Страница 15 из 23
- Ну, не надо! Передергивать не надо! Детей сюда не приплетай! Что ж ты все в одно корыто?
- И то верно, - горько согласилась жена. - О детях ты все-таки вспоминаешь. А я? Что есть, что нет. Я ж на себя в зеркало лишний раз поглядеть боюсь - морщины. А грудь? Да какая там грудь осталась! И это в неполных сорок.
- Следить за собой надо, - Коломнин словно ненароком скосился на раздвинутые тронутые целлюлитом ляжки.
- Следить?! - жена восхищенно хлопнула в ладоши. - Аэробикой заняться? Или массажем? А может, в "Чародейке" надо по сотне долларов в неделю оставлять, которых у меня нет?
- Ну, пошло. Слушай, давай хоть до утра отложим. Ей-богу, устал чертовски.
- А может, жену надо было поберечь? Или полагаешь, что двое родов и три аборта фигуру украшают? А плита? А белье это треклятое?.. Чего на ноги поглядываешь? На еще и на руки погляди, - она вытянула перед собой потрескавшиеся, смазанные на ночь кремом "вареные" ладони. Они подрагивали.
- Галя! - Коломнин, как всегда при подобных сценах, подошел к жене, со смешанным чувством жалости и невольной брезгливости, провел неловко по голове. И она, словно ждала этого, уткнулась в его живот.
- Ну, что я могу? - он гладил ее голову, ненароком обнаруживая новые седые волосы и комья перхоти. - Мне действительно платят столько, сколько платят. Я ж не ворую.
- И взяток не берешь. Я знаю, - отстранившись, жена отерла глаза. - Но сил нет больше, Сережа. - Хорошо, давай наймем горничную. Правда, это обойдется папаше Дорсету в лишних сто пятьдесят - двести долларов. Придется подождать с новой машиной. Но ради твоего здоровья...
- Да причем тут горничная?!
Коломнин насупился, ожидая какой-нибудь язвительной реплики. Но продолжения не последовало. Жена, прислонившись к косяку, о чем-то тяжело думала.
- Если б ты только знал, как это мучительно жить, не имея света впереди.
- Я знаю, - вырвалось у Коломнина.
- У тебя что, женщина появилась? - чутко догадалась Галина. - Так лучше скажи честно! Я выдержу. Чем так-то.
- Дуреха ты! - боясь выдать себя, рявкнул Коломнин и по вспыхнувшему лицу увидел: это было именно то, что хотела она услышать.
- Ну что ж, нет так нет. Глядишь, в самом деле и наладится что-то. Дети, похоже, заснули. Может, и мы пойдем, а, Сереж?
В голосе ее появилась внезапная томность. Должно быть, помимо воли Коломнина, проскочила в нем какая-то гадливость, потому что жена ссутулилась и вернулась к привычному тону:
- Ладно, банкир фигов, не пугайся. Не навязываюсь. Будешь ложиться, не забудь чайник выключить.
И вышла, плотно прикрыв дверь.
Коломнин подошел к окну. Где-то там, в ночи, за московскими многоэтажками, за уральским хребтом, посреди Сибири, обиталась его несбывшаяся Лоричка. Он ткнулся лбом к потное стекло и глухо заскулил.
- А что, парни, как вы думаете, сколько может стоить самый дорогой стакан водки? - заместитель начальника управления экономической безопасности банка "Авангард" пятидесятипятилетний Валентин Лукьянович Лавренцов, прищурившись, оглядел скопившихся сотрудников.
- Ну, если кингстоны совсем перекроет, так можно и тысячу рублей отдать, начальник отдела по иногородним филиалам Анатолий Седых провел шершавым языком по губам. Представил с тоской, сколько еще терпеть до вечера. - А то и две.
- Салаги вы дешевые, - собственно к этой фразе и подводил первый вопрос Лавренцова. Окружающие предвкушающе затихли, - Лавренцов слыл виртуозом соленого рассказа. - А шестьдесят пять тысяч долларов не хотите?
- За стакан?! - обескураженно промычал Седых, почувствовав, что желание похмелиться разом поуменьшилось.
- А то. Вчера, стало быть, вызывает меня президент банка, - Лавренцов значительно огладил седой ежик на округлой голове. Он мог бы сказать просто "Дашевский". Но "президент банка" - это придавало дополнительную увесистость дальнейшему. - И попросил помочь Управлению делами воздействовать на одного упрямца. Тот как раз в банк на переговоры приехал. Да чего там?! Новый директор конзавода.
- Это на территории которого строится банковский коттеджный поселок? заинтересовался начальник информационного центра Николай Панкратьев неулыбчивый с землистым скуластым лицом человек. Дотоле он, единственный, не участвовал в общем оживлении, хмуро перекатывая по крышке стола подвернувшийся стеклянный шарик.
- Во-во! Со старым-то у банка все тип-топ было. Дружили. Ему платили, он подписывал.
- И все так чинно-благородно, - добавил перцу Седых.
- Как надо, так и было, - Лавренцов не любил, когда его перебивали. Только хозяйственники наши лопоухие забыли, видите ли, вовремя подписать договор еще на кусок земли вдоль речки. Самый что ни на есть лакомый кусман: хошь корты ставь, хошь какие другие забавы.
- Как же нашим буграм без этого куска-то? - без выражения прокомментировал Панкратьев. - Уж если им что втемяшилось, так просто вынь да положь.
- Наше дело не комментировать, а выполнять, - отсек реплику Лавренцов. Словом, новый директор вдруг уперся. Меня-де, коллектив. Я-де, весь в интересах людей. В общем со всех сторон махровый демагог, а подступиться, подходы найти - никак!
- И ты подступился, - догадался Панкратьев.
- К чему и рассказ. Но тоже непросто было. Я ему: "Хочешь пятьдесят кусков живыми долларами? Лично тебе". А он в ответ: "Мой интерес - интерес Конзавода. А земля эта самая выпасная". И дальше какую-то туфту несет насчет поголовья. Часа два мы с ним, как нанайские мальчики на ковре. Уж, думаю, может, и впрямь, какой последний идейный попался.
- Нагульнов из "Поднятой целины", - бросил кто-то.
- Это точно. Целина там непаханная. Честно скажу, отчаялся. Думал, аут. Только замечаю, глазом косит и чем дальше, тем больше подрагивает. Братцы! Так это ж совсем другое дело. Это-то нам как раз знакомо! А что, говорю, в самом деле, все о делах да о делах! Не выпить ли нам, как мужикам? И достаю бутылец "Смирновской"!
- Заглотил, - завистливо догадался Седых.
- Как на духу! Даже сам не ожидал такого эффекта, - Лавренцов истово перекрестился. - Через десять минут, как стакан принял, расцвел и махом все подписал, - алкаш оказался. И с утра неопохмеленный. Даже про пятьдесят тысяч не вспомнил. Вот она загадка русского мужика. За большие доллары его не возьмешь. А за стакан водки - будьте любезны! Алкоголизм - это такое, доложу вам, оказывается, благо!