Король и спасительница

— Значит, Лид тоже злой колдун! — сделала логичный вывод Маришка. — Он меня, пока вас не было, в кого-то превратил и в клетку посадил! Меня только тетя Соня выпустила!

Ира и Леня ошарашено вылупились на Лида. Мы с Наткой переглянулись. Король особенно никак не отреагировал.

— Ты правда ее во что-то превращал?! — поинтересовалась Ира, на лице которой теперь что-то не было видно благодарности.

— Правда, — кивнул не к месту честный Лид.

— Зачем?!

— Чтобы не кричала, она мне мешала.

— А мы тебе не мешаем?! — нахмурившись, зарычал Леня. — Может, ты и нас во что-то превратишь?!

— Будете мешать, превращу, конечно.

— Ну ты хорош! Совсем, что ли, оборзел?!

— Ребята, да ладно вам, — попыталась примирить их Натка. — Все устали как собаки… Давайте завтра с утра на свежую голову поругаетесь.

— Еще не хватало на свежую голову с ним ругаться! — Леня повернулся ко мне. — Ты почему не сказала, что он такой?!

— Вначале вы бы все равно не поверили, а потом я говорила! Я вам говорила, что он король!

— И что, король у них это сволочь, что ли?

— Не сволочь, но ему все равно на всех людей. Кроме меня, да и то только потому, что я его спасла! Не принимайте вы на свой счет! — принялась сбивчиво объяснять я. Ира молча и мрачно поглядывая на меня, прижала к себе Маришку, а Леня повернулся к королю и, потрясая кулаком, рявкнул:

— Слушай, ты! Если ты еще раз мою дочку или жену тронешь, я хоть колдовать не умею, а тебя по стенке размажу! Понял?!

— Что мне нужно понимать? — голос Лида неожиданно гулко разнесся по квартире. — Вам ведь это все приснилось. Вы спите.

— Я? — сказал Леня и, закрыв глаза, уснул стоя. Ира и Маришка уронили головы и засопели. Лид медленно встал с дивана, шевельнув пальцем, заставил его разобраться и самозастелиться бельем, после чего мои родственники проплыли по воздуху и аккуратно уместились под одеяло, где и продолжили дрыхнуть с умиротворенными лицами.

Мы с Лидом и Наткой молча переглянулись. Натка сказала шепотом:

— Меня не вздумай усыплять. Я сама пойду на кухню посплю, все равно родителям сказала, что у вас переночую. Не горюй, твое величество, Сонькины родственники люди хорошие, но простые…

— С чего ты взяла, что я горюю? — прошипел в ответ Лид. — Подобных колебаний настроения у простолюдинов от любви до ненависти я навидался за время своего правления, это для них естественно.

— Ну как хочешь, — вздохнула Натка, махнула мне и по-хозяйски полезла в мой одежный шкаф за постельным бельем для себя. Король молча развернулся и канул в мою комнату. Я понуро потащилась за ним. Меня все время тянуло извиниться, но я никак не могла решить, кто же больше неправ: король или родственники. Я так задумалась, что даже не пожелала королю спокойной ночи, и он тоже молча ушел на свою половину, где тут же заревел камин. Я свернулась под одеялом комочком: почему-то мерзли руки и ноги, и вообще после всех переживаний меня неуютно трясло. В конце концов я кое-как уснула, но ничего хорошего из этого не вышло, потому что мне немедленно начал сниться выскакивающий из-за каждого угла Сьедин с искаженной физиономией, собственные руки, превращенные в пыль и осыпающиеся, Натка с горящими волосами и Лид, убиваемый молнией…

— Соня.

Негромкий, но озабоченный королевский голос, раздавшийся прямо надо мной, вырвал меня из очередного кошмара.

— А?! Чего?! — с испугу рявкнула я, приподнимая голову и тараща глаза на маячащее вверху королевское лицо. Лид успокаивающе положил руку мне на плечо.

— Ничего. Ты кричишь.

— А… Это мне кошмары снятся. Извини, если разбудила… И вообще мне после всех этих приключений как-то нехорошо и трясет.

— Мне тоже, — сказал Лид, по своему обыкновению уселся мне чуть ли не на ноги и чихнул.

— Будь здоров, — пожелала я машинально. Король, еще не изучивший эту фигуру речи, ответил на нее буквально:

— Потом, может, и буду, но сейчас навряд ли, — и чихнул еще раз.

— Кто-то говорил, — заметила я тоже несколько насморочным голосом, закладывая руки за голову, — что высокородные не подвержены болезням.

— Наверное, у вас более агрессивные… — Лид помолчал, вспоминая слово. — Микробы.

В подтверждение своих слов король чихнул еще раз.

— Некогда мне с тобой возиться, — забубнила я. — У самой сейчас сил нет, саму трясет…

— Я и не прошу возиться со мной.

— Выпей чего-нибудь горячего и вообще погрейся, — все же посоветовала я. — Сделай свой камин посильнее и сиди возле него, авось пронесет… — Тут мне пришлось замолчать и самой набрать воздух для большого чиха.

— У тебя то же самое, — заметил Лид чуть ли не с удовлетворением и поплотнее уселся на моей ноге.

— Слезь с ног, — сказала я сердито, прикрывая нос одеялом. — Ты слон, а не король… И давай лечиться завтра, я спать хочу, ты можешь сам…

Не договорив, я закрыла глаза и провалилась в сон, несмотря на собственный насморк и тяжелого короля, который так и не слез с моей ноги.

Спала я на этот раз безо всяких кошмаров и проснулась довольно поздно — часов в одиннадцать. На ноге все еще что-то покоилось, но не так глобально — она даже не очень затекла. Подергав лодыжкой, я разлепила глаза, глянула вниз и увидела весьма странное зрелище. Оказывается, король так и не отбыл к себе. То ли я, заснув, опять мешала ему какими-то звуками, то ли он тоже быстро задремал, но теперь на моей ноге лежали его голова и подложенные под нее руки, а остальное сползло на пол. Конечно, его колотила дрожь, правда, не особенно сильная, зато мне было жутко жарко. Наверное, он сделал посильнее камин.

Некоторое время я молча смотрела на короля и решала, пошевелить мне ногой или нет. Лид спал с мирным видом, иногда потряхиваясь от своего колдовского озноба, лицо его из-за аристократичной бледности, на которую не повлияло даже голубое солнце, и правильных тонких черт производило впечатление какой-то торжественно-печальной музейности. Скользнув взглядом по его частично лежащим на одеяле волосам и забинтованной руке, подложенной под голову, я опять вспомнила его жуткий фортель с доставанием браслета из кипятка, и мне снова стало так жалко короля, что я хлюпнула. Хлюп получился звонкий, так как простуда моя к утру не совсем прошла. Поспешно прикрыв лицо рукой, я придушила в себе зреющий чих и продолжила раздумывать. Теперь, после наших приключений, у меня появились надежды, что Лид вполне может превратиться в нормального человека. Ведь он же нам помогал, да так, что даже Сьедин назвал его демократом! Это уже кое-что. Теперь мы с Лидом стали душевно гораздо ближе, и если я применю все усилия, буду часто разговаривать с ним на народно-миротворческие темы, то, может быть, он даже…

Тут, увлекшись мыслями об исправлении короля, я в энтузиазме дрыгнула ногой. Лид, чуть окончательно не свалившись от этого на пол, в последний момент ухватился за край кровати и, сонно моргая, выполз обратно.

— Доброе утро, ваше величество, — хихикая, сказала я. — Ты что тут делаешь-то? Неужели так и заснул?

Король огляделся, сфокусировал на мне глаза и с достоинством встал, убирая волосы с лица и стряхивая какие-то пылинки с рубашки. Почистившись, он соизволил, наконец, ответить и на мой вопрос довольно хриплым голосом:

— Да, так и заснул — наверное, не рассчитал силы.

— Какие силы? Чтобы дойти до кровати?

— Силы при колдовстве, — объяснил Лид и взмахом руки погасил жарящий камин. — В королевстве Долгой Ночи мне приходилось тратить их помногу, и от этого, бывает, начинаешь неожиданно и быстро засыпать. Это свойство колдунов.

— Высокородных?

— Любых, — порадовал меня Лид демократичным ответом, достал откуда-то позолоченный гребень с завитушками и принялся медленно причесываться. Я, подобрав ноги, уселась на постели, достала щетку и занялась тем же самым. Периодически то король, то я издавали громкий чих и шмыгали носами.

— Мда, похоже, наша простуда не прошла, — сказала я, чихнув в очередной раз. — Как себя-то лечить, я хоть знаю, а вот чего тебе дать…