Страница 134 из 176
Но колдун был твердо уверен, что последним к топору прикасался именно он.
За окном текла река с покатыми травяными берегами. Ветер ласкал занавески на окнах. Занавески, которые сшила Айрин. Она долго возмущалась, что окна голые, пока колдун не разозлился и не наорал на нее - по поводу своего устава в чужом монастыре. Айрин надулась и ушла к себе, а следующим вечером на окнах появились отрезы ткани веселого желтого цвета, повешенные на веревочку. Стало уютней.
К прошлой весне они уже настолько притерлись, что понимали друг друга с полуслова. Он никогда не жил ни с кем так долго. И никто никогда не бил кружки об пол, когда они ругались. Никто до этого не шил занавески. Никто не злил его так часто и так...
... по-домашнему.
Он сел на крыльце, достал трубку. Закурил. Легкий дымок потянулся к туману, путаясь в нем, плутая.
Лошадь, пасшаяся у дома, услышала что-то, насторожила уши. Взвилась и легко поскакала прочь. Майорин наблюдал за красивым аллюром животного. Туман опять подступил к ногам. Зайти в него что ли?
Вязкая морось в этот раз была податливей, в ней даже можно было двигаться.
Разлепить веки получилось с третьего раза. Он лежал на соломенном тюфяке. Повернул голову, вспугнутая крыса оставила после себя цепочку продолговатых какашек. Филипп спал, прижавшись к решетке, Наля держала в ладони его здоровую руку. Девушка укрывалась собственными крыльями. Вчера они многое ему рассказали, большей частью трагическим шепотом, постоянно оглядываясь на каменные стены.
По ту сторону решетки - на пути к свободе - чадил факел. Никакой магии - известка с асбестовым волокном и кровью кикиморы.
Майорин считал, что насчет кикиморы Филипп пошутил, но если это была не кровь, то что-то другое. Колдовать он не мог.
От постоянного холода ломило суставы. Колдун посмотрел на факел и вспомнил старый вирицкий анекдот: Идут маг с колдуном по улице, видят, под фонарем кто-то ползает. Окликнули его: "Эй, мужик, что ты там ползаешь?", тот отвечает: "Корону потерял золотую, вот ищу". Маг с колдуном посмеялись и говорят: "Давай, что ли поможем, где потерял-то?", "А вон в тех кустах", - машет рукой мужик. "А чего тогда здесь ищешь?", - оторопели они. "Так тут светлее!".
Иногда в этом анекдоте не было мага, иногда колдуна, но смысл оставался и шуточка о человеческой беспомощности, обросшая порядочной бородой, продолжала бытовать среди отягощенного даром люда.
Без дара Майорину чувствовал себя как зрячий человек в абсолютной тьме. То ли ослеп, то ли не ослеп.
"Ты слишком колдун!", - пронеслось в голове. Ай да Айрин, вот кто не смеялся над этим анекдотом. Ей-то тоже не было непривычным плутать в темноте без светляка.
Факел чадил, и Майорин неторопливо подобрался к решетке, сел и принялся изучать кладку под единственным источником света.
Гранит, как гранит, серый и холодный. Следующий факел через три сажени, достаточно, чтобы не оступиться в потемках, но все-же экономно. Майорин насчитал тринадцать факелов слева и четыре справа. Получалось, что они сидели в конце длинного коридора полупустой цитадельской тюрьмы. Единственной соседкой в поле зрения была Наля, стражники тоже не слишком часто заглядывали.
Решетки кованные, хорошего железа, но не слишком новые. Колдун подергал створку, она чуть подалась и, насмехаясь, со скрипом упала назад. Штыри в петлях вставили честные - во всю длину. Надевать неудобно, зато снять проблематично.
В итоге ничего. Он опять лег на тюфяк, долго устраивал голову и шею, а потом прикрыл глаза.
По словам Филиппа, тот сидел в этом подземелье почти с самого дня пленения. Иногда его водили на допросы, но вызнать ничего не смогли. О планах своих Филипп почти не знал - Владычица и воевода не слишком распространялись, давая каждому задание и информацию ему соответствующую. Тогда маги отрубили ему палец - для Ерекона. Налю привели спустя седмицу.
- Выбраться отсюда невозможно. - Посетовал Фил. - Даже если тебе удастся вырваться из узилища, то дальше город, как одна большая ловушка. Маги носят плащи синего цвета, горожане без дара синего с белой канвой, наемники сливового с белой канвой, ратники просто сливового.
- Рать? - Майорин припомнил, что на стенах стояли стражники.
- Гарнизон в тысячу человек. Майорин, они неприступны. Дать бы знать нашим. Они придут? Ты знаешь когда?
Колдун помотал головой. Этого здесь не услышит никто: ни Филипп, ни Наля, ни стены.
В этот раз он лежал на берегу, пальцы путались в золотистых волосах сидящей рядом женщины. Волосы шелковым плащом укрывали плечи и спину, она сидела, отвернувшись, - лица не видно. Майорин проследил ее взгляд - женщина смотрела на дом. Дом на пригорке горел. Красные языки пламени сновали меж клубов дыма, туман вокруг дрожал и метался, то наседая на огонь, то убегая от него.
- Дом горит. - Встрепенулся колдун.
- Да. Лежи спокойно - ничего уже не сделать.
Он хотел вскочить, бросится тушить...
- Ты же сам его поджог, - сказала она. - Не меняй решения.
- Я это не делал!
- Да? - она резко повернулась и уставилась на него. В графитовых глазах виднелась усмешка и отблески пламени.
Пламя не может отражаться, оно у нее за спиной, подумал Майорин.
Но пламя не отражалось, оно просвечивало.
На бледных скулах тоже плясали отблески огня, губы застыли в ухмылке. Колдун попытался дотронуться до щеки, но под пальцами оказался туман.