Страница 4 из 4
Спустился на лифте, открыл почтовый ящик. Было три часа дня. Ящик был пуст.
«Только без паники, без паники… – начал он уговаривать сам себя, – без паники!»
Услышав, что лифт пошел наверх, кинулся по лестнице обратно, на пятый.
Главное, обогнать лифт, тогда еще можно на что-то надеяться.
Кабина дернулась, и этажом ниже начали раскрываться двери, когда он уже два раза повернул ключ.
Теперь попить воды и думать!
Понятно, что ему из подъезда уже не выйти. Пуля или нож – какая разница. Не дадут выйти. Будут пасти и днем, и ночью, и утром и вечером, сменяя друг друга. И день, и неделю, и месяц. Сколько надо будет, столько и будут.
Оделся. Сунул в карман деньги и на цыпочках поднялся на девятый.
Люк, ведущий на чердак, был закрыт на висячий замок. Значит, перебраться в дальний подъезд было невозможно.
Однако присмотрелся и понял, что может сломать петли.
Вернулся в квартиру и прихватил обрезок водопроводной трубы.
«Только не греметь, только не греметь!» – думал он, просунув трубу в дужку замка, и осторожно, но и налегая изо всех сил, начал поворачивать рычаг. Раздался треск, и он еле успел схватить падающий замок, скрепляющий две пустые петли.
Поднявшись, посветил зажигалкой и обнаружил выключатель. Затхлое пространство наполнилось болезненным светом.
И, сдерживая заколотившееся от радости сердце, перешагивая через кучи какой-то дряни, кинулся к самому дальнему люку.
Однако он был заперт. Скорее всего на точно такой же замок. Безрезультатно подергав крышку, он бросился к следующему люку. То же самое…
Последняя надежда на спасение исчезла, когда попытался проникнуть в соседний со своим подъезд. И тогда он сел прямо на грязный пол и, глядя в одну точку, потихоньку завыл…
Опустошенно вернувшись домой, выглянул в окно, не отодвигая тюлевой занавески. У подъезда не было никого. Но это ни о чем не говорило. Точнее, не сулило ничего хорошего. Наблюдение-то все равно было. Он это знал наверняка.
Если бы его окно выходило на другую сторону, можно было бы спуститься ночью по веревке. Ну, не по веревке, так по чему-нибудь еще, все равно чего-нибудь навязал бы.
Конечно, соседи… Но кто его знает? И кто ему поверит? Кто впустит?
Да и он никого не знал. Если бы был уверен, что в 173-й какая-нибудь одинокая старушка, можно было бы связать ее к чертовой матери и рот заткнуть. Или по башке дать…
Но ведь дверь-то никто не откроет!
Скорую вызвать, про язву наплести, чтобы на носилках вынесли? Так не с головой же накроют! Тут и крышка!
Дом поджечь?!
Что, что, что?!
Ночь он не спал, чуть было не доведя себя до такого состояния, когда выкидываются из окна…
А потом понял.
Сделал шрам на щеке, глубоко полоснув бритвенным лезвием. И стал дожидаться, когда заживет, затянется, чтобы красная полоса была со стянутой по краям кожей.
Разделил еду на месяц.
Зарастал волосами.
Не мылся.
Изодрал старый костюм, в который уже не влезал. Но через месяц он на нем уже болтался. Обмазал брюки подсолнечным маслом, а потом втер в масло землю из цветочного горшка.
Когда был уже готов, то есть стал уже совсем другим человеком, другим внешне, плоскогубцами сломал два верхних передних зуба.
И, сдерживая выпрыгивающее из груди сердце, спустился на лифте на первый этаж и, пошатываясь от голода, вышел из подъезда.
И лишь свернув за угол, понял, что спасен. Пуля его не догнала.
Взял меню и тут же положил его перед собой на стол. Потому что дрожали руки.
Да, это они. Два стриженых на бандитский манер парня. Конечно, они. Потому что тот, который сидит спиной, повернулся, но лишь скользнул взглядом. И секунды на три сосредоточился на соседнем столике, где что-то лопал с чавканьем какой-то тип в черном лоснящемся пиджачишке и в скрученном трубочкой галстуке. Типичный командировочный начала восьмидесятых.
«Конечно они. Потому-то и скользнул водянистыми глазами, не задержал взгляда, потому что боится меня спугнуть. Однако и мне бы не оплошать, не дать им знать, что я все понял. Надо унять руки, унять руки…»
Сдвинул с места идиотскую вазочку с пластмассовыми цветочками, которая от тряски мерзко звякала об оконную раму.
Подошла официантка. Стала записывать в блокнот. Те сидят, что-то ковыряют вилками. Меньше чем наполовину отпитая бутылка «Смирновской». «Значит, у меня еще есть время, – подумал он с некоторым облегчением. – Я уйду раньше. Минут десять в запасе». И начал лихорадочно выстраивать в голове и тут же отбрасывать один за другим планы спасения.
Самое нелепое в данной ситуации – просить защиты у ментов. Самое простое – выпрыгнуть из окна, чтобы меньше мучиться…
Официантка принесла две тарелки и стакан сока. Сразу же отдал ей сотню, чтобы не терять времени.
…Хотя поезд иногда притормаживает, и можно было бы спокойно соскочить. Но те не дадут уйти. Тоже выскочат с пушками.
Да и непохоже, чтобы до Курска сбавил скорость. И в Курске тоже не оторваться. Судя по рожам, опыта не занимать.
Оторваться, оторваться, оторваться…
«Плохо, что я здесь с ними лоб в лоб столкнулся. Могут прямо сейчас начать действовать. Ведь сидели же до Орла спокойно. Хотя, если бы не вагон-ресторан, то с легкостью пришили бы меня, ничего не ведающего, ничего не подозревающего».
Допил сок до самого донышка, чтобы не заронить в них подозрения, что он всё понял. И пошел в свой 12-й вагон, отметив, что у них осталось еще треть бутылки. Пошел с уже созревшим четким планом в голове. И главное – с отчаянной решимостью в сердце.
Взял в купе сумку, оставив без ответа вопрос изрядно уже окосевшего попутчика: «Ты куда, земляк?..» В пустом коридоре достал газовый пистолет, который имел вполне внушительный вид, и сунул его за ремень, под свитер.
Вошел к проводнице, захлопнул дверь и вытащил пистолет. Проводница мгновенно не побледнела даже, а позеленела. Некоторые женщины в таком положении начинают истошно орать. Но ему повезло. Она лишь глотала воздух и неотрывно смотрела расширившимися от ужаса глазами на черную сталь.
– Билет!
– Что?
– Билет, говорю! Мой билет!
Непослушными руками нашарила сумку и протянула ему. Он вытащил из кармашка с цифрой «6» четыре билета, среди которых был и тот, на котором была отпечатана его фамилия и номер паспорта.
– Ключи!
Женщина начала уже маленько соображать. Поэтому сразу же, с готовностью, протянула ему ключи.
– Если будешь шуметь или даже скрестись, убью! А так жить будешь. Поняла?!
Проводница суетливо закивала головой, боясь поверить, что смерть ее миновала.
Он запер служебное купе. Потом запер дверь в соседний, 13-й, вагон и кинулся в начало вагона.
Запер дверь из вагона в тамбур и из тамбура в 11-й, откуда должны появиться киллеры. Хоть скорее всего у них тоже должны быть ключи, и поэтому надо было шевелиться изо всех сил. К тому же мог появиться кто-нибудь из поездной бригады.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.