Страница 41 из 116
- Тебе не сюда, - смущённо сказал он, указывая на соседнюю дверь. Я задрал голову: конечно ломанулся в мужской туалет! Даже покраснел, поблагодарив друга, и юркнул в женский туалет. К счастью, здесь были кабинки с дверцами, а не так, как в большинстве мужских общественных туалетов: только перегородки между унитазами и жуткая аммиачная вонь, режущая глаза.
Здесь было на удивление чисто, висела туалетная бумага. Запершись в кабинке, я, с непередаваемым наслаждением, освободился от тесных трусиков, сделал свои дела и помассировал пострадавшие органы. Меня поймут мальчишки, а девочкам знать такие неудобства, связанные с тесной одеждой, знать не обязательно. Даже появилась мысль снять тесные плавочки, оставив более просторные трусики, но воспоминание о том, как проверяли рыжую Сашу, заставило снова сделать свою принадлежность более-менее незаметной. А то вдруг, какой вихрь пошутит!
Смех смехом, а для меня это смерти подобно. Моей, или моих преследователей, неважно.
Стилет теперь всегда был под рукой, и я не собирался думать о ценности человеческой жизникомплексовать, когда меня будут братьначнут ловить.
Выйдя, я увидел Серёжу, ожидающего меня, и подруг, зажимающих рты. Они явно всё видели.
Хорошо, что ни у кого даже в мыслях не было, что мальчик мог по своей воле одеться девочкой. Неужели они не видели фильма про «Армию трясогузки?». Там была подобная ситуация. Никто ничего не заподозрил, пока один гад не подсмотрел в замочную скважину, когдаак мальчик мылся в ванной. Замочную скважину в ванной не я придумал. Посмотрите кино, увидите.
Как ни странно, дальше моя мысль не развилась. Я снова взял Серёжу за руку, и мы, нагруженные сетками, пошли назад. На этот раз мне повезло, тётя Галя стояла у дверей вагона, причём в одиночестве. Я подвёл свои друзей к ней, и спросил девчоночьим голоском:
- Вы тётя Галя?
- Да, девочка. Откуда ты знаешь? – спросила она шёпотом, насторожившись.
- Один мальчик попросил меня узнать, можно ли ему возвращаться перед отбытием? Кстати, сколько времени? У меня часы остановились, - я начал, якобы, подводить часики.
- Скажите мальчику, что здесь его ждут. Один пассажир его опознал по фотороботу, сказал, что мальчик едет в шестом купе.
- Лучше опустите шторку наполовину. Он так попросил. - сказал я, и потащил Серёжу в свой вагон.
- Где это ты видела мальчика? – пристала ко мне рыжая Саша. – Ты же не отходила от нас.
- В туалете, - коротко ответил я.
- В женском?! – поразилась Настя.
- Ну не в мужском же! Где мальчику нужно прятаться, чтобы его не нашли?! – я понимал, что моя версия шита белыми нитками, потому что девочки тоже заходили со мной в туалет, и, конечно, никакого мальчика там не было. Разве что мы с ним сидели в одной кабинке.
Вернувшись, я освободился от Серёжиной руки, он своё дело сделал, и мне уже был не нужен.
Но мальчик посмотрел на меня с таким умоляющим выражением в глазах, что я «смилостивилась, и сказала»:
- Если хочешь, можешь сесть на нашу лавку, - В глазах Серёжи вспыхнул радостный огонёк.
Странно, думал я, пробираясь к своим, что он во мне нашёл? Та же Настя, по сравнению со мной, просто красавица!
Раздав пирожки, задумался о том, что влечёт людей к противоположному полу. Взрослых – понятно.
Их влечёт нос. Как любые представители млекопитающих, люди больше всего доверяют обонянию, правда, неосознанно. У мужчин вырабатывается тестостерон, сводящий с ума девушек, у девушек - эстроген, заставляющий парней плясать перед ними на задних лапках. Что ещё? Волосы, растущие под мышками и в паху, накапливающие мускус. Всё это понятно. Непонятно, как привязанность возникает у детей. Дети, в основном, дружат с представителями своего пола, испытывая непонятную неприязнь к противоположному. Почему? Общность интересов? Бывают девочки, которым неинтересно с подружками, и они замечательно вписываются в мальчишеский коллектив, их называют «пацанками», или своими парнями. Бывает наоборот.
А Серёже не больше двенадцати лет, о гормонах говорить рано, я вообще ребёнок…
Я проверил узелок, особым образом завязанный на горловине рюкзака, он оказался нетронутым.
Уже доедая второй пирожок, не считая чебурека, я услышал робкое:
- Сань… - вскинув глаза, увидел Серёжу.
- Садись, - подвинув рюкзак, предложил я. Мальчик сел, явно волнуясь.
- Ты куда едешь? В лагерь? – наконец, решился он. Я кивнул, думая, как бы помыть руки, и что делать с лицом. Не подумал, дурень, что пирожки жирные! Сейчас вытру губы, и…
Руки я оттёр бумагой, в которую были завёрнуты пирожки, открыл бутылку, машинально, забыв о том, что я слабая девочка, не прибегая к открывашке, о многострадальный подоконник.
Напившись, предложил половину бутылки мальчику. Мальчик не отказался.
- А ты? – спросил я.
- Что я? – удивился Серёжа.
- Ты, с друзьями, куда едешь?
- Гриша предложил провести недели две у его бабушки. Володька, который маленький, это Гришин брат. Мы с Гришей, и ещё одним мальчиком, Витькой, давно дружим, но на этот раз Витьку родители забрали с собой в Крым, вот мы теперь вдвоём остались. Не обращай внимания на Володьку, он ещё маленький! Ты знаешь, бабушкин дом находится совсем недалеко от вашего лагеря. Может быть, встретимся? – я слушал, не веря своей удаче: с поездом я вынужден распрощаться, что с лагерем, не представлял, ведь меня не было в списках, скоро воспитатели выяснят, что я не из их группы, и что делать? А тут можно напроситься в гости на некоторое время.
- Адрес назовёшь? – спросил я. Серёжа покраснел от удовольствия:
- Сейчас напишу.
- Не надо, я запомню, не волнуйся, у меня хорошая память, - успокоил я мальчика, - честное слово, зайду! – честными глазами глядя Серёже в глаза, сказал я. Мальчик поверил, и назвал адрес.
Я, наконец, не выдержал:
- Марь Ванна!
- Что, Сашенька? – тут же отозвалась воспитательница.
- Что мне делать? – спросил я, показывая на своё лицо.
- А что с ним?
- Я покушала, теперь губы жирные, умываться нельзя! Что делать?
- Горе ты моё! – вздохнула Мария Ивановна, доставая носовой платок. Смочив его остатками воды из бутылки, она оттёрла мои губы, попросила мою косметичку, и поправила стёртый макияж.
- Умничка! – похвалила она меня, - Другая растёрла бы всё по лицу, сидела бы, как чучело, а у тебя уже и кавалер появился! – мы с «кавалером» мучительно покраснели. Я решил кое в чём признаться:
- Серёжа, я ужасно некрасивая, это меня Марь Ванна приукрасила…
- При чём тут красота?! – горячо возразил Серёжа, - Тут совсем другое дело!
- Какое? – удивился я.
- Не знаю, - растерялся Серёжа, - я просто хочу с тобой дружить, вот и всё.
Я задумался, а поезд, наконец-то, двинулся.
- Ты хороший мальчик, - сказал я, - ты мне очень нравишься, - но ты же понимаешь, откуда я?
- Ну и что? – с обидой спросил Серёжа, - Если ты из детдома, то и дружить с тобой нельзя?
- Дружить можно, Серёж, привязываться нельзя, - мягко сказал я, - меня могут перевести в другой детдом, даже в другой город, и мы больше никогда не встретимся. Ты понимаешь?
- Понимаю, - с горестным вздохом ответил Серёжа, - но это лето у нас никто не отнимет?
- Что ты! Неделю, самое большее, две!
- Ну и ладно! Учти, если ты не придёшь ко мне, я приду за тобой! – пригрозил он мне шутливо.
- Ох, и будет нам от начальства! – засмеялся я. Серёжа смеялся вместе со мной. Потом я не заметил, как исчез рюкзак между нами, а моя рука была уже в его руке, а он молчал и таял от счастья.
Лиска ухахатывалась надо мной, а я терзался угрызениями совести: морочу голову мальчишке.
Девочки, Настя и рыжая Саша посмеивались над нами, однако я видел, с некоторой завистью. Им тоже хотелось дружить с мальчиками, они были несколько старше меня, но предлагать дружбу первой?! Лучше навсегда остаться одной!
Так мы и ехали, девочки привыкли, что с нами едет мальчик, начали свои разговоры, втягивая в них иногда и меня. Детдомовские обычаи я прекрасно знал, поэтому поддерживал разговор непринуждённо, иногда вызывая небольшой шок у Серёжки, домашнего мальчика.