19 Длинная ночь

- Это все очень мило, - сменил тему Валентин, - но вот что я хочу спросить. Вы понимаете, что у вас основной участник сделки - человек, пораженный в правах?

- Ну, начинается, - вздохнул князь. - Она имеет право распоряжаться имуществом, и это имущественная сделка.

- Мгм, - невозмутимо кивнул байкер, - например, совершить покупку недвижимости или иной собственности, равноценной проданной, - и он вопросительно глянул на князя.

- Да, разумеется, - ответил Димитри с ровным лицом, - в границах края или иных земель империи.

Полина решила напомнить о себе и своем мнении по вопросу:

- Пока что она, то есть я, хочу просто отсоединить свое имя от портала и дать делу возможность развиваться более свободно. Цель всех переговоров именно эта.

- Мистрис Полина, но я же смогу у вас спрашивать совета? - вдруг подал голос Айриль.

- Ну конечно, - ответила она с улыбкой. - Никаких проблем.

- Интересно, сын, есть на свете люди, которые не готовы тебе помогать? - заметила Онтра с несколько саркастичной усмешкой.

- Для этого ему нужно было родиться здесь, - нейтрально заметила Полина

Валентин с очень странным выражением лица покосился на маркизу, но ничего не сказал. Он несколько демонстративно пожал руку Айрилю и заявил ему во всеуслышание "ну ты звони, если что". Айриль ответил на рукопожатие, вручил свою визитку и ответил:

- Ты тоже звони. И приезжай.

Остальные обменялись с ним визитками и договорились собраться снова после того, как будут подсчитаны обороты и составлены черновики новых контрактов. Встреча подошла к концу. Димитри, строя портал в Приозерск, заметил:

- Бедный Айдиш, как же он теперь без секретаря...

- Пока я не принял дела, он еще не бедный, - с оптимизмом заявил Айриль да Юн, - вполне можно успеть кого-нибудь найти, у школы несложная документация, я все объясню. - Услышав это, Полина чудом удержалась от фейспалма.

А через несколько дней Айриль пригласил в Адмиралтейство Асю и Василия и предложил начать легализацию портала прямо с зимнепраздника, с публичным объявлением о выходе из подполья, и о доступности для саалан развлекательных мероприятий, услуг и товаров местного производства, а для жителей края точно так же доступность товаров и услуг саалан. Объявление предполагалось вешать на главной странице портала, а политику доступности менять явочным порядком.

Тем же вечером Полина получила от Аси короткое письмо: "Просто усынови его и все, так всем будет легче". Онтра, услышав эту идею, только засмеялась: "у этого мальчика все наоборот, второй отец у него есть с рождения, а вторая мать появилась перед днем совершеннолетия". Она, конечно, была не против. Валентин, узнав об этом, выразился кратко: "межгалактической силы коза. Не мать, а..." - и махнул рукой. Обсуждалось это, естественно, на кухне Лейшиной под кофе с печеньем. И Валентин, закрыв для себя тему с "бедным пацаном и его дурой-матерью", как он определил Айриля и Онтру, перешел к самой неприятной из всех тем, заботивших оппозицию.

- Марина, устрой мне встречу с Ведьмаком.

- Зачем тебе? - удивилась Лейшина.

- Про Полю поговорить хочу.

- Валя, смысла в этом нет, но если ты хочешь... - Марина пожала плечами и понесла джезву в раковину.

- Да, хочу, - ответил Валентин. - Даже если смысла не будет, сказать все равно надо.

В среду на той неделе я отожгла так, что до сих пор неприятно вспоминать. Димитри весь декабрь был одновременно веселым и каким-то рассеянным. Я думала и гадала, чем это могло быть вызвано, потому что ну не считать же поводом для оптимизма полные подвалы оборотней в столице края, а потом поняла. Эта рыжая с журфака, Инга, к которой он постоянно уходил в город вечерами, и которую пару раз замечали в его коридоре дежурные гвардейцы, была достаточной причиной. Меня перекосило от этого сразу и очень всерьез. Не то чтобы я хотела оказаться на ее месте, как бы он ни был хорош собой, но мне было неприятно думать, что он тут жизни радуется, вот после всего, что было и как он поучаствовал в моей собственной жизни. Наверное, у меня на лице это все было написано достаточно понятно, потому что Дейвин, поймав меня после развода по нарядам, сказал, чтобы я держала лицо ровнее, потому что на мне написано не только, что я чувствую, но и к кому именно. И добавил, что магическая знать саалан такой несдержанности не прощает, и мне может быть тяжело среди них, если я не научусь или легче относиться к происходящему, или хотя бы лицо держать. Меня еще хватило на то, чтобы сказать ему спасибо и пообещать подумать, как выполнить его совет. Но как только он отошел достаточно далеко, я рванула к Полине, решив, что оружие подождет часик, пока она меня соберет. Было очень обидно. Это я ей и сказала прямо с порога. Что Дейвин уже достал своими придирками, что у князя роман с какой-то рыжей, и по слухам, она с журфака, а я никто, и рыжего хвоста у меня больше нет, а есть только челка мышиной масти под форменным зеленым беретом.

- Никто? - прищурилась она. - И то, что вокруг тебя четыре года водят хороводы, тебе не мешает такое заявлять?

- А толку мне с того? - фыркнула я. - Это не внимание, это издевательство. Они от меня требуют, как от мага, а я уже давно не маг, и магом не буду больше никогда, чего они все пристали-то. И хотят столько, как будто у меня уже их гражданство и титул, и за каждым моим словом следят так, что ничего человеческого мне больше нельзя.

Я поняла, что лучше было заткнуться фразой раньше, слишком поздно. Полина медленно положила на стол ручку, соединила пальцы на столе, так же медленно повернула ко мне голову и посмотрела мне прямо в глаза.

- А человеческое - это как? Не следить за помелом, не думать, что делаешь, затыкаться и приходить в себя только после оплеухи? Ходить распустехой, пока не пнут, ныть, жаловаться и срываться в базарный крик или полный беспредел по поводу и без? Пытаться сдать себя на передержку кому попало и вешаться на руки с грязной истерикой любому, кто согласен взять на свою шею ответственность за драгоценную тебя? Делать фетиш из своих эмоций и устраивать позорный цирк на ровном месте каждый раз, когда представится повод? Это ты называешь человеческим поведением?

Я судорожно втянула воздух, загоняя слезы обратно в глаза.

- Да у меня, может, вся жизнь к черту полетела четыре года назад, а ты...

- А я должна быть тебе благодарна за участие в моей судьбе, так? - с ледяным раздражением спросила она. - У меня, значит, благодаря тебе, все зашибись и сплошная клубника в шоколаде, правда?

Я обозлилась.

- А тебя никто даже не просил об этом. Могла бы, между прочим, лицо попроще сделать и сказать честно, что ты думаешь. И если так уж до конца - я в жизни не поверю, что это князь тебя заставил отдать портал своему человеку. Это твое решение. Ты сама так выбрала.

Полина молчала и смотрела с каким-то брезгливым любопытством, и моя злость сменилась страхом.

- Так. Давай-ка сначала, - сказала она после паузы. - Ты вошла в дверь десять минут назад. За это время ты успела, - она подняла руку и загнула мизинец, как всегда, когда начинала считать, - раз - рассказать мне, как тебя все достали с попытками о тебе позаботиться и увидеть в тебе если не ответственность за себя, то хотя бы осознанность, два - на чистом голубом глазу рассказать, что ты сама себя не принимала всерьез все то время, пока за твои идеи гибли люди, три - обесценить усилия, предпринятые для сохранения твоих жизни и чести, но тут я тебя по крайней мере понимаю, принимать такое от врага унизительно и обидно. То есть поняла бы, будь это "три" отдельно от "раз" и "два". И от "четыре", кстати, состоящего в том, как ты мне раскрыла понятие "человеческое поведение". Мне есть что об этом сказать, но смысла я, пожалуй, не вижу. Что же до твоей последней реплики - если ты это сказала исходя из своих представлений о человеческом поведении, то разговор, я думаю, стоит закончить. Если ты правда так думаешь, то его не стоило и начинать.