19 Длинная ночь

- Полина, я поняла тебя и запомнила твое мнение, - сказала она, следя взглядом за движущейся по двору странной парой. - Мы продолжим разговор с ним позже.

Именно в то же самое утро, когда Полина Бауэр делилась с Хайшен своим видением обстоятельств маркиза да Шайни, Марина Лейшина получила очередной сюрприз. На этот раз с Воскресенской набережной. Пригласивший ее "подойти поговорить" был в разговоре вежлив до приторности, и это Марину насторожило. Она сама не поняла, почему не позвонила ни Димитри, имея его прямой телефон, ни его заму Дейвину да Айгиту, а только покрутила в руках его бежевую визитку с зелеными буквами, пожала плечами, взяла сумку и пошла. На проходной ее ждал какой-то мутный мужик в пиджаке со следами то ли недосыпа, то ли перепоя по всему лицу. Марина послушно подала паспорт в окошко, через пару минут получила его назад, попыталась протянуть встречавшему, услышала "убирайте, не понадобится" - и отчасти расслабилась. Как выяснилось, рано. В кабинете, куда Марина пришла с сопровождающим, ее ждали двое. У одного синяки под глазами были размером чуть не больше самих глаз, и он был зеленоватого цвета от недосыпа, второй выглядел немногим лучше. Паспорт действительно не попросили даже подержать. Дверь, однако, заперли и ключ лег на стол, под локоток, вероятно, старшему по званию. Начавшийся разговор произвел на правозащитницу очень странное впечатление. Как если бы господа в штатском хотели надавить по привычке, но чего-то боялись, и этим чем-то явно была не она, Марина Викторовна Лейшина. Они довольно долго ходили вокруг темы, рассказывая ей про гражданскую сознательность и ее общественный долг защищать права людей, оказавшихся в конфликте с законом, она согласно кивала, но догадываться, чего именно от нее хотят, отказывалась наотрез. Наконец старший из них вздохнул скорбно и сказал:

- Марина Викторовна, не хотелось бы отнимать ваше время, но дело действительно серьезное. Вы, вероятно, уже в курсе о том, что одновременно с ослаблением позиций Сопротивления в городе начали появляться и классические криминальные структуры.

- Нет, но это логично и ожидаемо, - спокойно ответила она.

- Вы, наверняка, помните и отправление гражданского правосудия по законам империи в городской черте.

- На стрелке Васильевского острова, семнадцатого августа, - так же спокойно ответила Марина.

- Речь идет о двоих лишенных гражданства, которые ушли с места казни и до сих пор не найдены.

- И при чем тут я? - с интересом спросила правозащитница.

- Ну, - пожал плечами ее собеседник, - практиканта из империи, самовольно ушедшего из резиденции наместника, нашли вы, и он сейчас, насколько мы в курсе, гостит у вас.

- В последнем вы, допустим, ошиблись, если только не имели в виду визиты раз в неделю на чай.

- Хорошо. Но остального это не отменяет, - сказал младший, хуже выглядящий.

- И чего вы в связи с этим от меня хотите? - с вежливым интересом спросила Лейшина.

- Марина Викторовна... Два человека, которые по нашему законодательству, заработали в худшем случае год условно, а вероятнее всего - просто крупный штраф, сейчас находятся без документов и прав где-то у бандитов, вы понимаете это?

- Вы что, хотите, чтобы я сама их вам искала? - у Марины мимо воли очень широко открылись глаза.

- У вас не получится, они оба технические специалисты империи, - парировал старший из полицейских офицеров. - Вы не сможете их найти, пока они сами этого не захотят.

- И что я могу сделать в этих условиях? - спросила Марина. - Почему вопросы ко мне?

- Марина Викторовна, но может быть, вам удастся как-то попросить актив Сопротивления поискать их? - офицер был неприятно настойчив. Впрочем, когда они вели себя иначе.

Марина усмехнулась несколько раздраженно. Ей было душно, хотелось курить и не нравились собеседники. Впрочем, все было довольно штатно для общения с уголовной полицией. Не понимала она только одного - почему техниками саалан занимается городской убойный отдел, а не безопасники с Литейного.

- Чтобы мальчики и девочки из Сопротивления передали мальчику гостей, что его соотечественники в беде? Потому что по закону империи их не существует, а реальность с этим законом несколько не сходится?

Ее собеседник хмуро кивнул.

- Хорошо, господа. Я передам вашу просьбу Эние да Деаху. Но дайте мне для него какой-то контактный телефон. А то только конфликтов с бандитами за их приобретение в лице двух безымянных сааланцев мне не хватало для полноты ощущений.

Младший немедленно протянул ей картонку с написанными на ней от руки одиннадцатью цифрами и именем.

- Богдан - это вы? - спросила Лейшина.

- Да, я, - кивнул офицер. - Если они найдутся, пусть просто позвонят. Им нужны паспорта, гражданство и нормальное место пребывания.

- А вам - адреса их нынешних покровителей, - усмехнулась Марина.

- Спасибо за самораскрытие, как не раз писала ваша подруга Полина Юрьевна, - вздохнул другой офицер, начальник Богдана. - Нет, Марина Викторовна, дело не в этом. А в том, что присутствие в этой группировке техников саалан дает ей преимущества перед другими такими группами. И, прямо скажем, обойти или нарушить закон с помощью таких специалистов проще в разы. Так что изъяв этих двоих, мы обезвреживаем группу более чем наполовину, даже не задерживая организаторов и других участников. А потом... - он пожал плечами.

- Вы надеетесь, что они или сами нарвутся, или сами развалятся, - закончила Марина. Богдан поднялся, принял у начальника ключ и пошел к двери. Марина поняла, что разговор закончен и пошла за ним. Выйдя на набережную и глянув на небо, она чертыхнулась на идиш. С залива толстым слоем наползали тучи, обещавшие серьезный снегопад на несколько дней. В Приозерске уже наверняка валило, как из мешка, а ей предстояло ехать туда. Видимо, завтра, раз сегодня полдня ушло на эту милую светскую беседу.

Я выдержала всего два дня и пришла к Полине мириться. Постучав и услышав "входите", я зашла в ее кабинет и остановилась около двери, закрыв ее на всякий случай.

- Я не собиралась тебе хамить. Я не хочу делать тебе плохо. Я не понимаю, почему не могу остановиться.

- Конечно, ты не понимаешь, - согласилась Полина. - Как только поймешь, не сможешь продолжать это делать. Поэтому понимать тебе невыгодно.

- Так поступать мне тоже невыгодно... - возразила я.

- Но ты так поступила минимум трижды за это лето только со мной, - она пожала плечами, показывая, что не хочет продолжать разговор. Но я не могла уйти просто так.

- Я не знаю, что и как ты сделала, но ты убрала то невыносимое внутреннее давление, которое заставляло меня делать все это...

Она прервала меня. Сначала посмотрев ледяным взглядом. Потом еще добавила словами.

- Тебе мало того, что ты уже наговорила? Решила отдать мне еще и ответственность за твои внутренние процессы и состояния? Так я не возьму. А если это повторится, я потребую медицинского освидетельствования для тебя, по причине сомнений в твоей дееспособности.

- Я хочу уткнуться в тебя носом и плакать об этом всем, мне больше ничего не остается... - я надеялась, что она меня хотя бы пожалеет. Но нет.

- Ты можешь продолжать хотеть что угодно, но не приближайся ко мне, пожалуйста, и не трогай меня.

- Я хочу обратно семнадцатый год, и пить чай у тебя на кухне, и смотреть на твои цветы...

- Заткнись, - сказала Полина бешеным шепотом. И уже нормальным голосом добавила. - Выйди отсюда сейчас же. И запомни, что следующее твое появление здесь будет значить докладную моему куратору с письменным отказом с тобой общаться. Что бы это ни значило для меня самой.

И я поплелась в донжон, где еще и попалась на глаза да Айгиту, который, разумеется, меня остановил и спросил, что я думаю говорить князю, когда он меня увидит с этим лицом, на котором написаны реки горя и океаны слез. Я вздохнула, посмотрела ему в лицо, как он требовал, и честно сказала.