Страница 34 из 58
Помолчав с минуту, Хелен улыбнулась и любовно осмотрела цветок. Наконец, она ответила:
- Нет. Не тебя. Это не ты.
И повернулась, колыхнув нарцисс движением белоснежных кружевных юбок. Она сделала буквально пару шагов, зная куда направляется: там, на холмике, среди изысканных цветов нахально торчала крапива: треугольные листья нелепо растопырены в стороны, стебель криво наклонен в бок. Улыбнувшись, Хелен потянулась чтобы сорвать её.
Цветы тут же встрепенулись и зашептали. Их шёпот переходил в гул голосов, которые взволнованно бормотали:
- Нет, глупая!
- Ты что! Не делай этого!
- Не стоит!
Она почти ухватилась за стебель…
- Не трогай его!
- Ты обожжёшься!
- Хелен!!
Хелен вздрогнула и распахнула глаза. Испуганно озираясь, она увидела лицо брата, который взволнованно её звал.
- Хелен!
- Я… Я п-проснулась, – пролепетала девушка, отгоняя остатки сна, – Ч-что случилось?
- Тебе приснился дурной сон, – устало вздохнул Ромео, кутаясь в халат, – ты кричала.
- Вот как, – выдохнула Хелен и села, прислоняясь к стене, – и правда…
- Пошли, – поднялся с кровати Ромео и сестра, повиновавшись, пошла следом.
На кухне он достал коробку с какао порошком. Хелен редко пила какао, только вместе с братом: они вместе топили зефир в форме сердечек в горячем напитке.
Пока Ромео возился у плиты, сестра села на стул, накидывая на себя кружевную шаль поверх длинной ночнушки. Она наклонилась, глянув в окно: дождя не было, однако небо накрыли рваные густые тучи. Завтра определённо будет холодно.
- Ром, – позвала Хелен.
- А? – откликнулся брат.
- Что чувствуешь, когда любишь человека?
Ромео, хоть и был сонным, удивлённо поднял брови, и в раздумье, уставился в одну точку. Поморщившись, он вздохнул:
- Ну… Когда любишь… Хочется петь, кричать и танцевать.
- Да? – растерянно пробормотала Хелен, и опустила ресницы, – ясно.
Брат на это улыбнулся краем губ, и, повернувшись, поставил на стол две кружки горячего напитка, опустился на стул.
- Ну, тут, понимаешь ли, всё не так просто, – мягко пояснил он, – любовь – вещь сложная. Она вообще, разная бывает, эта любовь. И делает многим людям очень больно.
С этими словами он печально улыбнулся, направив взгляд за окно. Хелен, не сводя с брата глаз, отпила немного из кружки.
- Знаешь, что говорил великий писатель Грин? «Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия, и начинается подлинная любовь», – продолжал Ромео, – Так что… Трудно судить, по-настоящему ты любишь человека или нет. Если ты ему доверяешь, думаешь о нём, тебе нравится в нём всё: и хорошее и плохое – разве это не любовь?
- Даже если ты любишь крапиву? – выпалила Хелен, тут же покраснев и уткнувшись в тёплую чашку с какао.
- Даже если любишь крапиву, – весело улыбнувшись, кивнул Ромео.
Отпив из кружки, и задумавшись ненадолго, он вдруг проговорил:
- Но иногда, бывает так, что… А впрочем не важно, – он вновь расслабился, и с лёгкой лукавой улыбкой проговорил, – главное надеяться, что твоя крапива целоваться умеет.
Хелен пискнула и ещё больше покраснела, а Ромео захихикал. Вскоре к его смеху присоединилась смех сестры.
Дышать стало чуть легче.
- В этом же нет ничего плохого, да?
Джокер, к которому был обращён вопрос, ожидаемо, промолчал и принялся вылизываться.
- Это просто небольшая шутка, так сказать. Меры предосторожности, вот и всё, – продолжала свой, скорее монолог, чем диалог, Хелен.
Аккуратно подставив кондитерский шприц для наполнения выпечки начинкой, она влила пару капель зелёной жидкости в каждый из маффинов. Пышная горячая выпечка так и звала попробовать мягкого теста и насладиться сладостью ягод.
- В любом случае, у меня нет другого выбора. Если бы я хоть раз спросила! Или узнала номер телефона. И никто из знакомых не смог точно ответить мне на этот вопрос.
Когда она укладывала свежую выпечку в корзинку, её вновь начали одолевать сомнения:
- А если я совершаю ошибку? Нет! Это будет запасным, крайним вариантом.
С этими словами она, подхватив корзинку, вышла из клубной комнаты. Через десять минут старшеклассница уже сидела в кабинете завуча, взволнованно поджав стройные ножки. Ёжась на стуле, Хелен пыталась придумать с чего начать беседу, однако, ей такую возможность не предоставили.
- Что ты хотела? – быстро перешёл к делу мужчина, на что ученица смутилась.
- Понимаете, у меня к вам просьба..., – начала она.
Завуч поморщился и максимально мягко вставил:
- Говори громче. Ненавижу, когда мямлят.
- Извините, – пискнула Хелен, и, взяв себя в руки, сделала максимально приветливый вид, – у вас же хранится информация об учащихся. Не могли бы вы мне предоставить информацию, где живёт Вару?
Псих выпятил подбородок, задумчиво оглядел девушку. Наконец, вздохнул:
- Хелен, ты знаешь, что я к тебе отношусь очень хорошо, но предоставлять личную информацию об учениках нам нельзя.
- Ну, пожалуйста! – взмолилась Хелен, на что директор развёл руками:
- Я не знаю, кто придумал это идиотское правило, но, извини. Полный бред, согласен.
- Понятно.
Старшеклассница печально опустила ресницы, взгляд её упал на корзинку рядом с собой. Закусив губу, она глянула на ящик с документами за спиной Психа.
- Кстати, – вновь улыбнулась Хелен, – совсем забыла. Я бы хотела извиниться за тот инцидент, который устроил мой подопечный.
- Да ладно, ты не виновата, – почесал затылок завуч.
«Забавно, когда на меня кричал, он так не думал» – проскользнула мысль в голове девушки, быстро сменившись на – «Ну, он же всё время устаёт. Бедненький…»
- Но я же его координатор, – с этими словами она поставила корзинку полную маффинов на стол преподавателя.
При виде сладкого угощения у Психа свело скулы. Во взгляде читался восторг, который он усиленно пытался скрыть. Тяжела и голодна профессия учителя.
- С-спасибо, – стараясь подавить в голосе нотки радости, завуч жадно придвинул гостинец к себе.
Хелен молчала, продолжая смотреть на Психа. Наконец, она наклонила голову:
- И вы даже не попробуете? – мягко подталкивала она.
«Если я откушу хоть кусок, то точно моментально сожру всё в одночасье» – пронеслось в голове собеседника, и он елейно улыбнулся:
- Конечно, попробую! Только чуть позже. А то дела, дела, знаешь ли.
План портился.
- Так у вас дела, – сделав самую расстроенную и невинную мордашку, на которую только была способна, с сожалением проговорила Хелен, – а я думала, вы мне расскажите про тот случай, когда так храбро спасли нашу школу от террористов.
Рука Психа машинально потянулась поправить галстук, он еле заметно выпрямился в кресле. Лицо тут же приняло задумчивый оттенок, который появляется у героев войны или фильма боевика, когда они вспоминают о былых временах.
- Это было так давно, всего уж и не вспомнить.
Конечно, нет. Он отлично помнил всё до мельчайших подробностей. Откинувшись в кресле, Псих принял вальяжную позу и начал вещать:
- В тот день стояла знойная осень. Или лучше сказать «была»? А, не важно! Да, была знойная осень. Ученики, как всегда шли в школу: гуляли там, где не надо, разгильдяйничали.
Свой рассказ он начал дополнять яркой жестикуляцией. Хелен попыталась как можно незаметнее придвинуть к нему корзинку с маффинами, изображая на лице необычайную заинтересованность.
- В общем, всё как всегда. Я ответственно патрулировал.. кхм.. то есть, следил за порядком, на первом этаже. Вдруг, вижу…
Он резко опустил взгляд на маффины и взял один. Сердце старшеклассницы вздрогнуло и забилось быстрее.
- Сумка! – он чуть ли не ткнул выпечкой в лицо собеседнице, – одна, без хозяина. Ты, кстати, тоже угощайся.
- С-спасибо, – натянула вежливую улыбку Хелен, и со сдерживаемым ужасом приняла в руки своё же изделие.
- Так вот, – продолжил завуч, горячась всё больше, – ну, думаю, может, забыл кто? А ведь все по классам расходятся. Дай, думаю, посмотрю. Подхожу я к ней (Он сделал жест пальцами по столу, по направлению к корзине) и вижу: внутри таймер. Ну, думаю, нужно что-то делать.