Страница 4 из 6
Я снова вспомнила довольно заурядную физиономию предпринимателя и недоверчиво пожала плечами. Ну прямо дон Корлеоне местного разлива! Что в нём такого ужасного, что его боится Морозов и опасается Горин, которому вообще на все авторитеты и социальные статусы плевать?
- Почему? Что вы о нём знаете?
- Двенадцать лет назад он обвинил меня в смерти своей первой жены и довёл дело до суда, - огорошил Горин неожиданным признанием.
Вот сейчас стало страшно.
- А от чего она умерла? - уточнила дрогнувшим голосом.
- От травм несовместимых с жизнью, в частности от разрыва селезёнки. Когда её привезли в хирургию, шансов уже практически не было, она не пережила операцию.
- Так почему он вас обвинил?
- Я заявил в полицию, что травмы, с которыми поступила женщина, не могли быть получены при падении с лошади, как уверял муж, а больше походили на результат рукоприкладства. Из-за этого он вызверился и пошёл на меня войной.
- И... чем всё закончилось?
- После шести месяцев противостояния - ничьёй. Свою невиновность я доказать смог, его вину - нет. - Он мрачно усмехнулся, пояснив: - люди с таким доходом перед законом всегда чисты. Но крови мы друг другу тогда попортили очень много.
- А... он был виноват? Он... её бил? - я замерла в ожидании ответа.
Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по скатерти и сдержанно ответил:
- Прямых доказательств нет. Она никогда ни в чём таком не признавалась, хотя несколько раз лежала в травматологии.
- Какой ужас! Значит, сейчас всё может повториться? Этого нельзя допускать, там ребёнок!
- Лиза, успокойтесь, я не для того это рассказал, что бы вы самоотверженно бросились в очередную опасную авантюру, - сухо отрезал Горин с заметной прохладцей в голосе. - Поверьте, вы никому не поможете, только ещё больше навредите. Да и себе жизнь испортите.
- Что же делать?
- Ничего. Просто поймите и примите как данность - нельзя спасти всех, особенно если люди о помощи не просят, - отчеканил хирург, повторив слова Морозова и дедушки. - Вы ведь завтра уезжаете?
Вопрос сначала удивил, потом расстроил - эти двое опять сговорились за моей спиной. Не удивлюсь, если "ссылка" вообще была идеей Горина.
- Я ещё не решила. Честно говоря, не хочется.
- Нечего тут решать, поезжайте!
Его категоричный, нетерпящий возражений тон неожиданно разозлил. Вот кто он мне, чтобы командовать? Может и к лучшему, что между нами ничего нет. Зачем мне такой диктатор?
- Вы не имеете права исчезать из моей жизни, когда вам вздумается, а потом приходить, как ни в чём не бывало, и отдавать приказы! - заявила, не скрывая возмущения и обиды. - С какой стати я должна вас слушать? Какое вам вообще до меня дело?
Неожидавший такого натиска Горин немного растерялся и не сразу нашёлся с ответом, что было для него непривычно.
- Я чувствую ответственность за вас...
Всего лишь? Это признание задело ещё больше.
- Я вас от неё освобождаю! - Остапа, как говорится, понесло. - И от всех кармических долгов тоже!
- Лиза, это не приказ, - всё ещё удивлённый Горин попытался оправдаться: - И я уже объяснил, почему перестал приходить. Так было лучше для вас. Все эти сплетни...
- И вы просто решили за меня. Как обычно. Ради моего блага. Могли бы хоть поинтересоваться, а нужно ли мне такое благо!
Я расстроено потёрла налившиеся тяжестью виски (амнезия не прошла бесследно - теперь всё чаще негативные переживания заканчивались мигренью) и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
- А это что такое? - очень тихо и как-то зловеще спросил вдруг Горин.
Удивлённая странной интонацией, я проследила за его взглядом и раздосадовано поморщилась, увидев сползший почти до локтя рукав, оголивший синяки на руке в виде громадной пятерни. - Это он сделал? Дорохин?
Его тон стал не просто зловещим, а жутким до мурашек по коже. Я невольно вздрогнула и поспешила возразить:
- Нет, что вы! Это сегодня в рейде... случайно... алкоголик один буйный... ничего страшного... Мне не больно.
Поспешно потянула ткань вниз, скрыв почти всю ладонь. Горин, по-прежнему не сводя взгляда с моей руки, устало покачал головой и обречённо констатировал:
- Что ж, вам никак спокойно не живётся? На минуту одну оставить нельзя!
Можно подумать я специально под руку взбешённому Куликову сунулась.
- Ничего себе минута - я вас три месяца не видела! - вот пусть лучше над своим поведением подумает и больше не пропадает так надолго.
- Я всего лишь не хотел испортить вам жизнь, поскольку делаю это также профессионально, как оперирую, - невесело усмехнулся Горин. - Но вижу, вы и без меня с этим прекрасно справляетесь!
Как-то незаметно беседа перетекла в личное русло и сменилась неловкой паузой. Я старалась не встречаться с ним взглядом, внимательно изучая содержимое своей кружки.
- Справедливости ради, - непривычно мягко продолжил собеседник, - я даже не знал, что вы заметили моё отсутствие. Ни одного звонка и визита за три месяца. Если так хотели меня увидеть, могли бы дать знать.
- Зачем? Я не хотела навязываться... как Вика, - только договорив фразу до конца, поняла, что это было фактически признание, и испуганно закусила губу.
Судя по тому, как что-то дрогнуло и неуловимо изменилось в лице собеседника, он воспринял эти слова именно так и отпираться теперь бесполезно.
Мы молча смотрели друг на друга, напряжение нарастало. Я, покрасневшая до жара в щеках, тщетно пыталась придумать, что сказать, чтобы сгладить произведённое впечатление, Горин также не торопился продолжить диалог и сверлил меня странным задумчивым взглядом.
Телефонный звонок, разорвавший почти наэлектризованную тишину, я восприняла как спасение, вздохнула с нескрываемым облегчением и потянулась к лежащему на краю стола мобильнику. Голос звонившего показался смутно знакомым.
- Алло, здравствуйте, кто это?
Телефонный собеседник назвал имя, и сердце ухнуло куда-то вниз, затрепетав раненой птицей.
- Здравствуйте, Геннадий Дмитриевич, - пробормотала, испуганно глядя на Горина, который сразу напрягся и подобрался, словно охотничий пёс, учуявший дичь.
- Что? Увидеться завтра? Я не уверена... - Горин вдруг настойчиво кивнул, предлагая согласиться, и я послушно повторила: - хорошо, завтра в пять. До свидания.
Когда неприятный голос замолчал, а экран телефона погас, я перевела дыхание и уточнила:
- Так мне нужно будет с ним встретиться? - голос всё же дрогнул. После рассказа Горина этот человек казался чуть ли не чудовищем.
- Ни в коем случае! - отрезал хирург. - Завтра утром вы уедете, и это не обсуждается.
Я только вздохнула - ну вот опять приказы пошли, впрочем, на этот раз спорить не хотелось. Я совсем не горела желанием общаться с Дорохиным наедине.
- Зачем я тогда согласилась?
- Получив отказ, он бы примчался сегодня. Нужно выиграть время.
- Но завтра всё выяснится. Он хочет поговорить...
- Вот и поговорит... со мной..., - мрачно усмехнулся Горин, напугав ещё больше.
Мысли лихорадочно заметались. Что же я наделала?! Сама влипла и его впутала. Что теперь будет?
- Нет, вы не должны... он же разозлится! У вас снова будут неприятности!
- Лиза, успокойтесь, я не трепетный Пьеро и при желании могу быть такой же хладнокровной сволочью, как и сам Дорохин. Думаю, он это ещё в прошлый раз понял. Поэтому, уверен, беседа наша будет плодотворной.
Это заявление нисколько не успокоило, напротив, встревожило ещё больше. Страшно представить до чего они могут "добеседоваться" - Горин, не сдержанный в выражениях, и Дорохин, способный купить полицию вместе с судом. Но переубедить хирурга - задача нереальная.
- Хорошо, я уеду, только вы после встречи с ним обязательно мне позвоните, иначе изведусь от тревоги.
- Договорились, - серьёзно кивнул хирург, поднимаясь из-за стола. - Мне пора, спасибо за ужин и обязательно запритесь.
Набросив на плечи куртку, я проводила гостя до калитки. Мы молчали, и отступившая было неловкость, вернулась. Я не могла решить, как с ним держаться после тех случайно вырвавшихся слов. Забыть и сделать вид, что ничего не произошло или спросить напрямую? Он ведь никогда не лжёт, значит ответит честно и бескомпромиссно, что кроме пресловутой ответственности за меня ничего не чувствует и что я выдаю желаемое за действительное.