Ева для Инквизитора

Лифт доставил и выпустил двух Инквизиторов в широкий и такой же светлый коридор. Правда, здесь на стенах, тут и там висели надписи на латинском: выдержки из свода Тамплиеров и инструкций Торквемады. Одного из самых известных в свое время инквизиторов. Здесь народу было гораздо меньше. И все они направлялись к высоким распахнутым дверям из тяжелого дерева. Они резко выделялись из аскетичной и деловой обстановки вокруг, покрытые искусной резьбой, которая образовывала латинские символы. Хан не сразу понял, что при должном умении в них можно увидеть слова молитвы. Одну из многих, которые вбивали им в головы. Порой – в прямом смысле слова.

Ева точно ведьма. До сих пор он даже не задумывался о том, применимы ли подобные вещи к воспитанникам. Правильно ли силой запихивать в неокрепшие умы то, что надо почувствовать сердцем?

- Ты чего?

Хан вздрогнул и вспомнил, что не один. Оказывается, он замер перед дверьми и просто смотрел на них. Так что Джерд недоумевающе поглядывал на коллегу.

- Ты в порядке?

- Долгий перелет и смена часовых поясов. Хочу в постель с милашкой.

- Не трави душу.

«Тебе то чего травить, - мысленно проговорил Хан, - У тебя в этом плане полная гармония».

И сделал шаг, переступая порог зала совещаний. Красного зала, чьи стены, как бы оправдывая его названия были затянуты шелковыми обоями цвета подсохшей крови. Их едва можно было разглядеть в том полумраке, что царил здесь. Непривычно после светлых коридоров. Хан незаметно поморгал, чтобы быстрее привыкнуть. И увидел, что почти все уже пришли. Несколько десятков самых лучших Инквизиторов и Палачей сидели в мягких креслах, расставленных полукругом перед небольшой трибуной, отделанной золотом и яркими красками. Здесь все выглядело слишком по-старинному, слишком… странно. Лично Хан предпочел бы проводить переговоры в более деловой и современной обстановке. А здесь даже пахло так, словно сутками жгли благовония.

Его братья приглушенно разговаривали, обмениваясь новостями. Так собираться приходилось нечасто. А встречаться специально, чтобы поболтать по душам часто не хватало времени. Хан с тоской подумал, что они с Богданом то уже почти год не виделись. Его названный брат так и торчал в России. А он все не мог туда вырваться: в основном мотался по Азии.

Найдя свободное место, присел, поздоровался с соседями и прислушался. Ну да, болтали о работе, о последних гаджетах, о том, что хочется в отпуск и так далее. Словно не в Ордене, а на совещании в крупной компании.

Нежный перезвон разом оборвал все разговоры в зале. Как отрезал. Хан едва не оглох от обрушившейся на него тишины. Все взгляды сейчас устремились на трибуну. Где, подрагивая, горели толстые белые свечи.

И этот тяжелый запах, от которого уже стучало в висках.

Нет, совещания в инвесторской компании Хану нравились гораздо больше.

Магистры появились откуда-то из темноты за трибуной. Как всегда, в одинаковых мантиях белого цвета и в темно-красных масках, закрывающих все лицо, за исключением рта и подбородка. В лицо Магистров не знали. Хан вот в курсе был только про Вацлава, да и то узнал далеко не сразу. Это были Старшие Магистры, семь человек, которым было известно все об Ордене. Ели кто-то из них уходил из жизни, его место занимал следующий. Нового Магистра выбирали из Инквизиторов или Магистрантов – тех, кто был связным между Старшими Магистрами и Инквизицией. Палачей не выбирали из-за их «грязной» работы.

За спинами Магистров бледно засветился огромный экран. А потом раздался голос одного из семи: звучный и чуть хриплый. Усиленный невидимым микрофоном, он проник во все уголки зала. Встрепенул красноватый полумрак.  

- Братья, мы рады видеть вас. Мы редко можем собираться вместе, ибо спасаемый нами мир не может ждать. И я очень хотел бы, чтобы встречи эти были более радостными. И не омрачались теми новостями, что я поведаю.

Хан старался не ерзать и не морщиться. В конце концов, возможно, оратор на самом деле говорил так, а не изображал пафосно-возвышенную речь.

- Братья, - присоединился второй Магистр, чей голос звучал гулко и чуть пугающе, - Все мы знаем, что в этот мир когда-то давно проникло Великое Зло, Скверна Дьвольская, которую мы стараемся истребить по сей день. И станет наш мир чистым, когда последняя проклятая тряпка будет сожжена.

Он помолчал немного, добавляя эффекта словам и продолжил.

- Но нынче, братья мои, нам предстоит не просто сражение. Случилось то, чего мы так все опасались.

Хан почувствовал пока еще неясную тревогу. Что там еще произошло?

Магистр оказался хорошим психологом. Он опять сделал паузу, давая слушателям проникнуться его словами, после чего громко проговорил:

- Антихрист явился миру в женском обличие.

«…», - больше культурных слов у Хана не нашлось. Так, что за…дела тут творятся?

На лице у соседей было написано неприкрытое изумление. Пожалуй, только уважение к Магистрам удерживало их от шквала вопросов. Хан прикусил язык, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Сейчас им все скажут. А задавать вопросы, не дождавшись объяснений, признак несдержанности. Это не поощряется.

- Вижу, вы в таком же замешательстве, как и мы, - продолжал Магистр отеческим тоном, - хотел бы я ошибаться, но, увы, все совпадает. Мы боялись этого, братья, мы уничтожали скверну, чтобы она не взяла верх над миром. Но одна распутная тварь все же оказалась хитрее. Пока хитрее.

Он глубоко вздохнул, точно брал на себя вину за то, что кто-то обхитрил Орден.

- Мы все знаем женское коварство, братья. Из наших жен, дочерей, сестер и матерей мы пытаемся его убрать. Но, увы, порой не всегда получается. Слишком много искушений приготовил этот мир для женщин. А они слабы, не в силах устоять. Плотские удовольствия влекут их со страшной силой. И скверна – тому пример. Враг человеческий действует через женскую слабость. Но мы знаем это, братья, - его голос окреп, стал более звучным, - Враг может ненадолго одержать верх в битве, но не в войне. И женские слабости мы сделаем своей силой.