Страница 83 из 116
Я сел за стол и вывел наиболее красивым почерком почти отличника:
«Андрюшка! Береги бабушку Лару и деда Афанасия! Они у тебя золотые, и осталось им не так уж много. Постарайся быть с ними почаще и подольше!
Твой двоюродный брат Саша».
Сложив листок бумаги вчетверо, затолкал за портрет Олега так, чтобы кончик немного торчал.
Подмигнул Олегу, и вышел, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
Попив чай с бутербродами, я обнял расстроившуюся бабушку, и мы пошли, с дедом, на дорогу, ведущую в пионерлагерь «Соколёнок».
Я не надеялся, что там меня опять встретят, как своего, полоса необыкновенных удач должна уже кончиться. Ммне и так необычайно повезло со стариками, да и то, благодаря моей наглости, и чувства опасности. Лейтенант явно меня узнал, но засомневался, увидев мирную семью, а не одинокого бандита, вырезающегоих милиционеров. А, может, потому и не стал выяснять личность, и пошёл за подкреплением? Я усмехнулся: в этом случае он прав, а то внешность обманчива!
Так вот, о чём я? Зачем я иду в пионерлагерь? Узнать новости, потолкаться среди ребят, пока не выдворили. Да и за ворота, навряд ли выставят, может быть, проводят до железки? Или в милицию?
Вообще-то туда я иду, скорее, по привычке, там самое безопасное место для детей, затеряться легко, особенно, если лагерь большой, лишняя тарелка каши всегда найдётся.
Единственное, о чём я немного сожалею, это о том, что не взял из спортивного лагеря справку о состоянии здоровья на имя Минакова, или Кислицыной. А ещё лучше, на обоих сразу!
Это был бы документ, не хуже метриков. А так, какой-то бехозный ребёнок, которому место в приёмнике распределителе! В лучшем случае. Взял, правда, удостоверения, с фотографией, с печатями и подписями.
Но медицинская справка была бы лучше!
Так мы и двигались, молча, каждый погружённый в свои невесёлые думы. Дед не отпускал мою руку. О чём он думал? Мало ли? Дед старше меня лет на шестьдесят, пережил столько, что на десятерых меня хватит. Слава Богу, я не был на войне ни разу, хотя, если разобраться, потеря близкого человека для любого, гораздо большее горе, чем гибель миллионов, совершенно незнакомых тебе людей, потому что это – статистика, почти не задевающая тебя.
Мы перешли мост, перекинутый через речку, в которой я ещё вчера, такой счастливый, купался с ребятами. Отсюда даже видна та излучина реки.
- Ну, вот, Саша, пойдёшь по этой дороге, там увидишь указатель, на нём написано, где находится твой лагерь, - дед остановился, прижал к себе, потрепал по голове, и отпустил.
А я, отойдя на несколько метров, обернулся и помахал ему рукой. Дед тоже помахал мне. Он стоял, пока я не скрылся за поворотом.
Дальше я уже шагал по обочине, привычно взяв темп.
Прошагав так километра два, я остановился. Чувство опасности просто вопило.
«Спрячь, где-нибудь здесь, рюкзак, - сказала Лиска, - и пристегни кошачьи когти».
- Как я в них буду идти? – озадаченно спросил я.
«Надевай, расскажу!» - настаивала Лиска. Я послушался, застегнул ремешки на кистях рук и на ступнях ног.
«Топни ногой!» - скомандовала сестра. Я топнул. Когти спрятались.
«Стукни пяткой!» - когти появились. На руках когти тоже видоизменялись. Тот вариант, с которым можно было лазить по деревьям, я знал, но, оказывается, можно было когти выпустить ещё дальше! Причём, внутренняя сторона становилась бритвенно – острой, как и на ногах.
Немного потренировавшись с когтями, я замаскировал пожитки и отправился на разведку.
Далеко я не ушёл. На обочине, за первым же поворотом, стоял милицейский УАЗик, рядом, на складном стульчике, пил кофе мой старый знакомый, которого я когда-то оглушил и пристегнул к рулю такого же УАЗика.
- Ну, наконец-то! – обрадовался онофицер, вставая, - Я уже заждался. Второй день здесь сижу, думал,. ты изменил свои планы! Где это ты так задержался?
- Что случилось? – спокойно спросил я, не доходя до него безопасные пять метров, - Ты один, или в кустах сидят снайперы? – то, что снайперов нет, как и засады, я знал, Лиска бы предупредила.
- Дано указание взять тебя быстро и без свидетелей.
- Думаешь, получится? – усмехнулся я, разгоняя кровь по телу, готовясь к атаке.
- Не убежишь на этот раз. Пуля догонит!
- Не обязательно! – хмыкнул я. Прекрасно! Если разговаривает, значит, убивать не собирается, а значит, есть шанс…
Додумать я не успел. Вот уж не думал, что в меня сразу начнут стрелять!
Нога! Рука! Другая нога! Другая рука! Нога выше! Пуля разорвала мне новую майку на животе, обожгла любимое пузо! Я разозлился: уже в живот стреляет, гад! До этого я просто убирал с линии огня конечности, переступая на месте, а тут пришлось вертеться!
Нет, я не уворачивался от пуль, от них не увернёшься, скорость слишком высока. Надо следить за стрелком, пока тот нажимает на курок. Причём, у дилетанта в этом случае выше шанс пристрелить мастера, потому что он стреляет туда, куда сам не представляет. А этот, жаль, не узнал его имя, стрелял славно и предсказуемо. Но порванная майка взбесила меня, буквально планка перед глазами упала, окрасив мир в красный цвет. Наверное, поэтому, когда в ТТ у моего противника кончились патроны, причём последним он выстрелил не себе, а мне в голову, я одним прыжком преодолел расстояние и оказался у него на плечах.
- Мяу! – задними ногами я распорол ему ноги и форму, вместе с поясом, до самых колен.
- Мяу! – противник не успел свернуть мне шею, или сломать хребет, потому что я раньше разрезал ему мышцы на плечах и на грудиные. Руки у него безвольно повисли, кровь толчками выбегала из ног.
Постояв, он рухнул на колени, а я, подскочив, вцепился когтями, левой рукой за лицо, правой за шею:
- Одно движение, и тебе нечем будет кушатькушать,… и писитьписать, - добавил я, поднимая ногу.
- Убей, не калечь! – прохрипел он.
- Тебя как зовут? За кого свечку ставить? – поинтересовался я.
- Савелий, - еле слышно отозвался он.
- Русский? – удивился я, тот наклонил чуть-чуть голову.
- Я принадлежу твоему брату, - вдруг сказал он.
- Жорке?! – я даже убрал когти от его лица.
- Нет, - мне уже приходилось наклоняиться, чтобы услышать, - я умираю, спасибо тебе, освободил от рабства. Знай, у тебя есть брат, зовут его Сабирджан, Сабир, иногда Серёжа, Саша. Ему четырнадцать. Он ненавидит вас…
- За что? – удивился я. Что за индийский сериал?
- Твою мать насиловали, когда допрашивали, она понесла, а, когда родила, выбросила его на помойку… Но люди Хана следили за ней, чтобы вывела на мужа… - голос становился всё слабее, хотя человек изо всех сил старался облегчить душу.
… - Спасли его, вырастили и рассказали о матери. Ты, на его месте, как бы поступил?
- Это он навёл на Лиску?!
- На сестру? Он…
- Как его узнать? Как. Его. Узнать?!
- Он похож… - дальнейшие расспросы были бесполезны. Глаза Савелия закатились.
- Покойся с миром, - пробормотал я, выпрямляясь. Вокруг Савелия натекла приличная лужа крови, и я здорово вывозился, руки и ноги были в крови, брызги попали на мой любимый костюмчик.
Делать здесь мне уже было нечего, я топнул ногами, убирая когти, и побежал назад.
Когти и руки отчистил землёй и травой, чтобы не замарать рюкзак. Идти дальше в лагерь уже не имело смысла, скорее всего там меня ждали.
Я вернулся к реке, отошёл подальше от дороги, чтобы меня не смогли увидеть, разделся и принялся отмываться от крови, замочив предварительно забрызганный кровью костюмчик.
Отстирывая майку, подумал о бабушке, которая была совсем рядом. Она бы мне заштопала её так, что ничего не было бы видно.
Почему-то больше всего мне было жалко этой майки. До того жалко, что я заплакал. Потом зарыдал взахлёб.
- Что я вам сделал? – спрашивал я неведомо кого, - За что вы меня так мучаете? В кого меня превратили?!
Недалеко от меня веселились мои друзья на речке, а я не мог к ним подойти. Рядом с ними работают на даче старики, которых полюбил всей душой, и не смел показаться им на глаза.