Страница 35 из 176
- Мне больно.
- Отвечай.
- Не смей мне приказывать!
Не смей! Никто не смеет! Исток не подчиняется приказам - он свободен!
- Айрин. - Ладони, держащие ее локти, начали гореть. Она почувствовала жалящую силу драконьей крови. Боль.
Хватка ослабла. У Майорина были красные белки, сколько он не спал? Три дня? Четыре? Почему?
- Куда ты идешь, Айрин?
Если так горячо, почему одежда не загорается?
Руки жгли, будто раскаленный металл.
- Куда?
- Я... - язык оторвался от неба, по телу прокатилась волна слабости. Мышцы расслабились. - Я не знаю...
Айрин почувствовала, как по щеке сползает слезинка. Ладони перестали жечь, колдун ослабил хватку и обнял ее.
- Пойдем, Айрин, пойдем. - Горячие пальцы прикоснулись к ладони. Айрин сжала их и неожиданно отшвырнула мужчину чистой силой. Колдун упал, приложившись спиной о каменный выступ в стене, изображавший расцветающую лилию.
- Я просила меня убить!
- Айрин! - крикнул он ей вслед. - Это не ты! Это исток!
- Нет никакой разницы! - услышал он. - Никакой!
Она беспрепятственно покинула дворец, потом так же легко вышла за ворота. Никто даже не попытался её остановить, может потому, что все считали Айрин человеком - так, любовница брата государя, мало ли у кого какие любовницы.
Облака над Вирицей окрасились в темно-сиреневый цвет и висели так низко, что хотелось протянуть руку и их потрогать. С рассветом потеплело настолько, что можно было легко скатать снежок. Один такой полетел Айрин в лицо, но звериная реакция истока позволила поймать и раздробить снаряд в полете. Мальчишка, бросивший снежок в понурую девку, удивленно застыл с раскрытым ртом, в котором не хватало двух зубов.
Девка зачерпнула снег голой ладонью и вернула хулигану подачку. Мальчишка отпрыгнул, но снежок вильнул по немыслимой траектории и угодил в солнечное сплетение. Мальчишку швырнуло назад, он закричал. На крик из лавки выскочил отец, забывший бросить чашку, которую натирал для продажи.
Но обидчица уже исчезла, а захлебывающийся рыданиями отпрыск объяснить ничего не мог. Гончар на всякий случай прихватил сына за ухо и увел от бесов подальше в лавку, где поручил тому размачивать подсохшие горшки.
Айрин вынырнула из-за угла и целеустремленно зашагала вперед, не особо выбирая направление.
Она шла так довольно долго. Солнце за это время покрыло положенный круг и завалилось под снежное одеяло на западе. В Вирице стемнело, загорелись масляными светильниками окна, потом погасли. Ей не было холодно, она не чувствовала усталости. Но когда очнулась, оказалось что ноги ноют, а кончики пальцев побелели. Айрин стояла около их с Майорином дома. В окошечке горел свет. Робкий и дрожащий свет свечи, боящейся каждого порыва ветра. Айрин заглянула в окно, заметила там двигающийся мужской силуэт. Мужчина нервно расхаживал от стены к стене, дымя трубкой. Черные волосы прибывали в беспорядке, будто он раз за разом запускал в них пальцы. Он остановился и сделал ожидаемое движение, стряхивая наваждение.
Айрин оторвалась от окна, отворила незапертую дверь. Здесь было тепло - натоплено, в печи трещали дрова.
- Ты меня ждешь?
- Я искал тебя.
- Не нашел? - криво улыбнулась Айрин.
- Нет. Решил, что ты пойдешь домой. Туда где, как тебе кажется, тебя защищают даже стены.
- До Инессы далеко.
- Ты провела здесь почти два года. - Он подошел к Айрин и присел на корточки. - Я испугался.
- Я знаю. - Она коснулась ледяными пальцами теплой шершавой кожи. - Я уже не понимаю, где начинается исток, и где кончается разум...
- Это был исток, ты только наблюдаешь.
- Я хотела тебя убить, а не наблюдала. Я и есть исток, Майорин, ты видно просто забыл... Это будто... ты в какой-то миг хочешь одного, а потом сразу другого, но это все равно ты.
Трещенки на ладонях стягивались, заживая. Пальцы согревались.
- Пыльно здесь. Почему мы больше здесь не живем?
- Редрин попросил переехать во дворец, да и жить там удобнее.
- Тебе. - Горько сказала Айрин, она скучала по этому дому. Скучала по самобытности этих стен. По тому, что можно выйти ночью на кухню и пошарить по полкам, выйти во дворик, посидеть на крылечке. Скучала по домашней еде, приготовленной своими руками, горящей печке, по кухонному одиночеству.
- Чего ты хочешь? - Прервал ее размышления колдун. Он отошел от нее, отвернулся. - Чем я могу тебе помочь?