Король и спасительница

— Высокородные, — равномерно говорил Лид, отступая и тесня нас собой, — должны быть умнее и лучше плебеев. А плебеи — глупее и хуже высокородных. Если получается наоборот, то надо менять народ и власть местами.

— Не учи меня, проклятый демократ!!! — завизжал Сьедин и снова замахал руками. Ближайшие камни взорвались с осколками, один из которых впился мне в щеку. Натка взвизгнула, и я с ужасом увидела, что в ее голову попал сделанный Сьедином огненный шарик, опалив ей волосы. А Маришка, которую снова держала на руках Ира, вдруг неестественно застыла и стала серой и однотонной.

— Она каменная! — услышала я жалобный Ирин вскрик.

— Ничего, бери ее и иди в свой мир! — не оборачиваясь, крикнул Лид и опять поднял ладонь. Между королями снова шарахнула молния. Потом еще одна. Потом еще. Сьедин, плохо видимый сквозь свет, явно опять пытался что-то наколдовать: Леня с ругательством отскочил в сторону, потому что его ботинок вдруг осыпался черным порошком. Обернувшись, я с облегчением увидела, как Ира и каменная Маришка исчезли во влажном воздухе, но тут порошком стал кусок моего рукава, который, к счастью, был длиннее пальцев.

— Лид, дыра!!! — завопила я не своим голосом, и вдруг чуть ли не в сантиметре от себя увидела Сьедина — видимо, он перенесся через молнию. Король-подросток скорчил зловещую физиономию, которая вдруг подействовала на нас всех как катализатор: Леня схватил Натку и отпрыгнул назад, Натка по пути панически махнула на Сьедина рукой, так, что у него слетела корона, я с визгом изо всех сил припечатала грязным ботинком ему ногу, а король, видимо, решив, что мне причинен какой-то вред, одним прыжком вклинился между нами, отпихнул Сьедина и, пятясь в дыру, поднял обе ладони.

Громадная ветвистая молния треснула прямо перед нами, загородив щуплую фигуру короля-подростка, и зверски загрохотала. Мы вывалились из мира Долгой Ночи в узкий проход между гаражами. Лид, уже в процессе падения, резким движением сложил руки на груди крест-накрест. Светящаяся от молнии дыра на миг расширилась, а потом со свистящим звуком схлопнулась, и вырвавшимся из нее потоком мокрого горячего воздуха нас отнесло назад и повалило друг на друга.

Свет погас, вокруг стало тихо и темно. Я, запрокинув голову, смотрела на звезды… Опять звезды?! Опять темно?! Машина вдалеке бибикает, душно, воздух пахнет бензином… Нет, мы в Москве. А, ну да, здесь же, наверное, ночь… Интересно, сколько времени прошло?..

— О-ой, — раздался стон Натки. — Леня, слезь с моей ноги… Надо бежать…

— Никуда не надо бежать, — сказал Лид, силуэт которого я уже сумела разглядеть в сумерках. — Я закрыл дыру между мирами. Здесь моя сила гораздо больше, ее хватило на это…

— Ох, ужас, — пробормотала Ира. — Ох, что это вообще было…

— Последствия плохого воспитания вашего ребенка. Если бы не ваша вседозволенность, он бы не пролез без спросу за эти гаражи…

— А можно этого ребенка-то расколдовать?! — поинтересовался Леня с понятным беспокойством. В темноте послышался глухой стук — видимо, каменную Маришку уложили на землю.

— Не подгоняй меня, — огрызнулся на него Лид. — Думаю, вы проживете пару минут без диких воплей вашего дитя… Соня, ты не ранена?

— Вроде нет… Лид, а можно свет включить и Маришку все-таки расколдовать?

Вместо ответа король достал из воздуха фонарь, свет которого удачно упал на гранитную статую Маришки, сидящую на земле со сжатыми руками, выдвинутой губой и зажмуренными глазами. Ира завсхлипывала. Я выразительно посмотрела на короля. Тот со вздохом протянул правую руку в мокром и грязном бинте и постучал по каменной голове. Гранит пошел трещинками, отвалился кусочками, и нашим обрадованным взорам предстала живая-здоровая Маришка. Она ревела:

— Ма-а-ма, ну почему меня все время за-кол-до-вы-ва-юу-у-ут?!

— Ну ладно тебе, дочка, это один разик, — успокоила ее Ира. — Просто тот дядя злой колдун…

— Он не злой колдун, это бессмысленное определение, — тут же влез Лид, который, подняв фонарь, внимательно осматривал место бывшей дыры. — Он просто король, как и я. Выходите отсюда, я за вами.

Мы, шатаясь, начали выбираться из-за гаражей на детскую площадку. Лид вышел за нами через минуту, но его фонарь уже не понадобился, потому что над площадкой горел электрический. При нем стало прекрасно видно, что мы похожи на кучку клочкастых оборванцев: Натка с растрепанными полусожженными с одной стороны волосами, Леня с исцарапанным лицом, в дырявых штанах и одном ботинке, мы с Лидом в старинных нарядах, с которых ручьем текла грязная вода… За спиной короля по-прежнему торчал меч, а у меня перед глазами повисло сбившееся с волос украшение. Я вяло выдернула его и отбросила в кусты.

— Господи, ну и вид у нас, — подала озабоченный голос Ира. — Пойдемте скорее домой отчищаться… Ой, что это я, — спохватилась она, поглядев на короля, — даже тебя не поблагодарила. Спасибо тебе, если бы ты за нами не пришел, мы бы с Маришкой там пропали.

— Да, спасибо, Лид, ты клевый мужик, — с силой кивнул Леня и протянул королю пятерню. Лид посмотрел на нее в брезгливом сомнении прямо-таки было видно, как высокородность борется в нем с нежеланием затевать склоку на пустом месте. В конце концов он медленно протянул руку и совершил с Леней осторожное рукопожатие. Натка при этом невежливо хыкнула, но тут же подошла и с брызгами похлопала короля по мокрому плечу:

— Присоединяюсь. Если бы ты молчал и только что-то делал, было бы гораздо лучше, твое величество, потому что по делам, в отличие от слов, ты хороший парень. Только в окно меня больше не пихай, идет?

— И меня. Хотя тоже спасибо, что помог моим родственникам, — добавила я, смеясь, и, подойдя к королю с другой стороны, подумала даже, не чмокнуть ли его ответно в щеку, но потом как-то застеснялась. Лид, кажется, застеснялся тоже: я уже который раз замечала, насколько он не привык, чтобы его кто-то хвалил, но все же осмотрел нас всех сверху вниз, как добрый властелин послушных подданных, и негромко ответил:

— Спасибо вам за похвалы. Пойдемте домой.

Дома было еще светлее, чем под уличным фонарем, поэтому зайдя и увидев друг друга, мы разразились несколько нервным, но веселым смехом. В ванную выстроилась очередь, как и к Лиду, который, словно швея пополам с дизайнером, восстанавливал нашу одежду, даже мое платье, хотя здесь его надеть можно было разве только на какой-нибудь маскарад. Выйдя из ванной, восстановленную одежду мы упихали в стирку, а сами переоделись кто во что может. К тому же я подстригла Натку под каре, вровень с обожженным куском волос. Король, не заходя в ванную, как-то обрел чистые волосы, наколдовал себе такой же, как раньше, костюм, только сухой, и я, наконец, смогла осмотреть ему руку и сменить бинт. Несмотря на кошмарные и антисанитарные условия, в которых мы находились последние два дня, королевская рука не воспалилась и даже немного поджила.

— Ой, я, наверное, ярмарку пропустила, — огорченно сказала Ира, выходя из кухни с тарелкой бутербродов в одной руке и браслетом в другой.

— Пропустила? — поглядела я на короля, устроившегося рядом со мной на диване. Тот, повернув голову, смерил меня сонным взглядом и пробормотал:

— Вряд ли. Время возле дыр между мирами обычно течет медленнее, чем в самих мирах. Скорее всего, мы вернулись в тот же день, точнее, в ту же ночь, из которой ушли.

— Пять утра, — сказала Натка и зевнула. — Но число точно сегодняшнее, то есть, завтрашнее. Тьфу ты. Короче, Ир, твоя ярмарка сегодня.

— Здорово! — обрадовалась Ира и тоже зевнула. — Пойдем, Маришка, спать. Лид, ты же тоже останешься?

— Я здесь всегда и был. У Сони в комнате. Просто она просила не говорить вам об этом.

— Почему? — рассмеялась Ира. — Это же так интересно, Сонь. Как будто прямо в кино сходила!

— Ну, ты понимаешь, я…

— Да ладно тебе, главное, сейчас мы все знаем…

— Не все, — вдруг плаксиво влезла Маришка и тыкнула пальчиком в Лида. — Чего они меня все время превращают?!

— Да не все, доча, я же тебе объясняла, это был дядя злой колдун…