Страница 2 из 33
- Будет означать, что нас сметут. Не бунтовщики, а другие фракции. - Понимающе кивнул Шемхазай.
- Вот теперь понимаешь, почему у меня была насыщенная личная жизнь только до того, как я залез во внутреннею политику нашей фракции. Единственный плюс активных военных действий был в нашем единстве, а сейчас приходится ждать подвоха от собственных подчинённых. Какая тут семья? Только тайная, но загвоздка в том, что тайное становится явным. Будем надеяться, что у Баракиэля всё будет хорошо. Странно, что я это говорю, но дай Бог, чтобы у моего друга всё было хорошо.
- Неужто с Кокабиэлем нельзя разобраться?
- Разобраться то можно, а последствия? Пока он откровенно не начал бунт, лекарство опасней болезни. Это же приведёт к расколу! - Азазель досадно покачал головой. - А раскол сам знаешь к чему. Вот и приходится лавировать между Сциллой и Харибдой, бунтом Кокабиэля, когда он накопит достаточно сил для захвата власти или бунтом недовольных сторонников придурка-милитариста, если я по их мнению несправедливо применю силу к их лидеру. Сколько лет мне ещё решать эту квадратуру круга? - Залечивая роженицу магией, устало промолвил Азазель. - Спи, моё сокровище тебе предстоит много сил сейчас и в будущем. Знаешь я в тебя не влюблён, но будь обычным человеком я бы не пожалел бы остаться с тобой, Мисато. - Когда ангел обратился к бессознательной Айке, по обычно ехидному лицу, скатилась скупая мужская слеза.
- Зачем так всё усложнять? Бери пример с меня! Зачем себя так накручивать? - Недоумённо покрутил у виска второй по иерархии падший ангел.
- Шемхазай, Айка Мисато -- обычный человек, а не демон из фракции Старых Владык, перед нами и нашими врагами она постоять за себя не сможет. Думаешь мне приятно расставаться с таким сокровищем?
Предупреждение -- содержание этой главы будет очень тяжёлым и плаксивым! А также спойлеры из англо-вики по демонам старшей школы!
Яркий летний день. Безжалостное солнце залило всё вокруг беспощадным ярким светом. Небольшой домик на границе леса. Высокий молодой мужчина в чёрных одеждах с потухшим взглядом смотрит на миниатюрную плачущую блондинку в зелёном платье. Его серебряные волосы качаются в такт слабому ветру, а в небесно-голубых глазах отраженно беспробудное отчаяние. Он и рыдающая женщина сидят на траве и держатся за руки, на руках обоих видны обручальные кольца из белого золота, доказывающие что эти двое супруги. Муж гладит по голове жену, медленно и нежно проводя тонкими пальцами по соломенно-золотым, мягким и длинным волосам, понимая, что он делает это в последний раз. Как же он любит эту женщину, как же он любит её волосы -- мягкие, длинные, прямые, золотистые и играющие на солнце. Наверно больше мужчина любит лишь лучистый и добрый характер своей жены, уже не единожды муж называл свою возлюбленную - "моё Солнце", "моё счастье", "моя жизнь" и "мой Бог". Серебровласому худому мужчине хочется заплакать от собственного бессилия, но он еле сдерживает себя, чтобы в последний момент подарить возлюбленной жене как можно больше нежности и душевного тепла. Чтобы её янтарные глаза не были залиты слёзами, чтобы её аккуратный и чуть вздёрнутый носик, не шмыгал из-за плача, чтобы её тоненькие губки хотя бы на секунду вытянулись в светлой улыбке. Сейчас-то он должен быть для неё опорой!
Рихтер был бы счастлив убежать с семьёй куда подальше, но разве можно скрыться от собственного отца, который знает тебя как облупленного? Тем более, когда этот отец -- является сыном первого Люцифера и Лилит, превзошедший силу своих проклятых родителей! А как известно, на детях гениев -- природа отдыхает, порою сильно отдыхает. Пред Ризевимом Ливаном Люцифером -- Рихтер Герман Люцифер почти полностью бессилен. Что поделать если Герман не унаследовал толком ни сил, ни умений, ни характер отца? Даже от матери ничего не получил! Прочно застряв на уровне пяти крыльев, а ведь их нечётное количество считается невозможным. В конце-концов даже бежать уже некуда: Небеса не захотят спасти, падшие будут использовать (в лучшем случае в медицинских опытах), а для адского правительства сын одного из глав фракции Старых Владык в лучшем случае заложник и разменная монета. Про другие фракции говорить бессмысленно -- ну кто поможет непутёвому изгнаннику? Всё что остаётся обречённому - это успокаивать жену перед неизбежным. Впрочем не только отец знает сына как облупленного, но и сын отца.
- Не переживай, Герта. Даже если нам пришлось надеть маски извергов, это всё ради Вали. Пусть нас ненавидит собственный ребёнок, но главное он останется жив. Даже хорошо, что всё так получилось, если малыш нас возненавидит -- не пополнит список придурков-мстителей, а значит меньше будет пересекаться с этим чудовищем. -- Герман безуспешно успокаивает жену. Вот пришёл день о котором так мечтал Рихтер, они с Гертой поменялись местами. Теперь он её поддерживает и успокаивает, но вот только не так себе необычный демон это представлял, совсем не так.
Внук первого Люцифера знает Ливана, как всякий нерадивый сын знает жестокого отца -- все слабости, все прихоти, все сильные стороны, все возможные наказания и все дальнейшие действия. Защитить что-то от Ризервима можно лишь одним способом -- сделать это что-то неинтересным, предсказуемым, нестоящим или наоборот ужасным, пугающим, отвратительным, а главное не ценным в глазах Рихтера. Отец, что ломает любимые игрушки сына, убивает его домашних животных, топчет и губит жизни всех дорогих Герману людей -- никогда не станет преследовать то, чего Рихтер боится или то на, что Герман не обратит внимание. Наоборот Ризервим будет это холить, лелеять, взращивать всё, что внушит страх Рихтеру Люциферу, чтобы ещё больше испугать собственного ребёнка и испортить ему жизнь. Нет оставлять малыша Вали на попечении сумасшедшего деда (или всё же нормального деда по старо-демоническим меркам?) он никогда не будет. Уж лучше бешеные волки чем проклятый Ливан! Однако, даже сыграв роль трусливого родителя, Герман, боится, что его план раскусят. Да Вали Люцифер родился с уникальной силой для демона-полукровки, да малыш ещё получил один из Лонгинов -- Разделяющий Механизм, это сочетание родит страх в любом, почти в любом. Но загвоздка в том, что Рихтер действительно любит своего сына и не может толком бояться собственного ребёнка каким бы сильным он в будущим не был. Вопрос кто кого обхитрит висит в воздухе. Одна надежда, что Ризервим ни знавший и ни проявляющий родительской любви не сможет в этом вопросе понять Рихтера, надежда на то, что в собственной гордыне Ливан считает своего сына последним трусом и мягким бесхребетным слабаком, который может лишь прятаться и убегать.
- Дорогой, правильно ли мы всё сделали? Бедный Вали... - Заплаканный взгляд Герты, заставляет Рихтера собрать все свои силы, чтобы не разрыдаться.
- Да, моё Солнце, а теперь нам надо скрыть все возможные улики нашего поступка. Прости. - Лёгкое заклинание и женщина тихо умирает на руках возлюбленного. Быстрая и немучительная смерть -- это всё, что может сделать Герман для своей жены. Рихтер чувствует, что скоро придёт Ризервим, осталась жалкая минута или может даже меньше. Всё что остаётся делать молодому мужчине это оплакивать свои потери и молить все силы Вселенной, чтобы Ливан поверил в этот, слишком дорого обошедшийся, обман.
- О, сынок, ты решил убить жену, чтобы выторговать свою жизнь? - Обманчиво мягкий баритон, медленно и текуче растягивал эту фразу, заставив Германа повернуться и застыть в ужасе. Источник страха Рихтера находился за его спиной. Серебряные волосы и синие глаза с несколько похожим, но более зрелым лицом с самого детства заставляли Германа пугаться даже собственного отражения.