Страница 12 из 14
В январе 1918 г. Нарком внутренних дел масон-большевик Петровский издает приказ, разосланный по всем губерниям и уездным органам о массовом взятии заложников из числа бывших правящих классов, офицеров, интеллигенции. В случае «малейшего движения в белогвардейской среде» к заложникам предлагалось применять «безоговорочный массовый расстрел» (Еженедельник ВЧК. 1918.1. С. 11). «Всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову, – грозился чекист Я. Петерс, – встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеют все» (Еженедельник ВЧК. 1918. Ноябрь). Но, конечно, самый крупный теоретический вклад в красный террор внес В.И. Ленин.
Встревоженный известиями о приближении англичан к Баку летом 1918 г., Ленин отдает приказ сжечь этот город. То же самое он предлагает в сентябре 1918 года сделать в Казани. В телеграмме на имя Троцкого в Свияжск говорилось: «Удивлен и встревожен замедлением операций против Казани… По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дальше, ибо необходимо беспощадное истребление…». Таким же образом он приказывает действовать в Ярославле во время эсеровского восстания.
26 июня 1918 года Ленин направляет Г. Зиновьеву телеграмму:
«Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы… удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это не-воз-можно!
Надо поощрять энергию и массовидность террора…».
В начале августа 1918 года Ленин настаивает на введении заложничества при изъятиях хлеба у русских крестьян. По его мнению, в каждой хлебной волости следует отобрать 25–30 заложников из богачей, отвечающих жизнью за сбор и ссыпку всех излишков. Причем не просто взять, а назначить поименно по волостям (Ленинский сборник. Т. 18. С. 145–146).
Ленин дает личное указание об ужесточении террора против русских людей. Этими указаниями переполнены его письма в провинцию.
«Пенза. 9 августа 1918.
Копия Евгении Бош.
Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев, сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».
«В Пензу. Москва, 11 авг. 1918 г.
Товарищам Кураеву, Бош, Минкину
и др. пензенским коммунистам.
Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь взят «последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать: 1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц 2) Опубликовать их имена 3) Отнять у них весь хлеб… 5) Назначить заложников – согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков. Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
Р. S. Найдите людей потверже».
18 августа 1918 г.:
«Здоровец, Орловской губ., Бурову, Переяславцеву;
копия губсовету Орловскому.
Необходимо соединить беспощадное подавление кулацкого левоэсеровского восстания с конфискацией всего хлеба у кулаков и с образцовой очисткой хлеба полностью с раздачей бедноте части хлеба даром, телеграфируйте исполнение» (РЦХИДНИ, 2/1/6/898).
«Ливны. Исполкому…
20 августа 1918 Москва.
Приветствую энергичное подавление кулаков и белогвардейцев в уезде. Необходимо ковать железо, пока горячо, и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их…»
«Пенза. Губисполком. 29 августа 1918 г.
Крайне возмущен, что нет ровно ничего определенного от вас о том, какие же наконец серьезные меры беспощадного подавления и конфискации хлеба у кулаков пяти волостей проведены вами. Бездеятельность ваша преступна…»
«Саратов. Пайкису 22 августа…
Временно советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты…»
«Шляпникову, 12 декабря 1918 г…
Налягте изо всех сил, чтобы поймать и расстрелять астраханских спекулянтов и взяточников. С этой сволочью надо расправиться так, чтобы все на годы запомнили…»
«Реввоенсовет Южного фронта.
Сокольникову.
…Во что бы то ни стало надо быстро ликвидировать до конца восстание (имелось в виду восстание казаков)… если вы абсолютно уверены, что нет сил для свирепой и беспощадной расправы, то телеграфируйте немедленно и подробно…»
«Симбирск.
Реввоенсовету Восточного фронта…
Придется вам налечь изо всех сил на мобилизацию, иногда поголовную, прифронтовой полосы, на местные воензаги и на сбор винтовок с населения. Расстреливайте за сокрытие винтовок…» (Цит. по: Ленинский сборник; Платонов О. Терновый венец России).
Еще одним видным теоретиком и практиком красного террора был Л. Троцкий. Он говорил: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади». По личному приказанию только Троцкого в годы гражданской войны расстреляны тысячи людей. Вот один из характерных его приказов, отпечатанный типографским способом и раздаваемый солдатам в качестве листовки: «Предупреждаю: если какая-либо часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар части, вторым – командир. Мужественные, храбрые солдаты будут поставлены на командные посты. Трусы, шкурники и предатели не уйдут от пули».
Символом террористического руководства Красной армии стал легендарный поезд Троцкого, специально сформированный состав (даже два состава), в который входили бронированные вагоны с боевиками особого назначения, вооруженными автоматическим оружием; типография, телеграфная станция, радио, электростанция, библиотека, гараж на несколько автомобилей, цистерна с бензином, баня. Поезд был как бы подразделением быстрого реагирования и появлялся в местах, где руководство армией проявляло колебание. По прибытии из него выскакивали до зубов вооруженные боевики, одетые в кожаные куртки, и в считаные минуты расправлялись с колеблющимися или, по мнению Троцкого, ненадежными командирами. Для «хороших» командиров и бойцов в поезде имелся запас щеголеватых сапог, кожаных курток, медикаментов, пулеметов, биноклей, карт, часов и всяких других подарков. «Поезд, – признавался Троцкий, – был не только военно-административным и политическим, но и боевым учреждением… Все работники поезда без исключения владели оружием. Все носили кожаное обмундирование, которое придает тяжеловесную внушительность. На левом рукаве у всех, пониже плеча, выделялся металлический знак, тщательно выделанный на монетном дворе и приобретший в армии большую популярность. Вагоны были соединены внутренней телефонной связью и сигнализацией. Для поддержания бдительности в пути часто устраивались тревоги и днем, и ночью. Вооруженные отряды сбрасывались с поезда по мере надобности для «десантных» операций. Каждый раз появление кожаной сотни в опасном месте производило неотразимое впечатление». «Коженосотенцы», среди которых преобладали лица еврейской национальности, совершали жестокие погромы, убивая для острастки не только неугодных командиров, но и множество простых бойцов, гражданских лиц, неуважительно («антисемитски») относившихся к Троцкому (см.: Платонов О. Указ, соч. С. 548–549, 582–583).