Страница 9 из 14
Голод, с которым они каждое воскресенье встречались, чтобы сыграть одну-другую партию в шахматы, или, как они говорили, «партеечку в шахматишки». Димка был тучным мужчиной с густыми лохматыми бровями, которые любому другому лицу придали бы мрачный, отталкивающий вид, но даже они не способны были скрыть смеющиеся, излучающие добрый свет голубые глаза.
Семен любил проводить время со своим другом, устраивая страстные баталии на шахматной доске, соревнуясь при этом в острословии и получая заряд эмоций на целую неделю. Закончив играть в шахматы, Димка не спешил уходить, а еще часок сидел на кухне, попивая чаек и рассказывая свои удивительные сны.
Семен с интересом слушал и в душе завидовал своему приятелю, у которого во сне была другая жизнь, с совершенно другими законами, и, оттого, более интересная и загадочная.
Но в эту ночь Семену неожиданно приснился сон. Сон, который, проснувшись утром, Семен помнил в деталях.
Он будто бы ехал на работу в переполненном автобусе. Видимо, было раннее утро, потому что сильно хотелось спать. Семен поначалу не обратил внимания, а потом заметил, что автобус набит одними старухами. Это его сильно удивило, и он заподозрил неладное. Подумав, что можно пару остановок пройти пешком и при этом окончательно проснуться, он решил выйти из этого странного автобуса. Расталкивая старух, Семен начал отчаянно пробираться к выходу, но это оказалось совсем непростым делом. Старух было много, и они зло шипели на Семена, а одна очень больно ущипнула его за ногу. Потеряв ботинок и половину пуговиц плаща, Семен оказался у задней двери автобуса. Водитель монотонно объявил остановку: «Тоннель», следующая остановка – «Чистилище».
Дверь открылась, и Семен, даже не подумав, как он в таком виде будет добираться до работы, выскочил из автобуса.
«Господи, где это я? Куда я заехал? Неужели я сел не в тот автобус? – подумал он, оказавшись в полной темноте. – Хоть бы фонари какие зажгли! Где солнце? Неужели я под землей?»
– Ты на небе, – ответил Семену женский голос, показавшийся Семену очень знакомым.
Неодолимая тоска охватила Семена, и он закричал:
– Нет! Нет! Неправда! Я не умер! Я не умер!
Внезапный яркий свет вспыхнул как мощный прожектор где-то высоко над головой и осветил худую фигуру немолодой женщины, одетой в белую смирительную рубашку.
– Кто ты? – закричал Семен.
Женщина посмотрела на него пустыми глазницами, рукава смирительной рубашки развязались, и женщина поднесла палец к губам:
– Тише! Кричать не надо! Тебя все равно никто не слышит.
– Где я? Кто ты? Я умер? – повторил шепотом Семен.
Женщина вдруг превратилась в волка, который посмотрел на Семена злыми желтыми голодными глазами, ощетинил шерсть и зарычал, обнажая белые острые клыки.
Семен непроизвольно попятился, но его единственный ботинок был намертво приклеен к какому-то гладкому, черному, почти зеркальному покрытию. Семен упал и больно стукнулся копчиком. Он закрыл глаза от боли,
а когда открыл их снова, увидел стоявшую перед ним в смирительной рубашке с развязанными рукавами свою тетку Надю, которая ласково улыбалась беззубым ртом.
– Сенечка, ну что ты так неосторожно?
– Надя! Я так устал! Где я? Я на том свете? Тетка Надя как-то неестественно хохотнула:
– На том свете, на этом… Какая разница?
– Скажи – я умер?
Тетка недовольно наморщила переносицу;
– Умер… шмумер… лишь бы жил! Ты спишь!
– А-а! – облегченно вздохнул Семен. – Так это сон!
– Вся жизнь, как сон, – отрезала Надя. – Чему радоваться?
– Ну, все-таки, – Семен не нашел, что ответить ей на это.
– Слушай меня здесь, – Надя подошла к сидящему на полу Семену и близко наклонилась к нему. Семен с удивлением увидел, что Надя прозрачная и изнутри светится зеленым светом. Он настолько был ошеломлен, что даже не расслышал, что она ему сказала.
– Потом будешь глазищи таращить! – и Надя ущипнула Семена за ногу, точно так же, как это сделала старуха в автобусе. – Я говорю, за Анжелкой своей смотри получше. А то, как рожать – все мастера, а как за детьми смотреть – тут уж извините! Да?
– Ты о чем, Надя?
– Воспитывать надо, чтоб доверчивой не была, как домашний кролик! На нее охота, как на дикого кабана, а ты все смысл жизни ищешь. Ищешь, да не там!
Надя улыбнулась беззубым ртом:
– Ну, мне пора! – ее лицо стало синеть, и рукава рубашки как-то сами собой скрутили ей руки и завязались узлом за спиной.
– Так, а где ж мне искать смысл жизни? – громко, как глухому на ухо, крикнул Семен.
Лицо тетки Нади на секунду опять стало светлым:
– Поищи его в левом кармане своего плаща!
Свет исчез, и Семен опять оказался в полной темноте. Он поднялся, попробовал оторвать ботинок от гладкой плиты, но это у него не получилось. Тогда он снял ботинок и остался в одних носках. Глаза привыкли к темноте, и он стал немного видеть. Он разглядел очертания автобусной остановки и медленно, вытянув вперед руку, направился к ней.
«Надо отсюда скорее выбираться» – думал Семен. На остановке оказалось еще два человека. Семену стало неловко, что он без ботинок, и он остановился поодаль. Вдруг сверху громко зазвучала какая-то китайская музыка. Семен вздрогнул от неожиданности. К остановке медленно подъехал пустой автобус. Музыка перестала играть, и писклявый женский голос объявил по-русски с китайским акцентом:
– Атебус. Задити пожалиста.
Семен подошел к открытой двери и оказался плечом к плечу с молодым белобрысым парнем лет девятнадцати. Парень приветливо улыбнулся белозубой улыбкой, и даже густой мрак не смог скрыть его смеющиеся зеленые глаза.
– Прошу, – парень театральным жестом пригласил Семена пройти вперед.
– Спасибо, – кивнул в ответ Семен и прошел в автобус.
Двери автобуса закрылись, и Семен проснулся. Когда Семен открыл глаза и увидел перед собой стену
со светло-зелеными обоями, которые они с Анной год назад поклеили в своей спальне, необыкновенная радость охватила его: «Какое счастье! Это и вправду сон! Приснится же такая чушь!»
Семен бодро вскочил с кровати. Анна уже, по всей видимости, хлопотала на кухне, и по запаху, наполнившему весь дом, было ясно, что что-то подгорело на плите. Семен подошел к окну и открыл форточку. Он потянулся и сделал несколько взмахов руками. Почему-то болел копчик.
«Надо же, – подумал Семен, – во сне стукнулся, а болит наяву!»
Но эта мысль не встревожила его, а просто вызвала легкое недоумение. Он потер копчик: «Скажи ты! И вправду болит! Ладно, пройдет, не смертельно».
– Ань, что там у тебя сгорело? – крикнул жене Семен.
– Сырники. Дети, идемте завтракать! Анжела, хватит мыться – вороны унесут! Сеня, завтрак готов! Чай с травой заваривать?!
– Без!
Семен надел дешевые спортивные брюки с вытянутыми коленями и пошел на кухню.
– Доброе утро, – сказал он жене. – Ну, ты и надымила!
– Сейчас проветрится. Иди умывайся. Завтрак готов.
– Горелые сырники? – игриво подмигнул Семен.
– Горелые сырники, – передразнила его Анна. – Давай, не стой тут, иди умываться. Не бойся, не отравишься. Сгорело не все. Кое-что осталось.
Вскоре все собралась за столом, на котором в большой тарелке дымились поджаристые пышные сырники. Семен обвел всех ласковым взглядом:
– Семья моя! Как я вас люблю! Давайте же трескать эти волшебные сырники, которые мама приготовила по специальному секретному рецепту!
Когда завтрак подходил к концу, Семен улыбнулся дочери:
– Что ж ты, Анжелика, музыку прогуливаешь? Или ты уже не хочешь заниматься музыкой?
Анжела опустила глаза.
– Нет, я тебя не ругаю, просто хочу понять, нужна ли тебе эта музыка. Или, может, лучше пойдешь в кружок какого-нибудь спортивного моделирования, самолеты строить будешь? Чего молчишь? Скажи что-нибудь папе!
Девочка еще ниже опустила голову: