Страница 77 из 93
- Идет, - согласился Захар.
- Ну, тогда по рукам.
Служка принес еще две кружки вина.
- А где поручительство мне, что не обманешь? - с сомнением поглядел на Паука Витя. - Я тебе браслет отдам сейчас, а тебя и след из корчмы простынет. Ищи ветра в поле.
- Да я Богородицей клянусь, что не денусь никуда, - ударил себя кулаком в грудь разгоряченный Захарка, - здесь и буду ждать тебя, когда скажешь. Вот, образ целую, - он достал из-под грязного зипуна иконку Богоматери, висевшую у него на шее на веревке и смачно поцеловал его, перекрестившись, веришь?
Витя, конечно, ему не очень поверил, но ничего другого не оставалось. Он достал из кармана браслет и протянул его под столом Захарке.
Вдруг подскочивший скоморох в маске свиньи выхватил браслет из рук Растопченко и скрылся в толпе.
Захарка вскрикнул.
Витя ринулся за похитителем. Однако сразу понял, что найти его в полутемной корчме, переполненной народом, будет трудновато.
Что же делать? Витя отчаянно тыкался от стола к столу, как вдруг услышал за спиной пронзительные вскрики. Он обернулся: один из потешников, уже успевший сменить маску свиньи на медвежью харю, болтался вверх тормашками под самым потолком, и его трясло, как оглашенного. Все посетители корчмы собрались вокруг, не понимая, что происходит. Одежда на потешнике сползла вниз, его грязный впалый живот трепыхался, как будто его колотили палкой по спине. Наконец, что-то звякнуло, выпав из кармана штанов. Витя обомлел: браслет с жемчугами упал на стол и покатился прямо ему в руки. Когда Витя схватил браслет и спрятал его, потешник со стонами грохнулся об пол и уже не мог сам подняться, приятели унесли его из корчмы.
Не менее изумленный, чем все остальные, Витя вернулся к своему столу и передал браслет притихшему Захарке. Не зная, в чем причина происшедшего со скоморохом, Витя тем не менее пришел к выводу, что случившееся весьма поучительно для Паука. По крайней мере, у того не останется даже мысли обмануть, если он таковую лелеял втайне. Раздумывая, Витя почувствовал, что сзади кто-то очень близко прошел за его спиной. Он повернул голову.
Где-то у выхода, в клубах табачного дыма, за головами вновь раздухарившихся посетителей, мелькнул черный плащ де Армеса. Или ему почудилось? Однако настроение Растопченко сразу улучшилось. Он был уверен теперь, что не одинок. Его страхуют силы поважнее Рыбкина, значит, нечего теряться. Еще раз взяв с Захарки слово, что тот не подведет, Витя со значением сказал ему:
- Надеюсь, ты уразумел, что никаких фокусов я не потерплю? Так что приходи сюда каждый день. Думаю, скоро понадобишься. Время зря не трать. Готовься роль свою сыграть, чтоб комар носа не подточил. Помни, ты богатый купец, у тебя широкая торговля, денег и драгоценностей - девать некуда. Об одежде, да о всяких причиндалах не беспокойся - это я обеспечу тебе в нужный момент, ты себя в соответствующий вид приведи, чтобы должное впечатление произвести. Понял меня?
- Как не понять, -покорно ответил Захарка, - все понял, батюшка. Буду стараться.
- Вот то-то, - довольный собой заключил Витя, - ну, давай еще по одной тяпнем на ход ноги, и разбегаемся. Ты меня не видел, я тебя не знаю.
- Ага, - Захарка схватил кружку с вином, они. чокнулись и выпили. Витя пошарил в карманах, нашел Никитины монеты и, подозвав служку, расплатился с ним, прибавив даже на чай. Тот благодарно раскланялся и ушел, собрав посуду на поднос. Застегнув кафтан, Витя холодно кивнул Захарке на прощание и направился к выходу. К его удивлению, посетители корчмы теперь подобострастно расступались перед ним, открывая ему дорогу. Гордо распрямив плечи, Витя важно прошествовал мимо и вышел на улицу.
Стояла глубокая ночь. Небо переливалось мириадами крупных июльских звезд, время от времени скользящих по темному бархату вниз - начиналась пора звездопадов. В трепетной ночной мгле, освещенной прозрачными голубоватыми лучами овальной луны, висящей как соблазнительный кусок добротного желтого сыра прямо над корчмой, заливались в окрестных садах соловьи. Они рассыпали свои мелодичные трели, соревнуясь друг с другом в искусстве пробуждать мечтания и раздумья.
Витя глубоко вздохнул, набрав полные легкие душистого ночного воздуха.
- Товарищ майор, - тихо окликнул его вылезший из-за угла ропаты Рыбкин, - я здесь. У вас все в порядке? Помощь нужна?
- Да нет, Леха, все нормально. Полный у нас, как говорится, ажурчик, Витя довольно хлопнул Рыбкина по спине. - Ты не замерз тут сидеть-то?
- Да нет, тепло. Только, - бывший сержант поежился, - боязно как-то с непривычки. Тихо больно. Хуже, чем в наряде стоять у нас. Ни тебе машина не проедет, ни телевизора не услышишь, ни радио. Вообще, человеческих голосов не слыхать, разве что пьяница какой, когда его из кабака выбpocят, завопит благим матом, какого я и дома-то не слышал, а так...
- Ну, если ты в своей ментуре такого мата не слыхал, тогда верю, засмеялся Витя. - Уж там всегда отборные специалисты по этому профилю собираются. - Ты дорогу-то к Князеву дому запомнил? В какую сторону идти?
- Помню, вон туда, - Леха махнул рукой куда-то вправо.
- Ну, пошли тогда, что стоять, - решил Витя и первым двинулся вперед. И тут же наткнулся на какую-то широкую яму с нечистотами, в которую сходу чуть не упал. Никакой тропинки, по которой они шли в корчму с Никитой, здесь не было и в помине.
- Вот, черт, - выругался он, едва удержав равновесие, - ну и вонища! Рыбкин! - позвал он. - Где этот Сусанин? Куда ты меня загнал? - накинулся он на подскочившего сержанта. - Ты что лепишь, дурья твоя голова? Где дорога, я тебя спрашиваю? Темень такая, хоть глаз коли. Тут вон что...
Рыбкин глянул в яму и чуть не подавился.
- А я... я... не знаю, - растерянно захлопал он глазами, - была здесь дорога, товарищ майор, честное слово была...
- Да иди ты! - разозлился на него Витя. - Вот менты, вечно так. Что ни поручишь, все провалят. Была дорога, - передразнил он Рыбкина, - только куда она делась?
Витя осторожно отступил назад и снова огляделся, раздумывая. Соловьиные трели смолкли, и до Вити донесся негромкий свист. Витя обернулся в ту сторону. Впереди под лучистым покровом лунного света он отчетливо увидел затянутую в черное стройную фигуру де Армеса, который махнул ему рукой.