Страница 38 из 41
Брак их расторгли по взаимному согласию без каких-либо задержек. Алёшка неожиданно для всех перевёлся в Свердловск, заявил, что ему надо понабраться опыта, к тому же на периферии начинающему тележурналисту легче творить, можно делать очерки, какие захочешь, а информацию и маленькие репортажи будет посылать для Центрального телевидения и с Урала.
Похоже, и Степану захотелось творческой свободы. После свадьбы с Зосимчиком в начале июля он с сыном переехал жить к жене в Смоленск.
Тинка встретилась с Алёшкой в Ленинграде у них на свадьбе, и держались они как близкие друзья. Бывший муж её поразил не только тем, что выглядел внешне иначе: кудри срезаны, на голове - короткая причёска, но и своей серьёзностью и спокойствием.
Нет, у него по-прежнему озорно сверкали глаза, и говорил он жизнерадостно и метко шутил. Между тем уже не представлялся кем-то другим, словом, не играл роль британского битла Ринго, не надевал маску беззаботного весельчака или своего в доску рубахи-парня, был самим собой – искренним, открытым, но одновременно сдержанным.
В августе Тинке дали на работе отпуск. Без сомнения, поехать решила не к морю или ещё куда-нибудь, а домой. В последний год было столько потрясений и перемен, что хотелось спокойного, тихого отдыха в родных стенах, знакомых местах и среди любящих людей.
Перед поездкой в Башкирию заехала в Ленинград на два дня, чтобы Катюша смогла повидаться с бабушками и дедом. Прежде чем переехать в Свердловск, Алёшка объяснил ситуацию родным, выложив почти всю подноготную. Они его поняли и поддержали, а Тинке сказали, что будут считать своей, как до развода.
Узнала от бабушки Екатерины, что Вадим на гастролях на Дальнем Востоке. К её изумлению, та заявила, что жалеет его даже больше Алёшки.
- Он мне в детстве не нравился, - призналась старушка с сожалением. – Мягкотелый, послушный мальчик. Ни с отцом, ни с матерью не спорил. Держал себя тише воды, ниже травы. Вздрагивал в испуге, когда я к нему обращалась. И не обнимет, не прижмётся, как Алёшка. Тот шустрый рос, одним словом егоза. И теперь словно по радуге прыгает, всех радует и удивляет. А Вадим замкнутый, из него слова не вытянешь.
Это не так, хотелось возразить Тинке, но старая женщина, как и её тётя Рита не выносили возражений, они придерживались своей правды и сердились, если с ними не соглашались. Само собой разумеется, по прошествии времени убеждались в своей неправоте и кардинально меняли мнение, но редко признавались в ошибках.
- Уже потом я поняла Вадима. - Как видно, сегодня выпал для бабушки тот самый редкий случай признаний. – Его никто в семье по-настоящему не любил. По крайней мере открыто. Им только командовали да без конца одёргивали. Родители больше были привязаны к младшему сыну, а когда тот утонул в пять лет, оставшийся в живых сын, который всего-то был старше утонувшего на год, стал горьким напоминанием их потери, - Екатерина тяжело вздохнула, а потом, чуть помедлив, добавила: - Тогда дети на реке были с нянькой-раззявой. Обоих мальчиков захватило в воронку. Нянька успела спасти только одного ребёнка. Вот, похоже, Сергей и Людмила подспудно винили Вадика.
- За что? – не удержалась от возгласа Тинка.
- За то, что именно он оказался спасённым, а не младший, их любимец. А я отталкивала его потому, что он был не Светланин сын! – поджав губы, промолвила горестно бабушка.
От жалости к маленькому одинокому мальчику, каким был Вадим в детстве, несшему на себе вину недобросовестной няньки и недальновидных жёстких родителей, у Тинки сжалось сердце. Но сочувствие мгновенно улетучилось, как только услышала завершающие слова бабушки:
- А вырос - стало у него всё наоборот. Все готовы любить его. И ему легко угодить в ловушку таких девиц, как Полинка. Вот и теперь, по словам Людмилы, какая-то актрисочка возле него крутится!
Пусть крутятся все, кому не лень, каждая встречная и поперечная, сказала себе Тинка, мне же пора становиться взрослой и научиться жить собственной жизнью, без Вадковского, Кравченко, не вспоминая и не надеясь ни на кого из них.
В Караяре установилась необычная для августа жара. На второй день после приезда Тинка отправилась проведать коллектив местной газеты, оставив Катюшу на старшую сестру Марину, приехавшую всей семьёй к родителям на отдых. Дома из сестер Масловых не было только Ксени, которая отрабатывала практику в пионерском лагере под Уфой.
Когда, повидавшись с бывшими коллегами, выходила из редакции, столкнулась неожиданно с одноклассницами Милочкой Ланиной и Люськой Быковой. Как знала Тинка из писем Алёнки Петуниной – та работала медсестрой в Уфе и по-прежнему писала ей - Люська во второй раз вышла замуж очень удачно, за таксиста, который ну прям пылинки сдувает с неё. Милочка, как и Тинка, развелась с мужем, сыном известного в Башкирии писателя, и теперь собирается снова замуж – за Колю Линкова, офицера советской армии. Он её всё-таки дождался, ухаживая за ней с переменным успехом со школы!
Милочка сообщила радостно, свадьба у них с Линковым будет через две недели. Предложила Тинке стать свидетельницей.
- А почему не Алёнка? – удивилась та.
Милочка, многозначительно сложив пухлые губки бантиком, ответила:
- Ты же знаешь, Алёнка на людях конфузится, она не сможет ни красиво сказать, ни людей завести.
- Нет! – твёрдо заявила ей Тинка. – Свидетельницей должна быть Алёнка, она твоя настоящая верная подруга. А я рядом буду и в случае чего ей помогу.
Не успели разойтись, как подошли Серёга Петров и Максим Моисеенко. И разговор заново вспыхнул о предстоящей Милочкиной свадьбе.
Вдруг Люська ахнула и уставилась на двухэтажный дом, где жила бабушка Вадима, дед его умер в прошлом году.
- Мне кажется, Вадим стоит у окна за шторкой и наблюдает за нами из бинокля! – воскликнула.
- Не дури, он на гастролях на самом краю земли! – возразил Серёга. – Вадим мне писал.
И Тинка хотела подтвердить. Но Люське, похоже, пришла охота поиграть в ясновидящую.
- Сами убедитесь, скоро он появится собственной персоной. Не усидит, раз Тинка здесь. Серёга, - скомандовала, - обними-ка её покрепче, пусть поревнует! – и захихикала.
Петров, такой ещё любитель похохмить, не стал ждать, когда его станут упрашивать, обнял Тинку и чмокнул в щеку.
Невероятно, но через некоторое время они увидели, как из-за угла дома, действительно, показался Вадим и направился к ним.
- Петров! – прошептала Быкова, дурачась. – Отойди от Тинки. Видишь, хозяин идёт! Серди-и-тый! Весь вид его говорит: «Руки прочь от моей Маслёны!»
Впрочем, Вадковский встретил всех довольно приветливо, парням пожал руки, девчонкам каждой улыбнулся и кивнул. Выглядел он усталым и утомлённым, тёмные круги под глазами свидетельствовали о том, что не спал длительное время.
- Ты же должен быть на Дальнем Востоке! – не скрыл своего удивления Серёга.
- Мне нужно было приехать! – сухо ответил Вадим и не стал объяснять почему.
Глаза его неотрывно смотрели на Тинку. Казалось, только её одну он замечал. Да, так и было.
- Вадковский, как ты только играешь на сцене? – хитро улыбнулась Люська. – Если при виде Масловой немеешь! Я спрашиваю, сколько тут пробудешь, а ты в ответ ни бе ни ме.
Все засмеялись, Вадим покраснел, как мальчишка, и, извиняюще улыбнувшись Быковой, ответил, что отпросился на неделю.
Тинка хотела поправить Быкову, что оставила фамилию Алёшки, как у дочери – Кравченко, но смолчала. Неожиданно подумала, как приятно быть прежней Маслёной.
Расставаясь, договорились оповестить всех своих, кто в данный момент в Караяре, и встретиться завтра на пляже.
- Зачем ты приехал? – спросила Тинка у Вадима неприветливо, когда они отделились от ребят, направляясь к леспромхозовскому посёлку. Милочка не рискнула к ним присоединиться.
- Мне бабушка ленинградская направила телеграмму, чтобы я срочно ехал к тебе, пока ты не надумала снова выйти замуж после развода. Я не знал, что вы с Алёшкой собрались разводиться. Никто мне не сказал. И хоть жалко Алёшку, но сознаюсь честно, безумно рад этому, - сказал Вадим взволнованно.