Страница 133 из 176
Но было нельзя.
Тогда он повернулся чуть в сторону. Под ладонями шелком скользила кожа. На пригорке стоял дом. У дома паслась лошадь, щипала траву, переступала длинными ногами.
Женские руки поднялись выше, погладили шею, запутались в волосах.
Он крепче обнял ее.
Кто это?
Призрак? Воспоминание? Мечта?
С реки ползла дымка, потянулась к дому, окутала берег, коснулась ступней. Руки, обнимающие его, сместились к груди. Она с силой оттолкнула Майорина назад.
Тебе некуда возвращаться.
Тебя никто не ждет.
Дымка поглотила женщину прежде, чем Майорину удалось рассмотреть ее.
Тебя никто не ждет? - спрашивала она из дымки. Без слов, без голоса.
- Это не так! - закричал он. - Я просто...
Слова сказаны. - Грустно говорила дымка.
Дом таял в тумане, речка давно исчезла. От женщины остался только размытый силуэт, она развернулась к нему спиной и неторопливо шагнула в туман.
- Я хочу к тебе вернуться! - крикнул он. - Постой! Подожди!
Она действительно остановилась.
Скрипнули петли ржавых дверей. Но никаких дверей не было.
- Жди! - умолял он, туман склизко коснулся ног. Майорин невольно отпрянул назад.
А стоит ли?
- Прошу тебя!
Я попробую. - Она зашла в туман. Последнее, что он видел, была прямая спина с пятью овальными шрамами на спине.
- Айрин! Стой!
Но туман уже спеленал его своими липкими лапами. Майорин задергался, стараясь вырваться, но руки и ноги были плотно связанны, а в голове гудело.
- Айрин! - прошептал он прежде, чем туман влился ему в рот и полез внутрь.
Туман оказался сухим и горячим. Жег небо, въедался в гортань, забил легкие. Майорин попытался откашляться, выплюнуть его, но туман въелся уже слишком глубоко.
Внезапно получилось. В горло полилась вода, заструилась по лицу и шее. Закашлял.
- Пей, давай. - Сказал незнакомый хриплый голос. - Глотай же!
Он глотнул. Кашель усилился. Туман внутри гас. Майорин осторожно разлепил веки.
- Очнулся. - Резюмировал стоящий над ним человек. Какое-то время колдун пытался сфокусироваться на его лице.
- Не признал? На еще попей. Сейчас я тебя развяжу. - Человек дал ему еще пару глотков и, отставив кружку, принялся за его путы. Колдун понял, что крепко связан. Его освободитель неловко возился с веревками на запястьях. Он действовал одной рукой, вторая висела плетью, стоило ей что-то задеть, как человек морщился от боли. - Я сначала думал, что ты мертвый. А потом ты начал стонать и с кем-то спорить. И звать мою сестру. Эй, Майорин. Ты онемел?
Он действительно почти онемел.
- Филипп?
- Признал-таки? - улыбнулся Филипп. Колдун кивнул, в худом лице не осталось ничего мальчишеского, Филиппу можно было дать все сорок, седые пряди расчерчивали полосками темные патлы и бороду. Появились носогубные складки, скулы остро торчали под запавшими глазами. - Думаю, я и сам бы себя не признал.
- Живой значит.
- Ненадолго. - Филипп справился с веревками. Майорин принялся разминать запястья. - С ногами уж сам. Я устал.
- Есть вода?
- Нашу я всю на тебя истратил.
- Возьми мою. - Раздалось из-за спины. - Я не хочу.
- Нет, Наля. Хочешь. - Ответил Филипп. - Пей.
- Я правда не хочу. - Спокойно ответил девчоночий голосок. - Господин колдун, возьмите.
Майорин обернулся, через решетку соседней камеры к нему тянулись тонкие ручки с деревянной кружкой.
- Не надо. - Просипел он. Девчонке было едва шестнадцать, на худеньком личике с задорно вздернутым носом блестели круглые синие глаза. Очень похожие на глаза ее матери.
- Ну и ладно. - Обиделась Наля, убрала кружку и повернулась к соседям спиной, прикрывшись широкими кожистыми крыльями. - Как хотите.
- Химера. - Майорин обалдело прикрыл открывшийся рот.
- Полностью сохранившая личность и разум. Налечка, ну не обижайся. - Филипп потянулся к ней здоровой рукой и коснулся крыла. - Я же о тебе беспокоюсь...
Он слушал, как Филипп утешает плачущую химеру, гладит ее по грязным волосам через решетку и думал, что из одного кошмара попал в другой. Более страшный. Путы на ногах снял сам, и теперь растирал щиколотки и опухшие ступни. Маги не заботились о кровотоке, когда связывали.
На голове была обычная шишка, во рту не хватало нескольких зубов. Для жизни не опасно.
Ночью сон вернулся опять. Он одиноко бродил по щиколотку в тумане, поднялся к дому, отворил двери.
И попал в свой дом в Вирице. На столе лежал забытый рушник, будто кто-то вытирал руки, а потом отвлекся и небрежно бросил куда получилось. Свет из окна падал квадратом на доски пола, около печки просыпались щепки и кудряшки бересты. В комнатах не были заправлены постели, танцевали пылинки в солнечных лучах. Майорин сел за собственный стол, поворошил бумаги. За открытым окном шумела речка, невидимая из-за тумана.
Он вернулся на кухню, топор стоял прислоненный к стене, как он его и оставил.