Страница 25 из 176
Айрин вынырнула из-за угла и целеустремленно зашагала вперед, не особо выбирая направление.
Она шла так довольно долго. Солнце за это время покрыло положенный круг и завалилось под снежное одеяло на западе. В Вирице стемнело, загорелись масляными светильниками окна, потом погасли. Ей не было холодно, она не чувствовала усталости. Но когда очнулась, оказалось что ноги ноют, а кончики пальцев побелели. Айрин стояла около их с Майорином дома. В окошечке горел свет. Робкий и дрожащий свет свечи, боящейся каждого порыва ветра. Айрин заглянула в окно, заметила там двигающийся мужской силуэт. Мужчина нервно расхаживал от стены к стене, дымя трубкой. Черные волосы прибывали в беспорядке, будто он раз за разом запускал в них пальцы. Он остановился и сделал ожидаемое движение, стряхивая наваждение.
Айрин оторвалась от окна, отворила незапертую дверь. Здесь было тепло - натоплено, в печи трещали дрова.
- Ты меня ждешь?
- Я искал тебя.
- Не нашел? - криво улыбнулась Айрин.
- Нет. Решил, что ты пойдешь домой. Туда где, как тебе кажется, тебя защищают даже стены.
- До Инессы далеко.
- Ты провела здесь почти два года. - Он подошел к Айрин и присел на корточки. - Я испугался.
- Я знаю. - Она коснулась ледяными пальцами теплой шершавой кожи. - Я уже не понимаю, где начинается исток, и где кончается разум...
- Это был исток, ты только наблюдаешь.
- Я хотела тебя убить, а не наблюдала. Я и есть исток, Майорин, ты видно просто забыл... Это будто... ты в какой-то миг хочешь одного, а потом сразу другого, но это все равно ты.
Трещенки на ладонях стягивались, заживая. Пальцы согревались.
- Пыльно здесь. Почему мы больше здесь не живем?
- Редрин попросил переехать во дворец, да и жить там удобнее.
- Тебе. - Горько сказала Айрин, она скучала по этому дому. Скучала по самобытности этих стен. По тому, что можно выйти ночью на кухню и пошарить по полкам, выйти во дворик, посидеть на крылечке. Скучала по домашней еде, приготовленной своими руками, горящей печке, по кухонному одиночеству.
- Чего ты хочешь? - Прервал ее размышления колдун. Он отошел от нее, отвернулся. - Чем я могу тебе помочь?
Чуть сутулая спина не выражала ничего, как это обычно бывает со спинами. От того с ней было легче говорить. Айрин подошла почти вплотную, почувствовала запах, родной, привычный.
- Побудь со мной. Побудь, пока это возможно. - Попросила она, ощущая, как ее дыхание, отражаясь от спины Майорина, возвращаясь к ней теплым влажным ветерком. Отставленная кружка забалансировала на донышке, не устояла и покатилась по столу, упала на пол и раскололась.
- Хорошо. - Хрипло ответил колдун.
Нет никакой разницы. Никакой.
И не к кому бежать. Нет ни Майорина, ни храма, где ей становилось лучше. Есть только холодные безразличные горы и незнакомые люди, которым не откроешь души. Которые не напомнят, что ты еще человек.
И волчий холод вокруг. Исток согреет ее в любой мороз, но взамен заберет последние крупицы разума. И пусть нет Бересклета, будет другой.
Кто?
Ревун посмотрит косо?
Ошек заругает? Малой обидит?
Мальчишка карманник в Луаре решит сдернуть кошель у зазевавшейся девки...
И ему ты отрубишь руку?
Емела положила ей на плечо горячую ладонь, вдавила пальцы в тело.
- Не смей. - Услышала Весса в мыслях. - Не смей даже думать так. Ты человек, пусть другой, пусть тебе сложнее, чем им, но ты человек и ты всегда останешься человеком. Помнишь, что тебе сказал Борец?
Ты наша.
Еще?
Не поздно ли?
***
Говорят, по ту сторону ждут предки, они стоят на другом берегу реки, рассекающей мир живых и мир мертвых, смотрят на поступки своих потомков и решают, кого встречать с распростертыми объятиями, вести к очагу, поить сладким медом. Но бывает так, что придет душа к пустому берегу, и никто не выйдет к ней навстречу, потому как нерадостно ее встречать - больно душа черная.
Ошек очень боялся, что скоро и он окажется один по ту сторону и никто не затеплит для него очага. А кровь шла горлом все чаще. Он долго кашлял по утрам и утирал окровавленную ладонь снегом.
- Тебе хуже. - Весса вышла из-за дерева, за которым пряталась. - Тебе надо в тепло.
- Поздно уж. Следишь за мной?
- Видела, как в кусты бросился, думала может с животом худо.
- Лжешь!
- Лгу. - Согласилась девушка. - Ты у Волчатника еще худо себя чувствовал.
- Слишком зоркий глаз, бывает, выбивают, а любопытный нос защемляют дверью.