Страница 57 из 63
- Опять цитата? - улыбнулся Игорь.
- Ну да, "Война и мир". И потом, - вдохновилась Колосова, - ты же можешь собирать этих мальчишек, которым некуда девать энергию, заниматься их воспитанием. Спорт, история Отечества, войны. Вырастить из них патриотов, сильных людей, воинов...
Орлов вдруг засмеялся.
- Так результат будет тот же! Ты вспомни девяностые, эти подвальные спортклубы. Из них вышли качки, любера, бандиты. Ну и нацболы тоже...
- Ерунда! Если дать им правильное направление, вырастить из них настоящих мужчин... - Маша расстраивалась, что не может убедить Орлова и сердилась. - Ты же можешь, у тебя есть дар убеждения, сила. А ты дерешься, как отморозок, вместо того чтобы созидать, воспитывать. Зачем этот бессмысленный риск? У тебя же сын растет!
Маша осеклась, понимая, что перешла запретную черту. Орлов посуровел:
- Да, сын растет...
Они замолчали. Маша наклонилась над чашкой, изо всех сил удерживая вдруг подступившие слезы. Игорь первый нарушил молчание.
- Прости, я не должен был приходить...
Маша с трудом выговорила:
- Почему ты не сказал, что у тебя семья? Я ведь спрашивала.
- Ты спрашивала, женат я или нет. Я не женат.
Не дожидаясь разрешения, он закурил, Колосова машинально поставила перед ним керамическую пепельницу, живущую на подоконнике.
- Ну, так получилось, понимаешь? - Орлов волновался. - Катя родила сына, я его, естественно, усыновил. Мы не женаты и не собирались жениться.
Маша внимала, напряженно вслушиваясь в каждое слово. Зыбкая надежда, еще не оформившаяся в чувство, чуть забрезжила в подсознании, пока Игорь не продолжил:
- Но Петька должен расти в нормальной семье, понимаешь?
И Маша согласно кивнула, хотя совсем не понимала, о чем он говорит. Орлов развил мысль:
- Если действительно мужики переводятся, как говорят, то в этом виноваты неполные семьи. Женщины воспитывают пацанов и делают из них кисейных барышень. Конечно, многое зависит от генетики и прочее, но все патологии - и это факт - по большей части идут из неполных семей.
Маша хотела бы возразить, но что она понимала в семьях, одинокая старая дева? Игорь затянулся сигаретой так крепко, что закашлялся. Откашлявшись, продолжил с горячностью:
- Да и вообще! Какое, на хрен, государство можно построить без традиционной семьи? Семья - главная опора государства, его основа, а там, где пропагандируют и узаконивают однополые браки, что можно построить? Кунсткамеру для уродов и дегенератов.
И теперь Колосова не возразила. Сама твердит ученикам о семейных ценностях. Только вот сама... Наверное, тоже из этого паноптикума. А Орлов будто себя убеждал:
- Мы много говорили с Сашкой Федоровым. Ну, с отцом Родионом. Вот он все правильно понимает. Говорит, если враг хочет разрушить чужое государство, то начинает с уничтожения сакрального, святого. В частности, семьи.
Едва родившись, надежда окончательно умирала в сердце Маши.
- В общем, я решил жениться на Кате и растить Петьку нормальным человеком, - глухо договорил Орлов.
- Ты решил... - прошептала Маша.
У нее не было сил поднять руку и поднести ко рту чашку с чаем, хотя горло вмиг пересохло.
- Ну да, решил! - Игорь, кажется, сердился. - Иначе все слова! Я всегда за действия, и они не должны расходиться со словами.
Он говорил громко, будто Маша с ним спорила, а она не спорила. Она опустила голову, чтобы Игорь не видел ее бессильных слез. Орлов вскочил, подошел к окну и выглянул на улицу. Он снова закурил, обжегшись и чертыхаясь. Опять повисло молчание, напряженное, в высоком градусе. Маша глотала слезы пересохшим горлом и силилась хоть что-то выговорить. Наконец она выдавила из себя:
- А Катя что говорит?
Орлов удивленно посмотрел на нее:
- Что говорит? - в голосе его послышалось сомнение. - Она не против, кажется. Да какая разница?
Маша не выдержала и воскликнула (как только голос прорезался?):
- Тебе все равно? И на меня тоже наплевать? Как ты мог?! - Горло снова перехватило спазмом, и Маша умолкла, изо всех сил сдерживая рыдания.
Игорь вдруг сел напротив нее.
- Нет, мне не наплевать, - голос его обрел неожиданно мягкость и звучал взволнованно. - Я решил (раньше!), что больше не увижусь с тобой. Это было правильнее. Да и легче... Так казалось.
Он помолчал, глядя перед собой, а Маша слушала с замиранием сердца, боясь даже вздохнуть.
- Но видишь, не удержался... Не по-мужски как-то.
Он грустно усмехнулся и только теперь решился посмотреть ей в глаза. И в них Маша прочла боль, тоску и ... Начиная трепетать от его волнующего взгляда, она пробормотала:
- А драка?
- Драка была, - кивнул Орлов, не отводя от нее глаз. - Но я мог ведь сесть в машину и уехать.
Они не могли оторваться друг от друга, и чем больше их взгляды сливались в общем чувстве, тем страшнее было оторваться. Орлов внезапно вскочил:
- Все, мне надо уходить! - и кинулся к двери.
- Не уходи! - крикнула вслед ему Маша, и Орлов замер в прихожей.
Она добавила уже тише:
- Не уходи так...
Она поднялась из-за стола и протянула руки. Игорь медленно, как сомнамбула, вернулся к ней и, забыв о ранах, крепко стиснул ее в объятьях так, что Маша вскрикнула. Он как слепой искал ее губ, страстно целуя шею, подбородок, щеки. Испуганно приоткрытые губы Маши ждали его губ как дыхания, как глотка жизненной силы, и она невольно простонала, когда получила их.
Они целовались долго и исступленно, пока силы не оставили Машу и она не обмякла в руках Орлова. Он тотчас подхватил ее как пушинку и понес вглубь квартиры.
Глава 13
Свершилось!
Накануне регистрации Катя чувствовала, что теряет самообладание. Она до сих пор не решилась поговорить с Орловым. Да он и не звонил, пропал куда-то. В отчаянии Катя опять обратилась к Саше Федорову. Саша внимательно выслушал ее, попросил перезвонить через час. И вот теперь, сидя за рабочим столом в офисе, Катя Воронцова не могла сосредоточиться на еженедельном отчете. Все возвращалась мыслями к запутанной ситуации, в которой она оказалась. "И чем мне поможет о. Родион? На что я надеюсь? Что уговорит Орлова отказаться от Петьки?"
- Пойдем покурим! - предложила Юлька, неслышно подойдя к ее столу.
Катя вздрогнула и как из космоса вернулась. Она не была готова в данный момент слушать счастливое воркование Юльки и делиться тем, что мучило ее саму. Катя ждала вестей от о. Родиона. Однако Юлька и не собиралась ворковать, хотя выглядела вполне счастливой. Она внимательно всматривалась в подругу, пока пила кофе, потом спросила:
- Кать, ты на себя не похожа. Что у тебя стряслось?
- Завтра расписываемся с Игорем, - с деланным спокойствием ответила Катя.
- С ума сошла? - удивилась подруга. - Зачем? А как же этот художник?
Катя пожала плечами и ответила обреченно:
- Я боюсь Орлова. Боюсь, что он отберет у меня Петьку.
- Ты опять за свое? Это какая-то мания! Кто ему позволит?
- Он никого не будет спрашивать, что ты, его не знаешь? Увезет куда-нибудь, и ищи потом.
Юлька помолчала, взвешивая услышанное, потом спросила с сомнением:
- Ну, скажи, зачем ему настаивать на браке? Неужели любовь?
Катя грустно усмехнулась и опять пожала плечами:
- Не знаю.... Вряд ли любовь.
Она вспомнила женщину в Александровском саду, прячущуюся за деревом. Катя плохо рассмотрела ее, но когда та спешно уходила, от ее женственной фигуры веяло таким страданием, что нельзя было не понять этого. Кто она? Игорь так ничего и не сказал, но Катя почувствовала, что эта женщина не чужая ему. "Я ничего не знаю о его жизни вне моей квартиры. Сколько у него было женщин, кроме той, из сада?"
Катя с удивлением отметила, что эта мысль сейчас ее совсем не взволновала. Если раньше она гадала, кто эти женщины, мучилась от предположений, то теперь ей, оказывается, уже все равно...