Мечебоец

Солнечные лучи, попав на содержимое сундука, заплясали по стенам всеми цветами радуги. Драгоценные камни вперемешку с золотыми и серебряными украшениями, монетами множества народов.

– Да, богатый улов. Где нашли? – зачерпывая горсть монет, спросил Волч.

– Вон в том доме, – махнул в сторону развалин Волот. – Видать, купец или боярин там жил, да вот только богатство с собой не забрал. Наверное, там, куда он отправился, оно ему без надобности. Весь дом костями завален.

– Ладно, давайте к лагерю двигать, через час стемнеет, – сказал Слав, подзывая свистом пасшегося с остальными конями Огнева.

Переложив сокровища из сундука в седельные сумки, друзья пустились в обратный путь. Миновав большой яблоневый сад, Слав услышал людские голоса. Подъехав поближе, он обнаружил с десяток крестьян, шатающихся просто так.

– Вы что здесь делаете? – опережая седого воеводу, крикнул Волч.

Ответом ему было грозное рычание.

– Вовкулаки! – заорал Слав, таща из ножен черный клинок, который после битвы с урманами был уже не совсем черным.

Он немного запоздал, Волч, подошедший к оборотням слишком близко, не успел достать свой меч. Один из вовкулаков стащил его с коня, ухватившись за сапог, второй в прыжке сбил на землю Яромира. Слав немного растерялся, на бывшего десятника прыгал крестьянин, а сбил с лошади матерый волк, вставший на задние лапы. Свистнула стрела, пригвоздившая одного из оборотней к дикой яблоне, вторым выстрелом Рысь сбила вовкулака, повалившего Яромира. Слав в этот момент преодолел последние метры до кучи-малы, внизу которой находился Волч. Сверху на нем сидели сразу три оборотня, морда одного из них была в крови. Именно по ней Слав и нанес свой первый удар, черный меч развалил голову на две части, как гнилую тыкву. Второго вовкулака просто проткнул мечом, а третьего сбила стрелой Рысь. Яромир в этот момент добивал двух оставшихся в живых оборотней. Слав соскочил с коня и пинком скинул с Волча мертвого получеловека-полуволка. С одного взгляда было ясно – Волч мертв. Мощные челюсти оборотня просто раскрошили кольчужный воротник, превратив шею ратника в сплошное месиво из мяса, кожи и костей. Его серые глаза неподвижно смотрели в небо, в них читалась жуткая досада, мол, как же я так? Слав склонился над телом десятника, ставшего сотником вольной дружины, и закрыл ему глаза.

– Прости, – тихо произнес он, разгибаясь.

К нему подковылял Яромир и склонился над неподвижным телом. За время, проведенное в Ново-граде и в пути, эти двое крепко сдружились.

– Надо бы забрать и сжечь по обряду, – сказал он, держа Волча за руку.

– Сделаем все, как полагается, – отозвался Волот, глядя на спутников с высоты седла.

Взвалив тело на лошадь и намотав повод на луку седла, Слав с друзьями отправился в лагерь, оставив за собой мерзко воняющий паленой шерстью костер из десяти вовкулаков.

Вечер в лагере выдался невеселым. Вернувшись, Слав узнал, что было еще несколько подобных нападений. Две ватаги лесорубов по пять человек и четыре ратника, которые сопровождали их, не уцелели. Все, что осталось, доставили в лагерь, посеребренное оружие да рваные кольчуги. На месте обнаружили тела семи оборотней, а по следам определили, что ушло вдвое больше. Вечером три погребальных костра, разведенных в специальных ямах, унесли в Ирий пятнадцать человек.

Ночь выдалась беспокойной. Несколько раз вовкулаки пытались прокрасться в лагерь, но, к счастью, стражи вовремя замечали ползущих в тени костров оборотней.

– Воевода, – раздался от входа голос караульного, – тут к тебе дружинник притащил какого-то крестьянина. Говорит, ты приказывал.

Слав шагнул наружу, ночной воздух приятно холодил кожу. Напротив входа в его шатер стоял тот самый парень, что получил десяток плетей, а возле него валялся связанный крестьянин.

– Воевода, это он меня вином угощал, – быстро затараторил дружинник, – я его по голосу узнал. Он собирался выйти за возы, что лагерь окружают, ну я его и окликнул, а он мне, мол, жинка его в кусты позвала. Тут я его голос и вспомнил.

Слав хлопнул парня по плечу.

– Молодец, искупил смерть товарищей. Нет на тебе вины. А этого тащите в шатер, да позовите Радко и Яна-старосту.

Ратники кивнули. Один, ухватив связанного за ногу, потащил его в шатер, другой побежал собирать советников князя.

– Ну вот, советники, это наш главный волчий пастырь, – сказал Слав, видя, как Радко и Ян вошли в шатер. Он уже успел посмотреть рисунок и был уверен в своем обвинении. – Ян, он из ваших?

Главный староста обошел валяющегося на полу мужика в крестьянских одеждах. Присев, заглянул тому в лицо.

– Я его видел пару раз, – наконец, сказал он, – вроде как с нами от самого Ново-града шел.

– Понятно, – произнес Слав, вытаскивая кляп у пленника изо рта. Но припоминая прошлый разговор, руки не развязал. – Рассказывай, как стал волчьим пастырем? Что делал у нас, и сколько вас еще таких?

Пастырь смотрел на всех присутствующих бешенными глазами, но рот его оставался закрытым.

– Слав, позволь мне, – попросил Радко и, присев рядом с пастырем, уставился ему в глаза.

Так они смотрели несколько минут, а потом пленник заговорил:

– Я попал к Ядуну год назад. Он сказал, что у меня есть дар управлять нежитью и обучил, как им пользоваться. Потом отправил меня в Новый-град, приказав собирать для него сведения. С вами я тоже по его приказу, – говорил он нехотя, но правду.

– Есть еще в лагере тебе подобные? – спросил Слав.

– Нет, вы всех перебили, – ответил пленник. – А один сбежал.

– Как появились ведьмаки, не боящиеся солнца и не нуждающиеся в приглашении?

– Это мы, – почти рыча, выпалил пастырь, – мы способны делать так, чтобы нежить обращала друг друга. Теперь они непобедимы! – в его словах звучало злорадство, и Слав понял, что Радко больше не контролирует сознания пленного.

Достав меч седой парень быстро вонзил его в сердце пастыря.

– Уберите эту падаль, – крикнул он стражам, стоящим у входа. – Сожгите его где-нибудь в стороне.

Двое ратников, ухватив тело за ноги, выволокли его из шатра.

Слав, протянув Радко руку, помог ведуну подняться.

– Я кое-что еще прочел в его мыслях, – прислонившись к пологу шатра, сказал Радко. – Новый-град в осаде, но уже четыре дня успешно отбивается.

– Молодец, князь, – уважительно произнес Слав. – Пока он держится, у нас есть шанс. Сейчас у него под стенами вся нежить собралась, и пока она там, за нами никто не пойдет.

С утра тронулись в путь, как только первые рассветные лучи коснулись бортов повозок. Хорошо отдохнувшие волы и тяжеловозы бодро тянули повозки по давно не езженным старым дорогам. Всем ратникам дан четкий приказ – убивать любого, кто находится за пределами обоза. Благодаря этому было убито около двадцати ведьмаков и вовкулаков. Перед дневным привалом Радко приказал сворачивать.

– Все, до Славиграда чуть больше дня пути. Если боги будут на нашей стороне, то завтра вечером мы въедем в ворота крепости, – заявил Слав.

– Что творится? – удивленно произнес Радко, разглядывая мертвого упыря вдвое больше обычного, прилетевшего при дневном свете. – Упыри, летающие днем, вовкулаки, оборачивающиеся при солнечном свете, ведьмаки, не нуждающиеся в приглашении и владеющие оружием?

– Ядун создает армию, – сказал Слав, швыряя упыря в костер, в котором уже сгорело около десятка его сородичей.

Лучники теперь постоянно следили за небом, упыри успели загрызть одного крестьянина прежде, чем дружинники поняли, откуда свалились крылатые твари. Раньше им приходилось глазеть по сторонам и под ноги, теперь еще и вверх голову задирать.

– Я не понимаю, почему Ядун нас не атакует? – заметил Яромир, сидя в шатре Слава.

– Этого не понимаешь не только ты, – отозвался Радко. – По мне, он должен был атаковать нас либо в болоте, либо в ночь, когда мы из него вылезли. Но те жалкие попытки нельзя принять за грамотное нападение. Такое ощущение, что он пытался нас измотать, а потом и вовсе потерял интерес.