Страница 11 из 33
Этническую картину, нарисованную Геродотом, завершают исседоны, относительно которых «отец истории» продолжает нагнетать страсти:
«Об обычаях исседонов рассказывают следующее. Когда умирает чей-нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части также и тело покойного отца того, к кому они пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойника снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Жертвоприношения совершает сын в честь отца, подобно тому как это происходит в поминальном празднике у эллинов. Этих людей также считают праведными, а женщины у них совершенно равноправны с мужчинами».
Между прочим, исседоны считались такими же «одноглазыми», как и аримаспы. Об этом прямо говорит очевидец Аристей в тех самых трех строках, которые сохранились от его обширной поэмы «Аримаспея». В подстрочном переводе В. В. Латышева это звучит так:
«Исседоны, чванящиеся длинными волосами (собственно – гривами). Эти люди живут вверху, в соседстве с Бореем, многочисленные и очень доблестные воины, богатые конями, стадами овец и быков. Каждый из них имеет один глаз на прелестном челе; они носят косматые волосы и являются самыми могучими из всех мужей».
Аримаспы и исседоны являлись важным связующим звеном между Гипербореей и остальным миром. По сообщению Павсания (I, 31, 2), они служили своего рода «передаточным механизмом» при посылке жертвенных гиперборейских даров в Элладу, на остров Делос. Эти знаменитые жертвенные дары были тщательно упакованы и обернуты в пшеничную солому (эту деталь подчеркивают буквально все, кто писал о гипербореях). Но (!) – обращаю особое внимание – никто и никогда не видел, что же завернуто в таинственную посылку: может, послание, а может, и передающее устройство. Еще одна загадка Гипербореи!
Необычные экспонаты были выставлены в 1996 году в санкт-петербургском Государственном Эрмитаже: это было золото, найденное на севере Тюменской области. Но за пуленепробиваемыми стеклами и под бдительным взглядом вооруженной охраны демонстрировались не природные самородки. Изумленные зрители замирали перед драгоценными изделиями, посудой, утварью и украшениями разных эпох и народов – скифскими, сарматскими, древнеиранскими, византийскими, хазарскими, булгарскими, скандинавскими и русскими. В Эрмитаже, конечно, можно увидеть и не такое – но при чем же здесь Тюменская область? Зрителям объясняли: выставленные предметы в разное время попали на Русский Север в обмен на меха, которые испокон веков интересовали разные народы независимо от их языка и веры. Удивляло и другое: как все это богатство сохранилось в целости и сохранности до наших дней, какими неведомыми путями эти изделия попали сначала в краеведческий музей, а оттуда и на выставку в Эрмитаж? Наиболее типичное объяснение – «случайно».
Это почти что мистическое «случайно» сопровождает очень многие удивительные и до сих пор вразумительно не объясненные находки на Севере. Приведу наиболее свежий пример. Недавно в Печорском крае была обнаружена старинная бронзовая бляха, похожая на медаль, с искусным изображением крылатого кентавра. Ее нашел доктор биологических наук М. Д. Сонин на берегу реки Надым у поселка Шуга (ближайший город – знаменитый Пустозерск, где томился в земляной тюрьме, а затем был сожжен на костре вместе со сподвижниками неистовый протопоп Аввакум). Так вот, шел, значит, профессор по безлюдному берегу северной реки, глядь – а под ногами валяется бесценная реликвия неизвестного происхождения. Откуда же она тут взялась? Вдумайтесь только: крылатый кентавр в местах, где, как говорится, Макар телят не пас!
Дужка для цепочки или тесемки недвусмысленно свидетельствует, что «медаль» носилась на шее, подобно амулету или знаку отличия. На самом же деле это никакая не медаль, а металлическое зеркало. Подобные бронзовые реликвии обнаруживались неоднократно в самых различных частях европейской и азиатской России у представителей разных народностей – ненцев, хантов, манси, бурятов, юкагиров. Шаманы считали их магическими, простые смертные использовали как украшения. Металлические зеркала известны ученым со времен глубокой древности, в особенности в Китайской империи и ее окружении. Однако находки на территории России принято связывать с иными историческими регионами и эпохами, и в первую очередь со средневековыми Средней Азией и Ираном.
Вот почему публикатор памятника археолог О. В. Овсянников поспешил записать его в разряд восточных (предположительно иранских) изделий XVII века. Почему именно XVII век – не раньше и не позже – и, главное, почему среднеазиатское или же иранское бронзовое зеркальце оказалось на Крайнем Севере, объяснить толком никто не может[10]. Заезженный ответ – «в обмен на меха» – здесь срабатывает не слишком убедительно: ценность бронзовой бляхи не так уж велика, и ее предназначение для товарообмена проблематично. Тем не менее еще в 1950 году была выдвинута версия, призванная объяснить стойкую приверженность северных народов к крылатым кентаврам и происхождение многочисленных металлических зеркал с их изображениями. Автором оригинальной концепции стал будущий академик и в скором времени всемирно известный археолог Алексей Павлович Окладников (1908–1981). Ему удалось опубликовать в 13-м томе академического ежегодника «Советская археология» статью, посвященную находке очередного кентавра – да не где-нибудь, а на острове Фаддея, что расположен на севере от побережья Таймырского полуострова. Обнаружила бляху-зеркало летом 1941 года ленинградская Арктическая экспедиция, привезла на Большую землю, но из-за разразившейся войны руки до таинственной реликвии дошли лишь через десять лет.
И опять все тот же сакраментальный вопрос: ну откуда, скажите на милость, бронзовый литой кентавр на необитаемом острове Ледовитого океана? За несколько лет настойчивых поисков и размышлений А. П. Окладников собрал и проанализировал весь доступный ему материал и пришел к следующему выводу. Вполне возможно, что металлическое зеркало потеряли (?!) на острове Фаддея погибшие полярные мореходы, чьи останки и вещи были обнаружены на противолежащем таймырском берегу. Само же изображение крылатого кентавра попало к северным народам от русского населения, на протяжении нескольких веков колонизовавшего северные территории. Для русских кентавр – традиционный символический образ, его резные рельефы можно увидеть, к примеру, на стенах Дмитровского собора во Владимире или Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Есть кентавр и на Васильевских вратах из Софийского собора, что в Великом Новгороде. Эти огромные медные двери были сделаны в 1331 году по заказу новгородского архиепископа Василия, однако после кровавого погрома, учиненного опричниками Ивана Грозного, были в качестве трофея увезены в Александровскую слободу, где и поныне украшают Троицкий собор теперешнего города Александрова.
В древнерусской традиции античный кентавр (фантастическое существо – наполовину человек, наполовину конь) известен под именем Китовраса, представляющего собой искаженный перевод греческого слова «кентавр» и проникшего в православную культуру из византийских апокрифов. Сказания о мудром библейском царе Соломоне и не имеющем никакого отношения к Библии хитром чудище Китоврасе действительно были исключительно популярны на Руси. Впечатляющих подробностей апокрифические тексты не содержат. Скупо описывается его необычная внешность: «станъ человечь, а ноги коровьи», рост, судя по всему, преогромный, ибо он «жену в ухе носил».
Сказанное мало напоминает настоящего кентавра, то есть человека-коня. Китоврас, скорее, человек-бык, похожий на изваяния тех гигантских крылатых быков с человечьими лицами, что сторожили вход во дворцы ассирийских или персидских царей. Кстати, русский апокрифический Китоврас тоже крылат: в древнерусском тексте сказано, что он ударил Соломона не рукой или ногой с копытом, а крылом и забросил царя на край земли обетованной. Про нрав Китоврасов говорится: «Не ходил он путем кривым, но – только прямым». Зато сам был хитрющий-прехитрющий и коварный – самого царя Соломона вокруг пальца обвел. Вот и все – остальное же пусть домысливает воображение. Правда, немедленно обнаруживается досадная нестыковка: византийские апокрифы были впервые переведены на древнерусский в конце XV века, а изображения столь любимого на Руси Китовраса были широко распространены, по меньшей мере, на триста лет раньше: сооружение Дмитровского собора во Владимире было завершено, к примеру, в 1197 году.
10
Что касается зимовки поморов на острове Фаддея (еще не имевшего такого названия к моменту их смерти), то сей факт давно уже занесен в анналы русских открытий в Арктике: безымянные мореплаватели достигли берегов Таймыра задолго до его официального открытия. – В.Д.