Страница 18 из 27
Поистине легендарной личностью был ефрейтор Финляндского полка Леонтий Коренной: в 1812 году он геройски сражался при Бородине, годом позже, под Лейпцигом, спас нескольких раненых офицеров, получил при этом 18 штыковых ран, попал в плен, но был отпущен по распоряжению самого Наполеона. Имена этих и многих других удивительных русских людей эпохи 1812 года в титрах ни одного фильма не значатся. Впрочем, экранная участь таких корифеев войны с Наполеоном, как Ермолов, Платов, Милорадович, Раевский, Дохтуров не многим лучше: в обширной отечественной фильмографии они остались героями эпизодов или исторических картин, с эпохой 1812 года никак не связанных.
Надо признать, что «экранный склероз» в отношении героев 1812 года, который мы наблюдаем у себя в России – болезнь, в общем-то, интернациональная. Разве менее досадно для французов, что во Франции до сих пор нет полнометражного фильма о маршале Нее? И не только о нем! За исключением Мюрата, ни один наполеоновский маршал до сих пор не стал главным героем полнометражного фильма. В лучшем случае они, как Лефевр и Бернадот, стали героями… фильмов об их женах[98]. Да что говорить о маршалах, если сам Наполеон до сих пор присутствовал в фильмах о войне двенадцатого года только как фигура периферическая, второстепенная, иллюстративная.
Как можно было понять из коротких репортажей и рекламных трейлеров в Интернете, на причастность к жанру «историко-приключенческого байопика» мог претендовать наш новый фильм о Василисе Кожиной – легендарной русской партизанке эпохи 1812 года. Но, знакомясь с подробностями сюжета, мы с удивлением узнали, что Василиса была роковой красавицей, этакой «русской Кармен», и имела жгучий роман с французским офицером[99]. Конечно, современное кино не должно быть чуждым идей политкорректности и мультикультурности. Но, во-первых, когда в фильмах, претендующих на пересказ реальной биографии, политкорректность кромсает правду истории, она не менее вредна, чем ложь в угоду шовинизму. А во-вторых, сама реальность Отечественной войны дает такие примеры «мультикультурности», перед которыми увядают самые смелые фантазии сценаристов. Например: герой Отечественной войны Александр Бенкендорф, будущий шеф корпуса жандармов, был страстно влюблен во французскую актрису Дювивье, оставшуюся ради него в сожженной и разграбленной Москве.
А вот случай, описанный в мемуарах. После боя под Чернишней русские казаки, празднуя победу, пригласили в свой круг пленных французских артиллеристов. После совместных танцев и веселья, к которому пленные вначале присоединились поневоле, а потом разохотились, казаки, растроганные искренним участием неприятелей в их торжестве, выдали французам полную форму, оружие и после «самых сердечных рукопожатий, объятий и поцелуев… отпустили домой»[100].
Классика мирового кино уже не раз доказывала, что подлинно великие персонажи национальной истории останутся таковыми и в общемировом культурном контексте, без всяких «политкорректировок» и эротических фантазий. Не лишне еще и еще раз повторить, что в истории Отечественной войны был великий персонаж, в равной мере вызывающий нашу патриотическую гордость и общечеловеческое уважение. Царь Александр I, с легкой руки Пушкина ославленный как «властитель слабый и лукавый», который «в двенадцатом году дрожал», на самом деле был одной из главных фигур в эпопее 1812 года, безо всяких придумок воплотившей в себе драму этой великой войны. Не обладая полководческим гением Наполеона, он, однако, проявил мужество противостоять ему в качестве монарха великой державы, не сбросил в истерике корону, когда враг занял Москву, не поддался на уговоры своего ближайшего окружения (в том числе матери и брата) заключить скорый и неправедный мир с захватчиком. А затем, когда неприятель был изгнан, этот же «слабый властитель» без мести во взоре и декларативной «жажды отмщения» прошел с войсками через пол-Европы и принял парад союзных армий в Париже. С точки зрения нашей и мировой культуры важно, однако, не только то, что в России (ни до, ни после этого) не было царя, принимавшего парад в завоеванной европейской столице, но и то, что этот национальный триумф не сделал Александра врагом рода человеческого в глазах жителей этой столицы, их соотечественников и потомков.
Есть мнение, и вполне обоснованное, что сегодня масштабный историко-биографический фильм не оправдает затрат на постановку – а посему нет смысла его и снимать. Безусловно, коммерческая составляющая должна приниматься в расчет даже при разработке юбилейных кинопроектов, в том числе фильмов историко-патриотической тематики. Но, давайте будем откровенными, такие юбилеи, как 200-летие Отечественной войны 1812 года – это события, уникальные в масштабах жизни даже не одного человека, а целой страны. Если подобный юбилей ознаменуется выпуском на экран масштабной исторической киноэпопеи, материализующей память о великой ушедшей эпохе и способной пронести эту память на несколько поколений в будущее, это будет намного ценнее, чем кассовые сборы в рамках одного киносезона. Тем более, что, как показывает упрямая прокатная статистика, «патентованные кандидаты в кинохиты», наподобие «Ржевского против Наполеона» и «Уланской баллады», оттянувшие на себя столь дефицитные миллионы из государственного бюджета, тоже проваливаются в прокате! Не разумнее ли было поступиться иллюзорной сиюминутной выгодой и вложить бюджетные деньги в кино, историческое во всех смыслах этого слова? Понятно, что любое сравнение хромает, но представим, как бы выглядел храм Христа Спасителя, если бы его строили с требованием «дать прибыль» за первый год его эксплуатации!
Размышления о юбилейных проектах нашего кино негоже заканчивать на минорной ноте, но приходится признать, что «кампанию двенадцатого года» российский кинематограф проиграл. Остается надеяться на новые «кампании» и новые фильмы, которые выйдут на экран уже после юбилейных торжеств. Тем более, что однажды наше кино уже доказало, что самый великий фильм о «грозе двенадцатого года» может появиться и после празднования ее юбилея.
«Война и мир» как телевизионная мелодрама
Кристина Энгель
В 2007-м году Роберт Дорнхельм представил на суд зрителей новую киноверсию эпохального романа Льва Толстого «Война и мир»[101]. Как всегда, когда снимается римейк, закономерно возникает вопрос «Зачем, когда уже есть несколько экранизаций?»[102]В случае литературных переводов, – мы считаем такое сравнение вполне оправданным, – этот вопрос давным-давно не обсуждается: укоренилось мнение, что новое время по-новому конкретизирует литературный перевод, вводит его в иной контекст, что каждая эпоха приспосабливает произведение к себе. Дорнхельм предлагает следующее объяснение: новая экранизация призвана напомнить зрителю определенный период общеевропейской истории и предложить новую интерпретацию войны 1812 года[103]. Задача, вне сомнения, достойная; безусловно, четырехсерийный фильм возбуждает зрительский интерес к истории, особенно если он облечен в форму увлекательного повествования. Кроме того, это экранизация великого романа XIX века, действие которого разворачивается в аристократическом обществе, а великолепные наряды и роскошно обставленные имения по-прежнему вызывают интерес. Однако же мерилом для зрителя служит не литературный первоисточник, с которым знакомы весьма немногие, а скорее соответствие фильма теле- и киножанрам, в которые обычно транспонируются экранизации, – прежде всего, приключенческому и мелодраме. Главным фактором приспособления к нынешнему времени можно считать создание международной телепостановки совместного производства, – транснационального продукта, рассчитанного на мультинационального зрителя, – и это позволяет сделать целый ряд экономических, стратегических, содержательных и формальных выводов[104].
98
О супруге Лефевра – несколько версий фильма «Мадам Сан-Жен» по пьесе В. Сарду и Э. Моро, о мадам Бернадот – «Жена короля» (1938), «Дезире» (1954)и др.
99
Как сообщается, по ходу съемок герой-француз был заменен на русского офицера.
100
А.И.Ульянов. Бой на реке Чернишне. – От Тарутино до Малоярославца. Сост. Н.Котлярова, Е.Назарян. – Калуга, «Золотая аллея», 2002. С. 62.
101
Статья вышла на английском языке в сборнике Tolstoy on Screen, изд. Лорна Фицсиммонс и Майкл Деннер. Эванстон (Иллинойс), Northwestern University Press, 2012.
102
Кинг Видор (США, 1956), Сергей Бондарчук (СССР, 1968), Джон Дэвис (телефильм Би-Би-Си, 1972).
103
юз Петер Цандер, „Eine neue Version vom Schlachtfeld Europa“, Die Welt, 7.1.2008, http://www.welt.de/fernsehen/articlel 518709/Eine_neue_Version_vom_
Schlachtfeld_Europa.html.
104
К вопросу о терминологии: строгое разграничение значений слов международный, мультинациональный, глобальный и транснациональный невозможно, поскольку в основе всех их лежит одна сема, – нечто, выходящее за рамки национального. Тем не менее в зависимости от контекста они приобретают различные смысловые оттенки: международный и мультинациональный часто используются как синонимы, означая процессы, участие, обмен или сотрудничество нескольких национальных государств, их представителей или граждан. Результатом такого сотрудничества является национально-государственное произведение, тогда как слова глобальный и транснациональный предполагают выход за эти рамки. Глобальный и, соответственно, глобализация подчеркивают международное взаимодействие в различных областях, причем прежде всего имеются в виду экономические факторы. Транснациональный же, напротив, – термин, широко применяемый в области культуры, он предполагает прежде всего упразднение национально-культурных барьеров.