Страница 6 из 15
«Он поколебал права собственности высшего мусульманского сословия в «Положении об агалларах», чем возбудил непримиримую вражду и недоверие влиятельного класса против правительства» (Семён Исадзе, т. 1, стр. 34–35).
В тиранических действиях Ильбис-Ярмули (дьявола), в диктате Ермолова поражённые в гражданских и религиозных нравах горцы, и в особенности духовенство, увидели посягательство на изменение коренных догматов их религии, начинали волноваться и призывать народ к газавату. Как же может объективный историк наделять свирепого покорителя горцев несвойственными деспоту качествами великого добродетеля? Откуда черпал Ольховский сведения о том, что циничный, плохо воспитанный Ермолов дал толчок развитию городской культуры?
Более того, оказывается, великодержавный шовинист, презиравший всё нерусское, предавший огню и мечу целые аулы вместе с мечетями, открыл множество больниц и лечебниц и воздвигал в Дагестане и в Чечне мечети, причём за свой счёт. Если это не выдумки соотечественников, Ольховскому следовало сослаться на источники, чтобы невежественные, неблагодарные потомки воинственных узденей умерили свой пыл, слушая воспоминания и предания праотцев.
Собственно, удивляться отсебятине некоторых современных историков не приходится. За годы советской власти настоящие знатоки российской и всемирной истории были физически уничтожены. Их заменили бездарные, беспринципные, наспех обученные (главным образом по «Истории партии», лжебиографии «Великого вождя» и прочей идеологически соответствующей интересам генсека шелухе). И как бы Ольховский ни охаивал власть Советов, в его бессистемное, безалаберное сочинение ни к селу ни к городу прорываются фразы: «Знаменитые двойки и тройки 20–30-х годов советской власти изобрёл не Сталин». А кто же? Договорил бы, если знал. При всём своём апломбе дилетанта Ольховский с удивительным откровением повторно признаётся: «Пользуясь нашим слабым знанием истории, кое-кто старается представить Шамиля как человека, которому помешали горы создать чуть ли не рай на земле». Земной рай учили строить такие учителя-безбожники, как Ольховский, а Шамиль, как всякий верующий человек, мирился с земными испытаниями, боясь грешить, надеясь за святость блаженствовать в Раю небесном.
Но таким, как Ольховский, привычно брать грех на душу. Не потому ли, элементарно не разбираясь в сложной личности Шамиля, не вдаваясь в сущность политики самодержавного Генсека со сталинско-бериевских позиций, развенчанных своими же соратниками, начал клеветать снова на признанного миром вождя горцев, который в течение четверти века противостоял силам Российской империи, перед мощью которых трепетали страны Европы. Способный мыслить подумает, прежде чем написать.
Без чувства глубокого возмущения нельзя также читать строки, где Ольховский утверждает: «Это именно при Шамиле некоторых девочек начали принуждать выходить замуж в 9–10 лет». Ложь! И никак не укладывается в голове, зачем учителю-историку Ольховскому копошиться в недрах Древней, Средневековой и Новой истории, не имея элементарной способности логически осмыслить материал.
Занимался бы лучше вопросами нравственности своих соотечественников, которые в цивилизованном XX веке в столице его родины Москве открыли детские притоны, куда заманивали девочек 6-12 лет и после соответствующей подготовки, побоев и угроз продавали, как «товар высокого спроса», отупевшим от пьянства и пресыщенным развратом новоявленным миллионерам от демократического жулья. Прочёл бы «Детский труд в России, проституция» О. Кармазы («Комсомольская правда», 11.10.1992 г.).
У каждого нормального человека складываются свои взгляды, точка зрения на жизнь, события прошлого и настоящего. Ольховский же злопыхает на большевиков, «уничтоживших всех мыслящих людей». Диву даёшься, как это он уцелел, превратившись в «винтик». Дал «по зубам» самостийникам Украины, поднявшим имена прихвост-ней Мазепы и кровавого Бандеры, прошёлся с бичом по хребтам Грузии, Армении, Азербайджана, которые должны были вечно молиться на Россию. Ольховского в буквальном смысле слова удручает, сколько Кавказ принёс убытков России в прежние времена, когда дефицит составил 30 с лишним миллионов рублей в год. Хочется спросить, какой чёрт заставлял царское правительство с огнём и мечом карабкаться в горы Кавказа и Закавказья, если это было невыгодно?
Во-вторых, расходы шли на содержание наместничества, армии и чиновничьего аппарата империи. И, наконец, какая была польза от этих расходов народам гор, которые после покорения Кавказа влачили жалкое существование, подвергаясь двойному гнёту оккупантов и продажной местной феодальной знати.
Да, присоединение Кавказа к России – сильной экономически и культурно развитой стране – сыграло определённую положительную роль. Но нельзя недооценивать и роли народов Кавказа, оказавших неоценимые услуги России, когда над страной нависла угроза вражеских вторжений. И к чему обывательские рассуждения, касающиеся национальных чувств воина Советской армии? Почему-то Дудаев мог учиться в России, и никто не говорил, что он стал от этого меньше чеченцем.
Ничего плохого не произошло с генералами Хетагуровым, Русланом Аушевым и другими. Трагедия могла произойти с каждым из них, если бы Аллах не миловал и они сложили голову в Афганистане, защищая интересы советского правительства. Разве не для этого их обучили ратному делу, не скупясь на чины и награды? И как можно забыть неоценимую услугу народов Кавказа и Закавказья в деле разгрома фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны?
Нет народности и национальности, из гущи которых не вышли десятки удостоенных звания Героев Советского Союза, маршалов, генералов, других высших чинов. А сколько безымянных героев полегло на полях сражений, освобождая народы мира от коричневой чумы. И гибли они, не продавшие совесть за сребреники Иуды, перенося жестокие пытки.
А разве так называемые «Дикие дивизии», состоящие из кавказцев, не нагоняли страх на японцев в 1905-м, на немцев в 1914 году? Зачем же унижать достоинство воинственных горцев, утверждая ложь, что «Шамиль считал, что горец способен делать добро лишь тогда, когда чувствует, что над его головой занесена шашка, уже отрубившая несколько голов». А вообще, уважающий себя писатель, а тем более историк не должен употреблять слова: «думал», «считал», «хотел», а давать оценки героям по их действиям.
Не выдерживает никакой критики и выдумка Ольховского о том, что у Шамиля была «разработана целая система воспроизводства людей в государстве». Что-то подобное пропагандировал Геббельс для воспроизводства солдат вермахта. Быть может, Геббельс смотрел на людей как на стадо, отбирая в производители тупых бугаев. Что касается Шамиля, то он, как глубоко верующий человек, во всём видел священную волю Аллаха и, не позволяя отсебятины, строго придерживался каждой буквы законов шариата, утверждённого исламом.
В заключение хочу сказать, что от «винегрета», изготовленного Ольховским, веет вызывающим, провокационным духом. И тем опасны Ольховские, которые, заняв позицию сторонних наблюдателей за противоборствующими, не только потирают руки от удовольствия, но и подстрекают, поджигают, подливая масло в тлеющие очаги, унижая чувства собственного и национального достоинства инородцев.
«Кавказский край», 1993 г.
Кому верить?
Ещё один ответ Олегу Ольховскому
В отзыве на статью «Имя станицы Баталпашинской остаётся загадкой» («Кавказский край», № 27, 1992 г.) Олег Ольховский приводимые мною доводы расценил как вызов, брошенный историкам («Кавказский край», № 35, 1992 г., «Прах Тимура из мавзолея Гур-Эмир»).
«Вызов» – это было бы слишком смело со стороны человека, посвятившего всю жизнь практической медицине и без претензий увлекающегося прошлым родного края.
История – древнейшая наука наук. Сознавая это, всякий посвятивший себя «дееписанию», должен относиться к истории как к «Её Величеству». Лучший из русских историков Николай Михайлович Карамзин (кстати сказать, потомок татарского князя Кара-Мурзы), автор непревзойдённой «Истории Государства Российского», предупреждал, что история не терпит вымыслов, в ней должна сообщаться только правда, и только тогда она может принести пользу государству и народу («История русской словесности», 1908 г., стр. 71).