Страница 22 из 23
- Против Лужкова не пойдет. Ему больше не за кого спрятаться.
- Допустим. А что если - убрали Лужкова. Наконец, умер! Смертен же он! И с чем мы останемся? Худо-бедно сорок миллионов выдали. И еще десятка на подходе. И даже поручительства завода до сих пор нет.
- Вот и обеспечь! - недовольно потребовал Дашевский.
- Трудно добиться, если они чуть что за вашу спину прячутся.
- Так не позволяй!
Коломнин поднял глаза: Дашевский, хоть и улыбался, но не шутил.
- Каждый из нас, Сергей, должен делать свое дело, - отчеканил он. - Мое это стратегия. А ты делай то, за что деньги получаешь: жми на них, сволочей.
- Так если!...
- И ничего! Дальше жми. Я тебя обматерю, если переберешь лишку. А ты опять прессингуй. Накажу и - престрого! А ты - знай, свое. Работа твоя такая.
- Стало быть, поручительство выбиваю?
- И счета переводить требуй. И поручительство. Недельку только дай очухаться, раз уж я обещал. А если не сумеешь, вот тогда всерьез спрошу. Что ухмыляешься? - Завидую Ознобихину. Кредиты выбивает он. А ответственности за возврат никакой.
- Правду говорят, что узковато стал мыслить, - с удовольствием уличил Дашевский. - Со всеми перессорить меня хочешь? Дело таких, как Ознобихин, самое что ни на есть важное, - деньги в банк приносить. И потому во всяких конфликтах я изначально его сторону держать буду. Коломнину было, конечно, что ответить. Но некому. Насупившийся, переполненный эмоциями Дашевский не был расположен выслушивать какие бы то ни было оправдания. Коломнин поднялся:
- Разрешите идти?
- Куда это ты собрался? - подивился президент. - Я еще и к разговору не приступил. Вот сейчас, к примеру, поступила чрезвычайно тревожная информация из Томильска по должнику нашему - компании "Нафта-М". Я бы от тебя это узнавать должен. А ты, гляжу, опять не при делах. - Как раз сегодня доложили.
- А должны были не сегодня, а неделю назад! - он прервался, слегка смутившись: припомнил, видно, где был Коломнин за неделю до того. - Стало быть, такая фамилия - Фархадов - тебе знакома?
- Немного.
- То-то что немного! А обязан досканально знать. Один из открывателей нефти в Сибири. Герой Соцтруда и прочая дребедень. Но к тому моменту, как рынок этот "рубить" меж собой в девяностых принялись, прежнее влияние потерял. Однако обидеть "деда" не захотели. Он для нефтяных генералов что-то вроде патриарха. И за прежние заслуги передали ему в районе Томильска уютненькое месторожденьице, - на хлеб, так сказать, с маслом. Говорят, по личному требованию Вяхирева и Гилялова. Оба как бы его ученики. Поначалу неплохо взялись. Инфраструктуру обустроили. Наш томильский филиал активно их кредитовал. Рассчитывали через Фархадова этого с Вяхиревым "завязаться". Но не получилось. Амбиций у старика с избытком, а вот влияние прежнее - тю-тю. А теперь у них какие-то, сигнализируют, сбои. И - пресерьезные. Задержки платежей, растущая задолженность перед поставщиками. Да и дед постарел. Семьдесят четыре стукает. А кредитных наших денежек там уже больше пяти миллионов зависло. Через два месяца срок возврата. - Уже дал команду Седых срочно вылетать и на месте разобраться в причинах.
- Какой там Седых? - огрызнулся Дашевский. - Набрал шпаны из ментов. Кроме тебя самого, баланс толком прочитать не умеют
- Почему? Богаченков, к примеру, - превосходный экономист.
- Богаченков?! Кстати припомнил. Кто это такой?
- Старший группы по пластиковым...
- Да знаю! Кто такой, спрашиваю, что позволяет себе банковский бизнес ломать? Вот новая докладная на него.
- В подразделении нет учета, а значит, и контроля за доходами. Богаченков пытается его восстановить. Отсюда и жалобы.
- Учета! Рассуждаешь тут, как...бухгалтер. Тебе известно, какую прибыль приносят они банку?
- Это-то всем известно. А вот сколько банк недополучает...
- Неделю - Богаченкова заменить! В кадры команду я уже дал. Не умеет ладить с людьми - плохой, стало быть, менеджер. Да и тебе бы призадуматься не мешало! Ведь конфликт за конфликтом. Я тебя в главном, конечно, подпираю. То, что банку предан, знаю и ценю. Но разводить подозрительность не позволю. Короче! - Дашевский заметил протестующий жест Коломнина. - Дискуссию прекращаю. Сам вылетай в Томильск. С собой можешь брать кого хочешь. Надо неделю - сиди неделю. Две - так две. Задача - оглядись на месте: может, пока не поздно арестовать все к чертовой матери, да и - распродать? Заслуги заслугами, а денежки кровные возвращать надо.
В предбаннике навстречу Коломнину поднялся поджидавший его в сторонке Богаченков.
- А, Юра! - невольно смешался Коломнин. Богаченков держал полиэтиленовую папочку с вложенным внутрь единственным листом. И нетрудно было догадаться, что это такое, - заявление об увольнении: похоже, какой-то рьяный кадровик уже довел до парня решение президента банка. - Сам только что узнал. Давай-ка присядем. Судя по страстям, много накопал?
Богаченков кивнул.
- Ну, так и составь докладную записку. Я попробую начальника банковского аудита уломать туда влезть. Любое дело надо доводить до конца. Чтоб не зря. А сам ты... Знаешь? Кого из нас жизнь не кидала? Если б все и всегда по справедливости делалось, так и наша служба была бы не нужна. Понимаешь?
Богаченков бесстрастно промолчал, явно выжидая паузу, чтоб передать на подпись заявление. Коломнин вгляделся в надежнейшего, откровенно симпатичного ему парня, изо всех сил пытавшегося не выказать бушевавшую в нем обиду. Еще бы не обидеться! Поступали с ним несправедливо. Причем, что особенно досадно, походя несправедливо. Не вникая, не разбираясь. Исключительно по признаку целесообразности: выгода от пластикового бизнеса виделась Дашевскому несоизмеримой с той пользой, которую мог бы принести безвестный безопасник.
Складка на губах Богаченкова Коломнину категорически не нравилась. Он знал эту складку. Богаченков - низкорослый, тщедушный, с жидкими пегими волосами был из редкой категории людей, поразительно неконфликтных, можно сказать, покладистых. Но не дай Бог было добраться до того, что скрывалось под первым, мягким, даже рыхлым пластом. Причем происходило это всегда внезапно и непредсказуемо. Богаченков взрывался разом: словно упрятанная в земле мина.