Табель первокурсницы

И я пошла, спиной чувствуя, все такой же равнодушный и неподвижный взгляд графа Хорттона. Ему не понравился ответ мисс Миэр, как он называл подругу. Не понравился, потому что был правильным. Все в нашем мире имело коэффициент изменяемости. Степень послушания веществ колебалась от единицы до пятерки. Самые легкие — стекло, бумага, ткани, они сами были готовы изменяться. Самые тяжелые — металлы и сплавы, с этими приходилось попотеть. К компонентам с нулевой степенью относили живые организмы, кости, мышцы, ткани… Запретные изменения.

Боль в кисти усилилась, шпага в третий раз вылетела из руки и, дребезжа, покатилась по полу. Округлый наконечник слетел с острия и упал на гладкие плитки. Отлитый из горячего сока дерева Ро, который, застывая, напоминал упругую тянучку, наконечник был мягким, но достаточно плотным, чтобы защищать от травм и порезов. В Магиусе не приветствовали кровопускание, даже в качестве лечения. Пришлось снова фиксировать его на кончике рапиры.

— Внимательнее, Астер, — рявкнул Ансельм, переходя к следующему ученику.

Я кивнула, приводя клинок в нужное положение, напротив уже стоял Отес.

— Ангард, — отдал команду магистр, ученики скрестили клинки, и аудитория наполнилась звоном.

В тренировочном зале не было окон, лишь стены завешанные драпировками, и светильники, пламя колыхалось и дрожало, освещая наш неловкий танец с оружием.

Парень бил жестко, рассчитывая скорее на силу, чем на умение, и я стала уклоняться. Черные волосы парня то и дело падали на лоб и он дергал головой, чтобы откинуть их с глаз.

Рапира в руке была старая и тяжелая, перед отъездом меня больше волновал гардероб, чем какая-то железка, по которой матушка проливала слезы, с ностальгией вспоминая, как дед нанимал ей учителя, и как она распорола какому-то ухажеру жилетку. Папенька, помню, очень странно смотрел на нее при этих словах.

Знала бы, что мне на самом деле придется фехтовать, а не делать вид, выпросила бы у отца новую из облегченной стали. Говорят в Чирийских горах придумали новый метод ковки, да и по заговорам местные колдуны — предметники одни из лучших.

Стойка, уклонение, переход, быстро переступая по гладкому полу, я едва не задела соседнюю пару, вернее они едва не задели меня. В последний момент Вьер отвел шпагу…

— Не зевай, — крикнул магистр, и рапира парня тоже полетела на пол.

Я свою смогла удержать, даже, несмотря на удар сокурсника.

— Переход, — скомандовал Ансельм, — Живее! Двигаетесь как сонные мухи! С каждого уже раза по три голову сняли!

— У меня только одна, — фыркнул Вьер, становясь напротив следующего противника.

Зазвучавшие в зале голоса стали стихать, шпаги поднимались, пальцы сжимались на рукоятях. Только Корин сидел на скамье, он уже успел получить растяжение, сбегать к целителям и вернуться в тренировочный зал зрителем, хотя магистр Ансельм предлагал парню перекинуть рапиру в левую руку и попробовать.

Напротив меня остановилась тихая и молчаливая Мэри, за прошедшие пол года, никому так и не удалось узнать о ней больше, чем в день поступления. Невысокая, пухленькая дочь столичного аптекаря предпочитала молчать, не ввязываясь ни в какие свары, старалась не выделяться ни перед магистрами, ни перед сокурсниками.

Снова отрывистая команда. И сверкающая сталь сталкивается со сталью. Выпады девушки были в какой-то мере предсказуемы. Угол, укол, уход, блок, снова уклонение… Подленькая мыслишка, что Мери не очень сильный противник, так и крутилась в голове, непрошеная и беспокойная, ведь девушка ничего мне не сделала. Но когда я попробовала перейти в контратаку, она резко развернулась и острие с мягким тренировочным наконечником, ринулось в грудь.

— Здорово, — искренне похвалила я

Неулыбчивые губы девушки дрогнули.

— Спасибо, — прошептала она, — Тебе надо заменить оружие.

— Уже поняла, — вздохнула я, поднимая клинок, сталь ударилась о сталь.

— Я знаю хорошего оружейника в Льеже, — сказала она, делая выпад и тут же смутилась, — То есть не я, конечно, старший брат, он тоже в Магиусе учится только на пятом потоке… то есть если ты позволишь… вы позволите… ваша милость, — под конец она уже шептала.

— Позволю, — серьезно кивнула я, парируя удар, — Данной мне властью, разрешаю звать меня Ивидель, а то «ваша милость» немного старит, не находишь? — девушка снова неловко улыбнулась, — Кстати, о старших братьях, он у тебя маг?

— Да, — она нанесла смазанный укол и я легко сбила удар, — Но если ты думаешь… думаешь… — девушка мотнула головой.

— Я думаю, что можно спросить у него про методы защиты? Или может не у него, а у другого старшекурсника.

— Но это же нечестно!

— Что поделать…

— Переход! — скомандовал магистр так и не сумевший разоружить Мэрдока.

Джиннет удалось приставить лезвие к ключице Мерьем. Махать железом у герцогини получалось на удивление ловко. Хотя, почему на удивление? Наверняка за этим стоят труды не одного и не двух домашних учителей.

Мери отошла, а напротив меня оказалась Гэли.

— Ангард!

Звон стали и тихие шаги. В зале ни ветерка, ни одного дуновения, я чувствовала, как пот потек по спине, широкие тренировочные брюки прилипли к ногам, а кисть болела все сильнее и сильнее.

Гэли практически не дралась, махая шпагой для отвода глаз, не переставая улыбаться. Стоило мне провести простенькую атаку, как она с готовностью выронила клинок. Я вздохнула, и спросила:

— Зачем ты здесь?

— Что? — не поняла она, неторопливо ступая по цветным плиткам.

Узор пола казался абстрактным, хотя меня не отпускала мысль, что если «взлететь» или повиснуть на одном из светильников, как скоморох в бродячем балагане, что мы видели как-то в шатре на сельской ярмарке, то можно разглядеть что-то интересное. Ну, или разочароваться, увидев лишь ворох цветных пятен. Вот тут вроде лапа какого-то зверя, а тут ухо или лепесток мохнатого цветка. Каблук наступил на коготь, или на закручивающуюся ленту, под носком скрылся глаз или звезда на ночном небосводе. Я ступала то ли по шерсти диковинного зверя с узким поджарым телом, то ли по траве, которую неизвестный мастер перенес на мозаичные плитки пола.

Подруга наклонилась к упавшей шпаге, она даже не стала переодеваться, оставшись в юбке, которая теперь путалась и стесняла движения.

— Почему отец отправил тебя в Магиус? Ты ведь не горишь желанием учиться.

— Ты тоже, — фыркнула подруга.

— И все же? Раньше я думала что…

— Ну, заканчивай, — она отсалютовала клинком.

— Что ты ищешь мужа, — пожала плечами я.

— Тоже мне секрет, — хохотнула она, ничуть не обидевшись, — Ищу, как и ты, как и Джиннет, Мери, Алисия и каждая поступившая девчонка, — мы скрестили клинки, — Но для этого совсем не обязательно махать железом.

Я позволила себе вопросительный взгляд.

— Какая ты непонятливая Иви, — дернула плечом Гэли, — Кто возьмет в жены колдунью, не умеющую контролировать силу?

— Никто, — согласилась я, вспомнив, как орал отболи обожженный противник брата.

— А магесса с моим приданым может рассчитывать даже на аристократа… наверное, — девушка хихикнула, но тут же став серьезной тоскливо добавила, — По крайней мере так планирует папенька, раз у него нет сына, — забывшись она развела руками и я нанесла легкий укол в корпус, учебный наконечник мягко ударился об одежду, — Сказал, дела внуку передаст.

— А ты не думала стать магом? — задала я вопрос, ради которого и затеяла весь этот разговор, на лице подруги отразилось недоумение, — Не бакалавром через три года, а настоящим закончить полные пять?

— Нет, — покачала головой подруга, — Иви, ты меня пугаешь. Ты же не думаешь стать такой… такой, как мисс Ильяна?

— Нет, — выдохнула я, вспоминая сухощавую фигуру главы Магиуса, ее упрямо вздернутый подбородок, короткие, как у мужчин черные волосы, глубокую складку у рта и жесткие глаза, — Конечно, не думаю.

Гэли улыбнулась, еще тревожно, но все-таки. Магистр тем временем уже разоружил Тару.