19 Длинная ночь

- Я тоже узнала позже, чем надо бы, Унриаль, - ответила настоятельница. - И не уверена, что знаю достаточно. Но продолжай.

- Скажи мне живой человек то, что я от них услышал в тот день, я бы вбил ему эти слова в глотку вместе с зубами. Но тогда я не знал, как ответить, и Скольян был рядом, поэтому я решил сделать вид, что ничего не слышал. А через семерик или около того я пошел туда один. Не в моих правилах отступать, слыша угрозы и брань, ты знаешь. Но во второй раз они не остановились на угрозах. Какой-то из этих мертвых схватил меня за ногу. После его прикосновения я мерз три дня, Хайшен. Я, разумеется, не подал вида, просто стряхнул с себя эту невидимую руку и пошел дальше, но слыша его гадкий смешок, понимал, что он достал меня и знает это. В третий раз я пришел специально чтобы спросить, чем вызван их гнев на меня. Разумеется, достопочтенный знал об этом, и одобрил мое решение. Он проводил меня до этих могил, а сам остался снаружи, за камнями, конечно, ведь это мой разговор с ними. Но ничего понятного они не сказали. Их ненависть была вызвана тем, что я дворянин и аристократ. Больше никаких причин. Они хотели, чтобы меня не было, Хайшен. На их взгляд, я был недостаточно хорош, чтобы солнце светило на меня. Отступить было невозможно. Во-первых, дед и мать не поняли бы меня.

- Что ты сделал тогда, Унриаль? - спросила дознаватель.

- Пришел драться, что же еще я мог сделать? - удивился вопросу маркиз.

- Расскажи об этом.

- Я пришел после заката, взяв достаточно кристаллов, два меча и несколько камней для блокировки. Утром я вышел оттуда, не чувствуя ног от усталости, а вслед мне несся их хохот, но они не достали меня. Мне показалось, что не достали. Я заказал еще камней и начал чистить оружие. Но через несколько дней заметил, что в моих покоях дурно пахнет, как если бы где-то в углу гнил дохлый зверь. Уборщики ничего не нашли, конечно. Досточтимый сделал, что смог, и вонь прекратилась, зато начались ночные видения, от которых я просыпался. Я пил ддайгский чай с утра, коньяк и вино с травами на ночь, но ничего не помогало. Я не мог спать, и все время слышал тех, с Марсова поля. Выходя в город, особенно поблизости от этого парка, я даже видел моих обидчиков. Иногда вместе, иногда по очереди.

- Как они выглядели?

- Один из них ребенок, мальчик, одна его нога обута, а другая босая и выглядит кривой. Второй взрослый, в ветхой и грязной одежде, бледный и с очень неприятным взглядом. Еще один никогда не подходил сам, но появлялся поодаль и смотрел насмешливо и презрительно. У остальных не было имен, у многих и лиц, и они всегда приходили толпой. Я не собирался сдаваться, но силы кончались, и я... - маркиз вздохнул, - я попросил помощи у местных, работавших со мной. Гарант обещал мне встречу, но не успел, его жизнь прервалась так внезапно и легко, что я даже позавидовал ему. А я остался с этим всем один на один.

- Как ты объяснил, что за помощь тебе нужна?

- Я не объяснял, Хайшен. Я просто сказал, что устал и скверно сплю, что у меня путаются мысли и мне сложно принимать решения. Утром я нашел на своем столе таблетки. Не знаю, кто их принес и мне оставил, но войти в кабинет наместника могут только доверенные из местных. Таблетки помогли, но...

- Ты потерял больше, чем приобрел, так?

- Да, досточтимая.

- Что было в числе твоих потерь?

- Здоровье и Дар, конечно. Я никогда не был таким толстым, как сейчас, и никогда не выглядел настолько отталкивающе, - маркиз с отвращением посмотрел на себя. - Кроме того, только после этого снадобья я узнал, что такое простуда. Но пока оно хоть немного помогало, я продолжал его использовать. Удивительно, но со временем действие ослабевало, и однажды я заметил, что видения вновь со мной, и сил с ними сражаться у меня нет. Я перестал принимать таблетки в начале зимы. Как раз в эти даты.

Хайшен знала об этом. Журнал наблюдений за состоянием маркиза она получила на следующий день после прибытия в край. Пять воспалений легких за восемь лет, четыре воспаления в почках, бесконечные проблемы с сердцем и с кожей, судорожные припадки - чего только не было в этой книге скорби.

- Ты выглядишь уже лучше, чем было еще весной, маркиз, - мягко сказала она.

- Да, мне говорили, - поморщился он, - но я все еще не узнаю себя в этом мешке простокваши. И вот что не дает мне покоя, досточтимая. Я проиграл им.

- Ты жив, - возразила Хайшен. - Ты есть, и солнце светит на тебя. - Она вопросительно посмотрела на Полину, и увидев ее утвердительный кивок, сказала, - продолжим позже, маркиз.

Выйдя из покоев Унриаля, Хайшен спросила:

- Что ты думаешь об услышанном, Полина?

- Что я думаю? - переспросила та, - что его подставили по полной, причем по той же схеме, что и князя. И что кажется, августовский судебный процесс - это семечки по сравнению с тем, что предстоит. И нет, не обойдется. Вот что я думаю, Хайшен.

- Подставили? - Хайшен остановилась, прервав шаг, и развернулась к Полине.

- Именно подставили, Хайшен. - кивнула та. - Ведь у него с самого начала не было выбора. Никто даже не подумал спросить его, хочет ли он в эту экспедицию. Край должен принадлежать да Шайни, дед должен следить за маркой, а мать при дворе.

- А брат в Университете, а сестры тоже заняты, непонятно чем, но заняты. - подтвердила досточтимая. - Да Шайни жили так всегда. Но откуда это знаешь ты?

- Поначалу, когда он давал интервью, он рассказал о себе достаточно. Я запоминала, у меня были причины запоминать.

- Например? - спросила Хайшен.

Полина пожала плечами:

- Например, разговорник "сто необходимых слов и выражений на сааланик", который мне всунули на работе в феврале восемнадцатого года и потребовали сдать по нему зачет через два месяца. У меня тогда не это было в планах. Такие вещи я запоминаю. Но давай закончим говорить про маркиза да Шайни, потом вернемся ко мне, если захочешь. Как хороший мальчик из знатной семьи, он был должен соответствовать семейным ожиданиям.

- Да, - подтвердила Хайшен, - из внуков он старший, ему около семидесяти на наш счет. Это тот возраст, когда маг осознает, что у всякой вышивки есть изнанка. Внелетие перестает радовать потому, что друзья детства не просто состарились, а уже умерли, а от обязанностей мага отказаться невозможно...

- Вот как? Не думала об этом, - признала Полина. - Но давай достроим картинку. Маркизу якобы в помощь дали кузена, в присутствии которого смысла он не видел и помощи от него не ждал, потому что по возрасту кузен годится в дяди. Ждал маркиз другого, что вместо помощи кузен будет сообщать семье о поведении Унриаля. Кто такой этот кузен, я так и не смогла определить, но его присутствие было причиной, по который маркиз пытался адаптироваться, как только мог, и держался за Гаранта, как... как сайни за мамкин хвост. Оговорок, рассыпанных по интервью, хватало, и кроме них было две статьи в глянце, из которых это просматривалось очень четко.

Хайшен улыбнулась, наклоняя голову, соглашаясь со сказанным. То, что этот самый кузен ни разу не известил семью о реальном положении дел в крае, было отдельной загадкой для всей столицы и Города над морем, но не для нее. Она знала о клане да Шайни нечто, чего не могла пока подтвердить, и не была намерена этим делиться с кем бы то ни было.

- Продолжай, пожалуйста. Это важно, Полина.

- Я продолжаю, Хайшен. Все это было с первого дня объявления протектората, а я думаю, и раньше, потому что еще установление отношений и прочую неформальную дипломатию вытащил на себе именно он, и сделал это действительно хорошо, раз вы тут. Но когда объявили протекторат, с маркизом произошло нечто действительно страшное. Он получил все, что мог получить от наших мертвых дворянин, вставший у власти в части бывшей страны победившего пролетариата. Более того, в городе, одно из имен которого - колыбель революции.

- Страны... кого? - насторожилась Хайшен.

- Победившего пролетариата, - терпеливо повторила Полина. - Это долгая история, но если в двух словах, то нашим крестьянам и заводским рабочим, особенно рабочим, надоело положение вещей, при котором они не имели никаких прав, кроме как умереть от перегрузки, истощения и дурных условий, и они выгнали аристократов из страны. Многих при этом убили. И стали править сами.