Страница 14 из 111
За забором росли странные деревья с орехами, имеющими зеркальную оболочку. Он сорвал один из них и стал его рассматривать. Вдруг, неизвестно откуда, появилась старуха, потянулась к его ореху узловатыми, костлявыми пальцами и злобно зашипела:
- Отдай! Это - сад Владимира Тараканова!
- Тараканова...Тараканова..., - повторило раскатистое эхо.
Но Иоганн лишь глубже всмотрелся в орех. Он был похож на грецкий. Внутренность грецких орехов всегда напоминала ему... полушария мозга. Впрочем, через секунду это был уже не орех, а гранёный шар. И он вдруг увидел в одной из его зеркальных граней шпиль... здания... из Города Дождя...
Но тут всё закружилось, зашумело у Иоганна в голове, и его вышвырнуло долой из этого сна.
Глава 5. Коммунятник.
Иоганн лежал в своем армчеаре, тупо уставившись в зеркало на потолке. Вран, спавший у него в изголовье, уткнув клюв под крыло, тоже тотчас же проснулся. Он посмотрел на хозяина серьезно, и без всякого предисловия, с места в карьер, спросил:
- Ты знаешь Тараканова?
- Нет, - ответил тот быстро. - Кто это такой? Почему ты о нем спрашиваешь?
- Он сейчас пытался прощупать твой мозг, - прокомментировал вран. - И нам надо вычислить его. Вернее, то, как он на тебя вышел. Иначе - кр-ранты. Где ты берешь информацию?
- Какую? - спросил Иоганн. - Если общего характера, то - из редакционного компа.
- А - ещё? Всякую, - вран явно был чем-то напуган. - Нетрадиционную. Быть может, запретную в этом городе. Тобой заинтересовались...
Кролас задумался. И неожиданно вспомнил своего приятеля из хипков. Странного такого. Его "свои" звали Шнобель-Пещерник. А занимался он тем, что собирал старинные штуки, называемые книгами: теми, что сохранились из прошлого, не в электронном виде. В основном - на пластпапире. Их даже кислотные дожди не шибко испортили. Он собирал те книги, что когда-то валялись на мусорке. Их с помоек смывало в пещерно-канализационную сеть. А он эту сеть хорошо знал. Изучил именно тогда, когда начал собирать книги.
Кролас как-то проторчал на хате у Шнобеля месяца два. И читал без отрыва. Всё подряд. Он бы и ещё там застрял, но кончились все его шопснабы, и потому надо было срочно устраиваться на очередную работу.
"Вроде, про Тараканова там мне ничего не попадалось. Даже в книгах Шнобеля. А также - ни в газетах, ни в информационном справочнике, ни в комп-инструкт-пейджах, содержащих основную инфу о разных лицах, деятелях Ростова", - подумал он.
- Нет, я понял, что ты о нём ничего не знаешь. Меня интересует, что ему от тебя надо. Зачем он роется в твоем мозговом компьютере, - задумчиво прокаркал вран.
Иоганну стало не по себе. Будто холодок пробежал. От ног до корней волос.
- Ладно. Собирайся. Нельзя терять вр-ремя. Возможно, что вскоре и сюда нагрянут с проверкой сер-рые. А нам надо искать парнишку - твоего Оливера. И успеть найти. Возможно, Тарраканов заинтер-ресовался не тобой, а им - ну, и всеми Кроласами за компанию. Надо это выяснить. Опередить.
- Искать Оливера?
-Ты хотел отыскать сына? Пр-роведать?
-Да.
- У тебя сегодня выходной, после вчер-рашнего задания?
- Да, выходной.
- И ты можешь не появляться сегодня в р-редакции?
- Могу. Я работал ночью, строчил текст. Имею право на отдых.
- Воспользуйся этим вр-ременем. У нас его мало, - каркнул вран.
* * *
Иоганн в последнее время чувствовал себя так, будто полностью потерял реальность происходящего. А потом обрел новую. И в этой новой, иной реальности вдруг доверился врану. Он чувствовал, что эта птица полностью меняла его жизнь, его мысли...
"Он из журналиста превращается в человека. Постепенно, но верно", -думал тем временем вран, который сейчас мирно дремал вполглаза у Кроласа на плече. Для всех иных - в облике старого попугая. И они вновь были на улицах Ростова. Иоганн теперь невольно сравнивал его с тем городом, что приснился ему во сне. Сон был настолько ярок и отчетлив, что казался ему реальностью, а то, что в нем происходило - прожитым путешествием.
Он рассматривал, будто впервые видя, искусственные пальмы и ёлки, покрытые синтепоновым покрытием: для защиты от выгорания. А потому, всегда будто бы заснеженные. И редкие лавочки из пласторганики. И убитых жизнью, озлобленных людей, в их вечном блевотном скольжении то вверх-вниз, то по метро-тьюбам...
Кролас и сам сел в поезд метро...
А ехали они с враном в Новочеркасский район Ростова. Искать улицу Бирючья Балка.
Иоганну не нравился этот район. Когда-то, это был отдельный город, Новочеркасск. Потом насколько городов слилось с Ростовом, как ещё раньше Нахичевань. А ещё позже, Новочеркасский район стал запущенным и унылым. Ходили слухи, что там блуждают радиоактивные галлюциногенные сполохи и местами светится зеленовато-желтый газ.
Полузаброшенные, огромные, надтреснутые вдоль подъездов многоэтажные конструкции, заваленные хламом, и контейнеры с отходами, которые, казалось, никто и никогда не вывозил, соседствовали с пейзанского вида лачугами. Парадный центр сиял великолепием почти дворцовых построек, что не мешало пересекать даже его отстойным грязным канавам и проложенным поверх пластикового тротуара открытого типа трубам, обтянутым стекловолокном и грязного цвета жустером.
В то же время, именно здесь находилась большая часть детских учреждений и больниц, а также известный всему Ростову коммунятник на улице Бирючья балка - низинной и на редкость вонючей.
Вскоре он с враном на плече шел именно по Бирючьей балке. Вдоль грязно-желтого сооружения, которое было украшено надписью: "Эта сторона улицы опасна при кислотных дождях". Надпись, по-видимому, была оставлена недавним прошлым ростовского бытия. Теперь никаких дождей не было. Даже кислотных.
Иоганн двинулся вперед по улице. Её грязно-серый сумрачный колорит, ни с чем не спутываемый, и только этому району присущий запах болота, дешевых сигарет и рыбы не внушали ему оптимизма. Шарящие в темноте подворотен бездомные коты, непонятно на каких харчах отъевшиеся до невероятных размеров, то и дело презрительно сверкали на него бриллиантами глаз. Конечно, наличествовали и незжи. Они рылись в мусорных контейнерах... Кролас знал, что хипки эту категорию граждан, "не зарегистрировавших жительство" (сокращенно: незж), называли более верным словечком: нежить...
Он сам, к примеру, своё жительство тоже не сразу зарегистрировал, попав в город. Но незжем Иоганн не был никогда. Незжи - это только те, кто не регистрируется в принципе, да и к людям, в общем-то, давно не относятся. Зачем незжу паспорт?
Одна из таких особей, только что, на его глазах, удлинила свою руку, и, пошарив где-то в глубине контейнера, извлекла оттуда нераспечатанный бигпакет шопснаба. Остановив на Кроласе свои бельма, незж начал припевать, что-то нашептывать, булькать: завораживать. Иоганн, силясь оторвать взгляд от незжа, нашептывания которого обретали над ним силу, вяло чертыхнулся, переместился, показал дулю и проорал: "Незжу - незжево, богу - богово, а меня - поминай, как звали!" - и прибавил шагу, слегка при этом погрузившись ногой в канаву. Незж ухмыльнулся, показав гнилые зубы, и захохотал мерзко.
А Кролас с налету ворвался в первый попавшийся административный комплекс "Коммуны воспитания подрастающего поколения", обнаружив внутри претенциозно отделанный холл, пустой и гулкий. Далее - коридор, вдоль которого выстроились белые двери с ничего не значащими для него номерами. Он, постучавшись, вошел в первую попавшуюся. За столом, великолепно инкрустированным искусственными бриллиантами, томно развалилась в кресле и сидела, некрасиво расставив ноги, помятого вида анкюлотница. Она была занята: старательно расписывала свои ногти. С видом отрешенного благодушия и снисхождения до его персоны, она на краткий миг оторвалась от своего занятия и поинтересовалась: