Страница 26 из 27
Каждая сцена задает свой эмоциональный строй, и ничто не нарушает зрительских ожиданий. Характеры героев проработаны в соответствии с типажностью и представляют собой оптимальный баланс драматизма, оптимизма, непосредственности, напоминающей комедийные гэги, и рационального здравомыслия. Так, в заключительной сцене возвращения Ростовых в свой полуразрушенный московский дом, деловитость, с которой Наташа отдает распоряжения по обустройству, напоминает, скорее, Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», нежели героиню романа Толстого.
Музыку к фильму написал Нино Рота, в это время более известный в Америке как кинокомпозитор. Американская традиция отводит киномузыке иллюстративно-комментирующую роль. Поэтому ее присутствие в кадре строго лимитировано. Можно сказать, что фильм Видора инкрустирован музыкой. Это в основном небольшие, иногда буквально несколько секунд, фрагменты, которые очень точно акцентируют тот или иной поворот сюжета.
Музыка дает субъективную оценку действию. Она обогащает, направляет, объясняет, организует во времени. Простота, ненавязчивость звукового фона, создает контрапункт к общей психологической тональности повествования.
Наиболее развернутые музыкальные номера связаны с сюжетной линией – первый бал Наташи, сцена кутежа Долохова, удалая песня, звучащая, когда герои мчатся на тройках в деревню. В остальном музыкальное присутствие очень корректно и фрагментарно. Важно отметить, что речевые сцены почти не поддерживаются музыкально. Даже в сцене праздничного ужина в честь Багратиона, героя приветствуют громким «Ура!» при полном отсутствии музыки, хотя в романе предполагается кантата.
Очень ограничено использование колокольного звона – только в начале сцены приготовления сдачи Москвы. Причем, колокольный звук не отличается обертоновым богатством, характерным для православного перезвона. Западный приоритет инструментальной музыки сводит на нет сцены, связанные с вокальной православной традицией. Например, в сцене смерти графа Безухова преобладает молитвенная речитация, вплавленная в звучание симфонического оркестра, а григорианский западный распев предваряет сцену смерти Андрея Болконского. Интересно, что и в характеристике музыкальной атмосферы дома Ростовых нет места вокалу – Наташа музицирует за фортепиано.
Не отличаются оригинальностью в плане музыкального комментирования и сцены сражений, где в целом преобладают шумы разрывающихся снарядов, выстрелов, топот конницы и т. д. Так, практически без музыкального сопровождения разворачивается сражение под Аустерлицем. Даже ранение князя Андрея показано постфактум, когда Наполеон, объезжая опустевшее поле битвы, указывает на героя со словами: «Вот прекрасная смерть!». Этот эпизод поддержан кратким музыкальным акцентом в духе славянской песенности. Никакого прорыва в надмирность размышлений о смысле жизни! Исключительно внешняя иллюстративность наблюдателя с кратким музыкальным комментарием.
Также музыкально лаконично проиллюстрировано и Бородинское сражение. Используется типично голливудский прием синхронности звукового и зрительного ряда по принципу – вижу-слышу. Интересно, что и в Аустерлицком эпизоде, и здесь не только доминируют, но и более активны в интонационном (призывные сигналы трубы), и в темповом отношении французские темы, что наглядно демонстрирует эпизод с наступлением конницы. Композитор явно заимствует у Прокофьева (эпизод «скок свиньи» из фильма «Александр Невский») прием угрожающего, жестко механизированного сопровождения музыкальной темы, где время от времени отчетливо слышны интонации Марсельезы. Наступление французских войск также поддержано барабанной дробью, подчеркивающей сплоченность и активность войска. Примечательно, что в фильме «Война и мир» Сергея Бондарчука этот же прием используется для характеристики русского наступления. Такое «перекрещивание» в использовании выразительных приемов, возможно, случайно, но, может быть и «ответом» в понимании расстановки исторических акцентов. Некоторым «примирением» этого противоречия можно считать тот факт, что музыку к следующему за экранизацией романа Толстого фильму Бондарчука «Ватерлоо» напишет именно Нино Рота!
Завершая краткий обзор экранизации романа Льва Толстого «Война и мир» Кинга Видора, можно сказать, что, будучи прекрасным мелодистом, Нино Рота не написал в предлагаемых условиях запоминающейся темы-эмблемы, как еще не раз будет в его кинобиографии. Зато он точно выполнил свою задачу – создал ненавязчивый фон для развития сюжета. Это умение уступить право первенства речи и изображению в данной ситуации свидетельствует о профессионализме композитора. Он – часть системы, где есть четкое представление о всех производственных задачах на каждом этапе работы, и где главный приоритет – технология создания коммерческого продукта в целом. Музыка незаметно участвует в общей тональности фильма, вносит собственный узор в картину. Именно, доведенная до «аптекарской точности» система производства масштабной экранизации, стала главным результатом этой работы.
Киноэпопея «Война и мир» С. Ф. Бондарчука (1962–1967) по праву воплощает «точку равновесия» в истории отечественного кинематографа в плане реализации аудиовизуальной концепции фильма. С одной стороны – начало 1960-х, особенно в советском кинематографе, еще было временем «большого стиля», когда подводился определенный итог предшествующего послевоенного десятилетия. В то же время это был «слом эпох», с присущей всем кардинальным переменам серьезной «переоценкой ценностей». В кинематограф приходит новое поколение, готовое принять вызов времени, открыть новые горизонты кинематографических поисков. Не случайно основная борьба за право на экранизацию «Войны и мира» развернулась между Пырьевым и Бондарчуком.
В целом «шестидесятые» отмечены серьезным поворотом к рефлексивному началу. На первый план выходят темы экзистенциального поиска, связанные с выражением личного отношения к миру, проблемам добра и зла. Герой в сложном, конфликтном, бездуховном мире становится доминантой новых устремлений. Это было «общее поле» творческих поисков. Параллельно снимаются фильмы, обращенные к вечным темам, что приводит к характерным пересечениям не только в выборе выразительных средств, но и в формировании творческих групп и т. д. Достаточно вспомнить отказ Иннокентия Смоктуновского от роли Андрея Болконского в пользу Гамлета в одноименном фильме Григория Козинцева. Утверждение значимости общечеловеческих ценностей ведет к переосмыслению и таких базовых понятий как «народ», «нация», «религия», выдвинувших на первый план проблему индивидуального этического выбора. Категории нравственности приобретают острый идейный смысл и становятся социально-значимыми. Именно в пору формирования этой новой парадигмы в 1962 году было принято решение о создании отечественной версии романа «Война и мир». Таким образом, и поставленные задачи, и уровень прочтения эпического произведения Льва Толстого были в русле новых устремлений. Возможно, именно пониманием необходимости открытия новых горизонтов объясняется выбор в качестве режиссера Сергея Бондарчука, к тому времени гармонично сочетавшего статусность и искреннее желание и возможность на новом уровне осуществить эту сложную сверхзадачу.
Уже много сказано о нелегком начальном периоде формирования творческой группы. Так, не суждено было сложиться творческому союзу режиссера и оператора Владимира Монахова, снявшего предыдущий фильм Сергея Бондарчука «Судьба человека». Вскоре выходят из состава съемочной группы операторы Александр Шеленков и Чен Ю-лан, снявшие сцены Шенграбенского сражения и дуэли Пьера. Тем значительнее появление в киногруппе композитора Вячеслава Овчинникова, который в ту пору был еще студентом-выпускником Московской консерватории, причем с весьма непростой судьбой. Достаточно упомянуть и временное отчисление из консерватории, скитания и помощь Натальи Петровны Кончаловской и семьи Михалковых, исключение из рядов ВЛКСМ, что не помешало в дальнейшем сталь дважды лауреатом премии Ленинского, а затем Московского комсомола[160].
160
Подробнее об этом см. Черникова Е. Музыка Вячеслава Овчинникова [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://vyacheslavovchi