему, черт возьми, ты здесь?
― Мне жаль, ― ответила она, проглатывая боль, которую переживала за него.
Она была огромна. Девочка не понимала, как смогла переносить ее в течение восьми дней. Ему нужна помощь, и она хочет дать ее ему.
Школа начнется через пару недель ― пятый класс, ― и он станет новым учеником. Она решила прямо здесь и сейчас, что будет его союзником. Его другом, нравится ему это или нет.
― Тебе жаль? ― фыркнул он с горьким смешком, качая головой.
Капли дождя падали с кончика его прямого носа, полные губы вытянулись в сердитую линию.
― Ну, что ж, не стоит. Я в полном порядке.
― Ты не выглядишь хорошо, ― настаивала она.
― Ну, так и есть.
― Я здесь ради тебя.
Смутившись, она обняла себя за талию. Ее бабушка говорила, что честность делает тебя уязвимым, но также нет ничего сильнее истины.
― Что бы тебе ни понадобилось, я здесь ради тебя. Кстати, я ― Джоли.
Она протянула руку между ними. Он уставился на нее, размышляя, будто это было нечто большее, чем рукопожатие. И, возможно, так и было. Все казалось таким странным. По-взрослому. Дуб позади них выглядел как живое существо, наблюдающее заключение этого невероятного договора.
― Сэйдж, ― ответил он, соединяя ладонь с ее.
Девочка крепко пожала ее; мальчик сильнее выдохнул. Притянул ее к своему телу, располагая голову в изгибе ее плеча, дрожа от слез, которые она не могла видеть.
Они обнимались под дождем, как в кино.
Обнимались долго. Крепко и отчаянно, его кожа просачивалась в ее, как в поцелуе.
Девочка думала про себя, что так начинаются красивые любовные истории. Она прижала ухо к его неистовому пульсу. Тело мальчика было теплым, но мускулы жесткими, как лед.
Девочка закрыла глаза, и шторм исчез. Не потому, что прекратился, а потому что рядом с мальчиком она ощущала себя бесстрашной.
И на восьмую ночь девочка, сама того не осознавая и даже без согласия мальчика, подарила ему больше, чем дружбу и объятия…
На восьмую ночь девочка отдала ему сердце.
Он принял его молча, никогда не предлагая своего взамен.
Глава 1
Джоли
― Йоу, ДжоДжо. Твоя задница нужна мне сегодня.
Дымящийся стаканчик из «Старбакса» скользит по хромированному столу, который он купил мне на прошлое Рождество. Поднимаю голову, скептически рассматривая парня своими карими глазами.
Сэйдж Пойриер. Мой лучший друг. Лучший квотербек колледжа Луизианы. Парень, который добавил «шлюха» в слово «парень-шлюха». Моя вечная любовь. Список можно продолжать бесконечно, но уверена, что смысл вы уловили. Поправляю воротничок, отороченный золотом, удобной песочно-голубой блузки, перекидывая через плечо пряди волос цвета рыжеватого блонда (больше рыжеватого).
― У меня завтра экзамен по английской литературе.
Я зеваю, моя рука парит над клавиатурой моего MacBook'а. Взятка Пойриера оценена, пусть даже и впустую, ― это острый тыквенный латте с маршмэллоу, который технически отсутствует в меню, но бариста продала бы свою почку, чтобы заставить Сэйджа ей улыбнуться. С тем количеством домашней работы, что есть у меня, сегодня вечером я не сдвинусь с места. Сэйдж хватает стул напротив и плюхается с тяжелым выдохом, сцепив руки за спиной. На нем черная кепка, одетая задом наперед, с символикой Нью-Орлеанских Святых, его вейфареры (здесь и далее прим. перев.: Wayfarers ― солнцезащитные очки) висят сзади под козырьком. Это бесспорный международный знак «я ― придурок», и мне пришло в голову, в сотый раз с тех пор, как мы съехались вместе на первом курсе колледжа, что если бы не знала его с десяти лет, то я бы, вероятно, посчитала его сексуально привлекательным, как смазливую крысу.
― С тобой не весело.
Он наклоняется вперед и щелкает пальцем по кончику моего носа. Его озорная улыбка с ямочками на щеках расширяется, когда я бью по его руке.
― У меня есть оценки, которые нужно держать на уровне, ― возражаю я.
― Хмм. У меня тоже.
Я смеюсь и закатываю глаза.
― Ты один из самых востребованных квотербеков в Луизиане. Переходишь в профессионалы в следующем году. В связи с этим ты можешь пробить себе дорогу даже в нейрохирургию, если захочешь. Каждый профессор в этом колледже целовал бы землю, по которой ты ходишь, если бы не боялся, что ты подашь заявление на судебный запрет против него.