Земля-воздух

Когда он поднял телефон с явным намерением нас сфоткать, у меня внутри все оборвалось. Сука, да ты же охуел.

— Паш, что он делает? — мстительно улыбнувшись другу Женьки, негромко спросила я, обвинительно тыча пальцем на него, замеревшего при этом моем жесте. Пизда тебе, родной.

— Охуевает, кис. — Паша холодно усмехнулся, и поднялся из-за стола.

Ольга Сергеевна возмущенно ахнула при словах Паши, картинно восклицая, как же невежливо материться в светском обществе. «Ебало завали» — взглядом сказала я ей, напряженно глядя на очень побледневшего друга Женьки, перед которым остановился Паша. Может, зря я так? Хотя нехер наглеть было. Однако, когда Женькин друг поднялся и пошел на выход за Пашей, я снова занервничала.

— Какой кошмар, деловая встреча превращается в какой-то фарс! — все еще возмущалась курица, вызывая у мене непреодолимое желание ударить ее лицом об стол.

Перевела взгляд на ее нахмуренного супруга.

— Владимир Олегович, вы решили свои вопросы с Павлом Александровичем? — сдерживая желание нервно постучать ногтями по ножке бокала с вином, очень вежливо поинтересовалась я. Если он этой тупой суке позволяет лезть в свои дела, то и мне ответит.

— Да. Вполне. Осталось договориться о времени, когда заключим контракт. — Пробормотал он, немного ежась от грозного взгляда супруги, осознавшей что пропустила момент сделки.

Мразь тупая, куда ты лезешь вообще? С твоим куриным мозгом и в мужские игры?

Она посмотрела на меня, но больше я из себя не изображала ее туповатую обожательницу, и осадила ее одним мрачным взглядом.

— Владимир Олегович, я рискну на себя взять ответственность и сказать, что Павел вам перезвонит по поводу места и времени оформления контракта. — Старательно ровно произнесла я, снова заморозив взглядом шокированную сменой власти курицу.

Он согласно и облегченно покивал и, взяв свою неприятно озадаченную происходящим курицу, торопливо покинул зал. Я уперлась взглядом в затылок подруги Виталика. Эту суку тоже нужно осадить. Прямо сейчас. Я опрокинула в себя бокал вина для храбрости и пересела за стол Женькиного друга.

— Привет, Алис. — Дружелюбно улыбнулась я, совсем неэтично скрещивая руки на столе и опираясь на локти подалась вперед. — Не ожидала вас здесь увидеть.

— Ой, а мы как не ожидали увидеть тебя. — Белозубо улыбнулась она, охотно меня разглядывая и откидывая черную прядь за спину.

Я сдержала желание плюнуть ей в лицо. Алису я знала и не любила. Стерва та еще. Но в открытую конфронтацию мы ни разу не вступали. Так, покусывали друг друга, когда собирались в общей компании. А сейчас она считала, видимо, что я буду унижаться. Унижать, а не унижаться. Терять по ходу нечего. Господи, Паш, только морду ему не набей.

— Ну почему же? — Усмехнулась, пристально и с пренебрежением оглядывая ее платье. — Неплохой ресторан. Частенько здесь бываю. Вот и удивилась, увидев вас. Что, денег подкопили, что с подвальных шараг на светские места перешли? Или потом жить впроголодь месяц будете?

— А ты чего такая агрессивная?.. — зло посмотрела на меня она. — Что, от страха, что Женька узнает? А он узнает. Нехер было сейчас так быдлить.

— Быдлить? — Я откинулась на кресло стула, с презрением оглядывая бутылку вина на их столе. — О, дрянь какая. Самое дешевое, что ли, взяли?.. Кто быдлит-то, Алис? Может быть тот, кто достает телефон, чтобы втихаря меня сфоткать?

— Так он другу показать, с какой блядью тот живет. — Хохотнула она, блеснув глазами и отзеркалив мое движение, откинувшись на стул. — А ты на него своего ебыря натравила. Отзови его.

— Ты словами-то не бросайся, дорогая. — Оценивающе глядя на ее нос, посоветовала я. — Другу? Твой хахаль считает Женьку другом? Нет, Алис. Друг бы подошел ко мне и поинтересовался какого хрена тут творится. А не сидел и как шакал и втихушку сфоткать пытался. За бабские поступки спрос у мужчин всегда выше. А из них двоих мужчина явно не твой Виталик.

— Пошла на хуй отсюда. — Тихо и зло сказала Алиса, глядя на меня исподлобья.

— Да с удовольствием. Хоть есть к кому идти на это самое. В отличие от тебя. Привет подружке Виталику. — Я ласково ей улыбнулась и, подозвав официанта, расплатилась за нас с Пашей и вышла из ресторана.

Нервно огляделась на крыльце. Паша шел со стороны парковки. И взгляд резалмне когрло пока он поднимался по мраморным ступеням.

— Владимир Олегович? — Он остановился в шаге от меня и достав телфон принялся в нем рыться.

— Ушли, после того, как я выяснила, что вы договорились. Я сказала, что ты ему перезвонишь. — Стараясь говорить ровно отрапортовала я, чувствуя напряжение. Стягивающего внутренние органы в тугой ком.

Он выглядел обманчиво спокойным, не обращая на меня внимания и вызывая такси. Когда бросил трубку в карман, повернулся ко мне и почти с ненавистью произнес:

— Ты позвонишь полупокеру. Сегодня же. Поняла меня?

— Паш… — я аж растерялась от этих интонаций.

Но быстро взяла себя в руки, не сумев подавить желание скрестить руки на груди и опереться спиной о стену, чтобы чувствовать себя хоть чуточку увереннее. Но помогло мало. Потому что он разозлился еще больше, и придвинулся ко мне.

— Что «Паш»? — Он уперся руками в мрамор облицовки стены по обе стороны моей головы, с нехорошим прищуром глядя мне в глаза. — Что «Паш», кис? Ты понимаешь, нет, как меня все это унижает? Как я вообще себя чувствовал, пока базарил с этим трусливым уебком? Я на позиции любовника. Любовника, блядь. И по факту я был там не прав. Но понять этого ему не дал. — Я сдержала облегченный выдох, понимая, что Виталик Женьке не расскажет, и что Паша явно готов меня сейчас порешить. — Однако, сам факт моей позиции… Ты этим наслаждаешься, что ли? Моим унижением?

— Не мели чепухи… — поморщилась я.

— А как мне еще это понимать? Расскажи, я тебя внимательно слушаю. Ты со мной. Со мной, сука, не поняла еще, что ли? Ты моя. Я это показываю, демонстрирую и доказываю каждый ебучий день. Что я вижу в ответ, м? Ты не можешь на хуй послать полупокера. Может, я в тебе ошибаюсь? Снова? Может я просто лох, а ты этим пользуешься?

— Коваль, блядь, в себя приди. — Я вцепилась пальцами в его подбородок, пристально глядя в злые потемневшие глаза. — Я уже объясняла… Господи. Паш, хватит. Я с ним разбегусь. Я говорю правду. Просто…

— Никаких нахуй просто! — рыкнул он, мотнув головой и вырывая из моих пальцев свой подбородок. — Я заебался. Так что ультиматум, кис. Ты же так любишь, когда я тебе выбор даю. Вот тебе выбор. Думать долго будешь?

— Паш, прекрати.

— Заебись. — Он опустил голову и хрипло рассмеялся. — Я понял. Прекрасно, сука, просто прекрасно. Шикарно. Спасибо, кис. За приятно проведенное время.

Охренеть. Да что с ним вообще? Он меня не слышит, ему нужно именно то, что он хочет слышать, и все мои остальные слова всегда пустой звук. Не услышал что хотел и что ты, блядь, обиделся. Я же тоже живая! Я уже сотни раз говорила, что не могу я, чисто по-человечески не могу поступить как пятнадцатилетний подросток и бросить своего друга, своего лучшего друга, который рядом со мной годами был, по телефону. Но ему срать на это. Гордость же задета.

Он отстранился было от похолодевшей меня, но я рванула его за руку, вынуждая повернуться ко мне лицом и злобно глядя в глаза прошипела то, что рвалось изнутри, и что мой полыхающий в ярости мозг не успел обдумать:

— Коваль ты просто сранное чудище! Нахрена ты меня в угол загоняешь?! Я же люблю тебя, скота!

И ошарашенно замерла. Его зрачки расширились, лицо чуть смягчилось, чтобы тут же снова стать непроницаемым.

— Я вижу. Как ты любишь.

И все. Я отступила, неверяще глядя в его лицо. Глаза холодные, незнакомые, ублюдские. Я тут впервые в жизни в любви призналась, а он…

— Такси приехало, пойдем. Сейчас до дома доберемся и я на станцию уеду, ночью не жди.

— Коваль… — я потрясенно смотрела на него, не понимая, что со мной происходит.

Почему-то хотелось зарыдать. Глупости какие-то. И избить его. А вот это хорошая мысль. Но неосуществимая, потому что когда я прорычав что-то матерное кинулась на него с кулаками, он без труда меня скрутил и прижал спиной к груди.