Дуэль умов

— Черт возьми! — воскликнул Мишель. — Что же требуется от меня?

— Если бы вы могли покрыть эту сумму — около пятидесяти тысяч, дело удалось бы замять.

— А завтра или послезавтра повторится старая история?

— Вы не можете отправить его в Англию?

— Могу, конечно. Но мало ли что он еще успеет натворить до отправки. Да и вообще, мне жалко места на фелюге — я предпочел бы отправить домой лишнего английского летчика… Впрочем, вечером я все обдумаю, а завтра утром сообщу вам.

Мишель покинул виллу в довольно мрачном настроении. У самых ворот он столкнулся с полковником Вотрэном. Мишель поздравил его с тем, что он так ловко раздобыл информацию о намерениях итальянцев, и рассказал, как они решили встретить оккупантов. Но Вотрэн пропустил поздравление мимо ушей. Помолчав немного, он сказал:

— У меня плохая новость, очень плохая.

— В чем дело? — спросил встревоженный Мишель.

— Генерал де Латтр де Тассиньи арестован. Его дивизия разоружена, а сам он сейчас в тюрьме в Рионе.

— Мать святая! — воскликнул Мишель. — Как это случилось?

— Пока ничего не знаю, — пожал плечами полковник.

Потрясенный, Мишель отправился домой. Всю дорогу он думал об этом трагическом событии. Неужели второй Дакар?[13] Да и что удивительного? Ведь о подготовке секретных операций французы болтают так же свободно, как о погоде. Молва распространяется со скоростью лесного пожара. Может быть, он ошибается, делая такой вывод? Вряд ли. Французы — большие любители поговорить. Они и прекрасные ораторы, и словоохотливые собеседники. Если француз что-то знает, заставить его молчать — это все равно, что не дать дышать.

Мишель искренне уважал французов, любил их. Он ценил доблесть французских солдат, моряков и летчиков. Он знал, что слово «секрет» существует и во французском языке, но, очевидно, они его считают одним из показателей культурного развития нации. Авторам словарей следовало бы подобрать для этого слова совершенно иной перевод, чтобы показать, как его порой понимают французы. Но даже понимая смысл слова «секрет», они питают явное отвращение к тому, что оно означает практически. Поэтому можно сделать только один вывод: французы не умеют хранить тайну и мало приспособлены к подпольной деятельности.

Но тут Мишель вспомнил о случае с Грегуаром и стал молить всевышнего, чтобы французы в свою очередь не отнесли к подобной же категории всех английских агентов.

«Если только план с тоннелями удастся, — думал Мишель, — тогда, конечно, забудутся все промахи». Ему не терпелось узнать, приехала ли Луиза, и он нажал на педали.

Луиза не вернулась. У Арно и Кэтрин был озабоченный вид. Мишель как мог успокоил их и рассказал последние новости. Они очень оживились, услышав об итальянцах. Пока Кэтрин готовила чай, мужчины обсуждали, каковы шансы подорвать тоннели.

Мишель достал бумагу и начал писать донесение за день. Он несколько раз правил текст, стремясь сделать его предельно кратким и ясным. Наконец он протянул Арно радиограмму, написанную аккуратными печатными буквами:

ПИРЕНЕЙСКОЕ ДЕЛО ПРОВАЛИЛОСЬ. ГЕНЕРАЛ СХВАЧЕН. ИТАЛЬЯНЦЫ НАЧИНАЮТ ОККУПАЦИЮ ЭТОЙ ЗОНЫ 11 НОЯБРЯ. БЕРУ НА СЕБЯ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ ТОННЕЛИ. ОБЕСПЕЧЬТЕ НАЛЕТ АВИАЦИИ НА УЧАСТОК ДОРОГИ НИЦЦА М-12 В 24.00 10 НОЯБРЯ.

— Все в порядке, Арно, — сказал Мишель.

— Да, у нас в порядке, — проворчал Арно, — а вот где Луиза?

— Обыщи меня, — пошутил Мишель и тут же почувствовал, что надвигается гроза.

— Куда ты ее послал?

— В Марсель.

— И надо же было додуматься! Не успела отдышаться, а ее посылают в это… пекло.

— Что же, по-твоему, ее надо посадить под стеклянный колпак? Будь она моим связником…

— Боже милостивый! Спаси ее от подобной напасти! — в сердцах выпалил Арно. — Надеюсь, она скоро от тебя избавиться!

— Много ты понимаешь…

— Сухарь! Подлый лицемер! Я всегда считал тебя таким.

Арно выскочил из комнаты и так хлопнул дверью, что со стены свалилась какая-то картина.

Кэтрин молча подняла картину, а когда Мишель вскочил, чтобы помочь повесить ее на место, она вежливо и сухо сказала, что не нуждается в его помощи.

Он медленно пошел к двери и, обернувшись, произнес:

— До свидания, Кэтрин!

— До свидания, — ответила она, не повернув головы.

Мишель осторожно закрыл за собой дверь, спустился по лестнице и вышел на улицу. Он машинально отомкнул цепь на велосипеде и поехал домой.

Дома он сразу же пошел на кухню, налил себе полный бокал вина — второй за этот день — и залпом осушил его. Затем закурил и лег на кровать.

То, что Арно вышел из себя, — не удивительно: он невоздержан и вспыльчив. Но Кэтрин — это совсем другое дело. Обычно она во всем поддерживает его, Мишеля. Почему же она тоже осуждает его? Неужели Марсель так страшен? Правда, он сам предостерегал Луизу от неожиданностей, но, в конце концов…

Как ни старался Мишель успокоить свою совесть, внутренний голос все настойчивее укорял его.

Он вскочил с кровати и подошел к окну. Его бросало то в жар, то в холод. Мишель посмотрел на часы — седьмой час. Сегодня из Марселя будет еще два поезда. Он решил встретить их сам. Жоржа, который сейчас дежурит на вокзале, нужно отпустить пообедать. До прихода первого поезда целых полтора часа. Как убить время? Чем отвлечься от мрачных мыслей? Сюзанн в Ницце, на ежемесячной ярмарке. А раз Кэтрин так реагирует на это, то вряд ли можно ожидать и от Сюзанн чего-то другого. Какого черта Лондон посылает сюда женщин? У Карте десятки связников, разве нельзя обойтись без женщин? А он сам?.. Чего ради вздумал испытывать память, находчивость и смелость этой девушки? Кто такая Луиза? Что она за человек? И, вообще, что он знает о таких людях, как Жюльен, Жан, Жерве, Арамис? Почти ничего. Правда, об Арно он кое-что успел узнать за те долгие часы, что провел с ним, то помогая устанавливать антенну, то просто наблюдая с улыбкой, как этот молодой гигант огрызком карандаша пишет каракули на грязном клочке бумаги, напряженно вслушиваясь в едва уловимый писк морзянки. Именно едва уловимый здесь, за грядой Приморских Альп, на расстоянии тысячи с лишним километров от Лондона. Мишеля не очень удивило, что Арно в свое время был чемпионом Каира по боксу в полутяжелом весе, что по национальности он полуегиптянин — полурусский, что в первые годы войны служил в иностранном легионе. Когда же Мишель узнал, что Арно, ко всему прочему, учился когда-то на энтомологическом факультете, то вообще перестал чему-либо удивляться. Одно было совершенно ясно: такой человек, как Арно, никогда не станет слепо подчиняться приказам, он прежде потребует объяснений. Стоит Мишелю взять неверный тон, и в Арно мгновенно уснет энтомолог и пробудится боксер. А ведь здесь не войсковая часть, где окриком «Эй, сержант, а ну, вправьте-ка ему мозги!» можно укротить любого бунтаря.

«Славный малый этот Арно, — подумал Мишель, — как он помогает мне в постоянной дуэли умов, которую все время приходится вести на нелегальной работе!»

И вот теперь, если что-нибудь случится с Луизой, Мишель его потеряет. Это совершенно ясно. А что предосудительного в том, что он, Мишель, послал ее в Марсель?.. Однако что все же предпринять, если на самом деле случилось несчастье? Попросить Оливье? Он в хороших отношениях с полицейским комиссаром одного из районов. Да, если Луиза не появится сегодня вечером, завтра придется ехать к Оливье.

Мишель опять пошел на кухню и выпил еще вина, потом поехал на велосипеде к Антибу — без всякой цели, просто, чтобы убить время. За двадцать минут до прихода поезда он был уже на станции. Но околачиваться здесь не стоило, лучше поехать к Роже. Впрочем, тоже небезопасно. Бог знает, кто у него сейчас. Туда уже однажды наведывалась полиция, к тому же рядом с фабрикой находится полицейский участок. Мишель отправился к Роберту и заказал себе джину. Здесь он по привычке сразу же принял спокойный, уверенный вид. На вопрос официанта, будет ли он обедать за обычным столиком, Мишель ответил, что ждет знакомую из Сен-Рафаэля и не знает точно, на каком поезде она приедет. Его заверили, что их обслужат в любое время до двенадцати.

13

В сентябре 1940 года силы возглавляемого де Голлем движения «Свободная Франция» совместно с английскими- войсками предприняли неудачную попытку овладеть Дакаром — крупным портом и военно-морской базой во Французской Западной Африке. — Прим. ред.