Страница 11 из 32
Не знаю сейчас, как у супруги все сложится. Сказали, что не так опасно, что операции не потребуется, но, что самое печальное, кроме лечения, курс которого может быть и не столь продолжительным, врачи противопоказали сейчас южное солнце. Поэтому все наши планы на весну этого года рухнули. Мы крепко надеемся, что запрет относительно юга долго не продержится.
Я глубоко сожалею, что сорвалось наше свидание, которого я так ждал. Хотелось бы о многом побеседовать.
Штудирую «Арканы Таро». Их символический смысл (вернее, смысл, зашифрованный в символах) столь глубок и обширен, что эту проблему затрагивать сейчас просто не берусь. Как мне кажется, преимуществом любого языка символов, кроме универсальности, является и непреходящая во времени смысловая «нагрузка». В символ можно вложить (и в Арканы, безусловно, вложено) понятия, которые не имеют точного эквивалента в словесных выражениях. Как и все земное, символ в какой-то степени ограничен и относителен, однако «вместимость» символа неизмеримо обширнее, чем вместимость любого словесного определения. Поэтому и «расшифровка» или «прочтение» символа не однозначны в потоке бегущего времени. Если время принесло человечеству какие-то новые представления, обогатило его новыми знаниями научного характера, то и символы должны читаться по-новому, ибо в них эти знания уже содержались, но у нас не было средств извлечь их. Все познанные и непознанные закономерности Мироздания существуют независимо от степени и времени их познания человеком, однако сознательное восприятие Мироздания человечеством протекает в полной зависимости от времени и степени познания этих закономерностей. Нечто аналогичное представляет собой и символ. Поэтому-то и каждая эпоха должна вкладывать нечто свое в его «прочтение». Так, например, если в свое время Будда выразил закон относительности в представлениях «майи», то Эйнштейн прибег уже к другим формулам, конкретизировавшим этот же самый закон в иных масштабах, плоскостях и понятиях. В обобщенном, многовмещающем символе заложено и то, что «раскрыл» Будда, и то, что поведал миру Эйнштейн.
Остановился на этом предмете потому, что, по-моему, Шмаков, как интерпретатор Арканов, недостаточно учел именно это обстоятельство. Он изучил всю доступную ему так называемую «эзотерическую» литературу и широко пользуется ей. В какой-то мере это хорошо, но в какой-то значительно снижает его разбор Арканов, т. к. в этом методе присутствуют явно несостоятельная попытка подвести под «один знаменатель» Первоисточник и зачастую мало-авторитетные «экскурсы» в область «эзотерики». Свое предисловие Шмаков открывает эпиграфом: «Я не боюсь людей, ибо не жду и не желаю от них ничего» (А. Сент-Ив д’Альвейдер). Между тем именно Альвейдеру нужно было многому поучиться у людей своей эпохи и опасаться человеческого здравомыслия, против суда которого не могут выстоять его «откровения». Е. И. Рерих, хорошо изучившая Восток по многим Первоисточникам и досконально проштудировавшая «эзотерические» писания новоявленных «адептов», в одном из своих писем заметила о Сент-Ив Альвейдере, что он «…посещал Агарту своего собственного воображения и нагромождений Тонкого Мира. Сент-Ив был типичным психиком и медиумом».[18]
В теософической литературе, которой широко пользуется Шмаков, много подобных авторов. Ссылки на них вызывают подчас одно недоумение. Я ничего не хочу сказать против теософов. Среди них есть много замечательных людей, их неоспоримой заслугой является то, что они дали определенное движение западным умам в сторону «переоценки ценностей». Единственным Первоисточником, заслуживающим серьезного изучения, в области теософической литературы я считаю работы Блаватской. Шмаков часто ее цитирует. Цитирует «под одну гребенку» с ее далеко не равноценными последователями. При этом цитирует «автоматически», не проанализировав некоторых основных позиций Блаватской, которая сама пользовалась и ссылалась на источники, к которым прибегает и Шмаков. Приведу один только пример: и Блаватская, и Шмаков прибегают к Каббале[19] и другим еврейским писаниям. Шмаков – без критического подхода [к] их оценке. Блаватская же пишет: «Что касается евреев, то во всех своих писаниях они обнаруживают основательное знание лишь астрономической, геометрической и числовой систем, символизирующих человеческие и в особенности физиологические функции. Высшими же ключами они никогда не обладали» («Т[айная] Д[октрина]», т[ом] 1, стр. 383). К этому Блаватская добавляет: «Иегова является не очень лестной копией Озириса» (там же, стр. 390). Шмаков и Озириса, и Иегову в одинаковой степени почитает за «оригиналы».
Впрочем, эта «особенность» хорошо замечена и отражена в некоторых Ваших замечаниях на полях. Мне кажется, что интерпретация Арканов Шмаковым во многом выиграла бы, если бы он был более самостоятелен в своих суждениях и подходил бы к прочтению Арканов где-то с позиций своей эпохи, своего времени. Я отнюдь не хочу сказать, что изобилие цитат является минусом его труда. Скорее – наоборот. Но оценка ссылок, особенно если они соседствуют с таким Первоисточником, как Арканы, должна была бы в книге присутствовать в гораздо большей мере, чем это можно обнаружить в выводах самого Шмакова.
Дорогой Николай Васильевич, очень хотелось бы побеседовать с Вами на все эти темы. Надеюсь крепко, что в не так[ом] уж [далеком] будущем мы с Вами свидимся. Сейчас же должен кончать. Посмотрел часы – время близится к отходу автобуса в город, куда я, невзирая на продолжающуюся еще метель, должен сегодня поехать.
Если Елена Павловна еще в Сочи, то не откажите передать ей сердечный привет от нас. Буду писать ей в Ленинград. Может быть, она к нам сможет заехать?
От души желаю Вам всего самого светлого.
Искренне Ваш.
Дорогая Людмила Васильевна,
В моих планах произошли некоторые изменения. Из-за расстройства щитовидной железы Галине Васильевне (жене) врачи противопоказали юг. В результате пришлось отказаться от заказанных билетов и остаться дома. В какой-то мере это пришлось даже кстати, т. к. получили ход и потребовали активных «нажимов» некоторые дела, начало которым вольно или невольно положили Вы. Сейчас эти дела находятся в такой стадии, что я считаю долгом «покаяться» перед Вами и ввести Вас в подробности, посвящать в которые кого-либо иного, вероятно, еще преждевременно. Посмотрим, что получится дальше.
Все дело началось с того, что Вы снабдили моим адресом Татьяну Львовну Шевелеву (Калугину). Она написала мне письмо и поделилась некоторыми планами относительно воплощения в жизнь открытий Термена, о котором я знал еще по упоминаниям Н. К. Среди этих планов было выражено намерение попытаться пойти на сближение с И. М. Богдановой, чтобы на базе квартиры Ю. Н. дать продвижение делам Термена. Я пояснил Татьяне Львовне, что это совершенно безнадежная затея, а попутно подробно изложил, что такое Богданова и ее окружение в настоящее время и как на все происходящее смотрит С. Н. Написал также, что многие дела, которые поднял здесь С. Н., находятся продолжительное время на мертвой точке и даже подаренные при посредстве С. Н. картины, принадлежащие m-me Стиббе, до сих пор к нам не привезены и, как писал мне С. Н., Стиббе была в большом недоумении, почему на ее подарок вообще никакой реакции не последовало.
Татьяна Львовна с большим интересом ко всему этому отнеслась и написала, что ее мамаша – Екатерина Васильевна Шевелева, которая встречалась со С. Н. и Д[евикой] и писала о них, берется выяснить причины задержек и помочь в их устранении. Я снабдил Екатерину Васильевну (через Татьяну Львовну) всеми материалами, вплоть до копии «памятной записки», которая была оставлена С. Н. в Министерстве культуры, и описанием свистопляски, которая ведется вокруг новоявленной «Богдановой-Рерих», а также описанием того, как ко всему этому относятся в Дели и Нью-Йорке (Зинаида Григорьевна порвала с И. М. на этой почве все отношения).
18
Письмо Е. И. Рерих от 8 сентября 1934. См.: Рерих Елена Ивановна. Письма. Т. II. М., 2000. С. 354.
19
Каббала (др. – евр. Kabbalah – полученное по преданию учение) – средневековое религиозно-мистическое учение, получившее особое распространение в иудаизме, представляло собой смесь мистических элементов иудаизма, ислама, халдейской теологии, греческой и арабской философии, признавало также колдовство.