Нора Вебстер

Нора написала Мэй Лейси, вложила в письмо послание для Джека. Вскоре пришел ответ: он согласен на предложенную цену. Она посоветовала городского нотариуса для оформления договора о купле-продаже.

Дождавшись подходящего момента, она сообщила мальчикам о продаже дома в Куше и поразилась, сколь внимательно и озабоченно они слушают ее, будто она говорила о том, что определит их будущее. Начав же расписывать, как пригодятся им вырученные деньги, она поняла, что они знают о ее желании продать и машину, хотя и словом не обмолвилась на этот счет. Услышав, что машина останется, они не улыбнулись и даже не выразили облегчения.

– А в университет мы еще сможем поступить? – спросил Конор.

– Конечно, – сказала она. – Почему тебя это волнует?

– И кто будет платить?

– На это у меня деньги отложены.

Нора не хотела признаваться, что заплатят, возможно, дядя Джим и тетя Маргарет. Старшие брат и сестра Мориса, которые так и остались одиночками, жили вдвоем в старом родительском доме. Мальчики невозмутимо и пристально смотрели на Нору. Она вышла в кухню, включила чайник, а когда вернулась, они так и сидели, не шелохнулись.

– По праздникам будем путешествовать, – пообещала Нора. – Снимем в Карракло или Россларе дом-фургон. Мы никогда в таком не жили.

– А мы сможем поехать в Карракло одновременно с Митчеллами? – спросил Конор.

– Если захотим. Узнаем заранее, когда они едут, и двинемся в путь.

– А на одну неделю или на две? – не унимался Конор.

– Может, и на подольше, если понравится, – сказала она.

– Мы к-купим д-дом на колесах? – подал голос Донал.

– Нет, снимем. С ним слишком много возни.

– А кто к-купит наш дом?

– Это пока секрет. Вам я скажу, но больше никому говорить нельзя. Мне кажется, его хочет купить сын Мэй Лейси. Вы его знаете – тот, что живет в Англии.

– Она поэтому приходила?

– Думаю, что да.

Нора приготовила чай, и мальчики притворились, будто смотрят телевизор. Она понимала, что расстроила их. Конор сидел красный, а Донал мрачно глазел в пол, словно в ожидании взбучки. Она взяла газету и попыталась читать. Нора знала, что сейчас важно посидеть с мальчиками, не бросать их, поддавшись настойчивому желанию подняться в спальни и занять там себя чем-то: перебрать содержимое стенных шкафов, умыться, протереть окна. Наконец она ощутила, что пора что-то сказать.

– Почему бы на следующей неделе на съездить в Дублин?

Мальчики посмотрели на нее.

– Зачем? – спросил Донал.

– Проветриться на денек, можете пропустить школу.

– У меня в среду д-две физики, – возразил Донал. – Я ее терпеть не могу, н-но прогулять нельзя, а в п-понедельник – французский у мадам Д-даффи.

– Можно поехать во вторник.

– На машине?

– Нет, поездом. Повидаем Фиону, у нее как раз короткий день.

– Нам обязательно ехать? – осведомился Конор.

– Нет. Только если захочется.

– А что мы скажем в школе?

– Я напишу записку. Скажу, что вам нужно к врачу.

– Если в-всего один день, м-мне не нужна записка, – сказал Донал.

– Значит, поедем. Прекрасно развеемся. Я дам Фионе знать.

Речь о поездке она завела, чтобы нарушить молчание и показать, что прогулки никуда не денутся, что мальчикам есть чего ждать. Но ее предложение не произвело на них впечатления. Казалось, известие о продаже дома в Куше всколыхнуло в них нечто такое, о чем они старались не думать. Но уже через несколько дней они снова повеселели, как будто и не было ничего сказано.

Перед поездкой в Дублин она с вечера выложила приличную одежду, велела мальчикам начистить ботинки и поставить возле двери. При попытке загнать их пораньше в постель они воспротивились, так как по телевизору что-то шло, и Нора позволила им лечь поздно. Но даже тогда они не захотели ложиться и, когда она все-таки настояла, принялись шляться в туалет, а в своей спальне включать-выключать свет.

Наконец Нора поднялась и обнаружила их крепко спящими – дверь нараспашку, постели в беспорядке. Она попыталась уложить мальчиков поудобнее, но Конор заворочался, и она вышла из комнаты, бесшумно притворив дверь.

Утром они встали и оделись прежде нее. Принесли ей в постель чай, слишком крепкий, и тост. Встав, она незаметно проскользнула с чашкой в ванную и вылила чай в раковину.

Было холодно. Она сообщила мальчикам, что они доедут до вокзала на машине и оставят машину на площади. Сказала, что так будет сподручнее вернуться вечером домой. Оба серьезно кивнули. Они уже надели куртки.

Улицы, по которым она ехала к вокзалу, были безлюдны. Рассвет только занимался, и кое-где в окнах горел свет.

– На какую сторону сядем? – спросил Конор на вокзале.

До отхода поезда оставалось двадцать минут. Нора купила билеты, но Конор отказался сидеть с ней и Доналом в теплом зале ожидания, он захотел перейти через железный мост и помахать им с другой стороны, а потом спуститься к семафорной будке. Снова и снова он возвращался с вопросом, когда подадут поезд, пока какой-то мужчина не посоветовал ему следить за крылом семафора между платформой и туннелем: когда оно упадет, то, значит, состав на подходе.

– Но мы же его и так увидим, – нетерпеливо возразил Конор.

– Крыло опустится, когда поезд только въедет в туннель, – объяснил тот.

– Если стоять в туннеле, когда едет поезд, из тебя получится фарш, – сказал Конор.

– Оссподи, да уж не сомневайся, тебя будут собирать по кусочкам. А в доме, знаешь ли, когда идет поезд, вся посуда на полках прыгает, – сказал мужчина.

– У нас дома не прыгает.

– Это потому что рядом не ходят поезда.

– Откуда вы знаете?

– Так я же отлично знаю твою мамулю.

Нора посмотрела на человека – лицо его ей было знакомо, как и многие лица в городе, она решила, что он из гаража Донохью, но уверена не была. Что-то в нем раздражало ее. Она понадеялась, что он не едет с ними в Дублин.

Перед самым приходом поезда, когда мальчики пошли к семафорной будке в последний раз, мужчина повернулся к ней:

– Скажу вам, что папаши им все равно не хватает.

И смотрел на нее, дожидаясь ответа, с любопытством щурился. Она поняла, что придется сказать ему что-нибудь резкое, дабы больше не приставал и сверх того – не подсел к ним в вагоне.

– Спасибо, но это последнее, что им сейчас нужно слышать.

– Да я ничего такого…

Она встала и отошла, тут подоспел поезд, и мальчики уже возбужденно мчались к ней по перрону. Она чувствовала, как пылает лицо, но они ничего не заметили, поглощенные спором о том, где лучше сесть в вагоне.

Когда поезд тронулся, им захотелось сразу всего: осмотреть туалеты, постоять в страшноватой сцепке между вагонами, где под ногами все быстрее и быстрее летит земля, по мере того как состав набирает ход, сходить за лимонадом в ресторан. До первой остановки в Фернсе они переделали все, а на подходе к Камолину заснули.

Нора не спала; она полистала купленную на вокзале газету, отложила ее и стала смотреть на спящих мальчиков. Ей хотелось знать, что им снится. За минувшие месяцы в их чистой, непринужденной связи с ней и, возможно, друг с другом что-то переменилось. Ей чудилось, что впредь она уже ничего не будет знать про них наверняка.

Конор проснулся, взглянул на нее и вновь задремал, положив голову на сложенные на столике руки. Она потянулась, дотронулась до его волос, взъерошила их и снова расправила. Тоже проснувшийся Донал следил за ней, его невозмутимый взгляд свидетельствовал, что он все понимает, что для него нет тайн.

– Конор спит крепко, – улыбнулась она.

– Где мы? – спросил Донал.

– Скоро Арклоу.

Конор проснулся, когда они подъезжали к Уиклоу, и снова пошел в туалет.

– А что будет, если спустить воду на станции? – спросил он, вернувшись.

– Все попадет на рельсы.

– А когда поезд двигается, куда оно девается?

– Спросим у кондуктора, – сказала Нора.