Карта хаоса

Она протянула Синклеру затянутую в перчатку руку, и тот приложился к ней с подчеркнутым целомудрием. Затем она протянула руку Клейтону, но тот даже не шелохнулся. Он молча смотрел на ее повисшую в воздухе кисть, совсем как человек, воспитанный в волчьей стае и понятия не имеющий о хороших манерах.

– Да-да, ступайте спать, капитан, – выговорил он наконец. – А мне этот вечер принес слишком много волнений, и я вряд ли сумею заснуть. Возможно, графиня согласится выпить со мной еще бокал вина.

Валери де Бомпар слегка смутилась, но через пару секунд ответила, сияя улыбкой:

– С удовольствием, агент Клейтон. У меня есть великолепный портвейн, который я храню для самых исключительных случаев.

– Ну, так сегодняшний случай действительно исключительный, – подтвердил Клейтон.

Синклеру пришлось несколько раз кашлянуть в попытке развязать узел, в который сплелись взгляды графини и агента.

– Э-э… Что ж, тогда я вас покидаю, – сказал он. – Завтра нам предстоит долгий путь и…

Но слова его, судя по всему, не достигли их слуха, и капитан, не закончив фразы, медленно зашагал вверх по лестнице, как актер, которому страшно не хочется покидать сцену в кульминационный для спектакля момент. Валери, шурша шелками, направилась в зал. Клейтон последовал за ней, но едва успел сделать пару шагов, как его остановил голос капитана:

– Агент Клейтон…

Тот глянул вверх на внушительную фигуру Синклера. Капитан наблюдал за ним сквозь плотный полумрак, с которым не могли справиться несколько висевших в холле канделябров, но не произносил ни слова. При этом красный огонек в его вставном глазу беспрестанно мигал. Неужели капитан догадался, что не все здесь идет гладко?

– Ты хорошо поработал, сынок, – наконец выдавил из себя Синклер. – Хорошо поработал… – И, резко развернувшись, двинулся в свою комнату.

Не без облегчения Клейтон следил за тем, как мрак поглотил капитана. Он с легкой грустью вспомнил советы, которые Синклер давал ему в последние дни. Да, было бы хорошо, если бы все свелось к легкомысленной и невинной интрижке. Но Синклер не имел ни малейшего понятия о том, что на самом деле должно сейчас произойти, как, впрочем, и графиня, а если честно, то не знал этого и сам Клейтон. Возможно, ему даже понадобится пистолет, подумал агент и незаметно проверил, лежит ли тот по-прежнему в кармане пиджака.

Он тяжело вздохнул и пошел в зал, по дороге столкнувшись со служанками, которые уносили последние блюда. Валери де Бомпар стояла у столика красного дерева и разливала в хрустальные бокалы обещанный портвейн. Огонь из камина тысячью искр отражался в бриллиантах на юбке графини, золотил ее плечи и обнаженную спину, а вино, лившееся из бутылки, превращал в жидкое золото.

– Агент Клейтон! – воскликнула она с игривым французским акцентом. – А я уж было подумала, что вам не позволили остаться и вы поднялись наверх, держась за юбку своей няньки.

Клейтон подошел к Валери, и та протянула ему бокал. Он почувствовал, что опять стоит на самом краю бездонной пропасти, и в очередной раз подумал: эта женщина красива вовсе не благодаря идеальным пропорциям в чертах лица, нет, причина тут глубже и не поддается объяснению. Валери де Бомпар красива, невероятно красива только потому, что сама решила быть такой, это было ее желание. А как уже успел убедиться Клейтон, ничто в мире не способно противостоять желанию графини.

Он взял бокал и улыбнулся со светской беспечностью:

– Юбка моей няньки… – Он представил себе Синклера в форменном платье. – Должен признаться, если бы капитан приказал мне отправляться в постель, будучи наряженным в столь же прекрасное платье, как ваше, я бы вряд ли его ослушался. Сегодня вы ослепительны, графиня.

– И это единственный комплимент, который пришел вам в голову? – насмешливо спросила она. – А я искренне надеялась услышать нечто большее от человека, наделенного воистину незаурядным умом. Кроме того, напрасно вы решили пофлиртовать со мной. Я женщина опасная. Мне казалось, вы это уже поняли.

– Опасная? – переспросил Клейтон, пытаясь скрыть тревогу. – Вот не думал…

Графиня поднесла свой бокал к бокалу Клейтона, они чокнулись, и она сделала глоток, не переставая смотреть ему в глаза.

– О, не стоит притворяться, я вижу людей насквозь.

– Я… – Клейтон смутился.

– Никогда не поверю, что вы не в курсе тех слухов, что ходят обо мне в деревне! – воскликнула она с фальшивым смешком. – Графиня де Бомпар! Француженка с темным прошлым! Авантюристка, которая вышла замуж за старого графа ради его титула и денег, а когда он исчез при самых загадочных обстоятельствах, спешно покинула родину, спасаясь от скандала и ужасных подозрений!

– А вы, получается, прекрасно знаете, что думают о вас соседи, – сказал Клейтон, не отвечая на вопрос.

– Ну разве эти люди не жестоки? Я ведь всего лишь несчастная вдова, пожелавшая в тишине и покое пережить горькие дни. Но очень скоро поняла, что этого мне не позволят, поскольку у злых наветов имеются крылья, и возведенная на меня напраслина долетела сюда раньше, чем приехала я сама… Будь они все прокляты! Первое, что сделали здешние женщины, когда я оказалась в этой чертовой деревне, чтобы вступить во владение замком мужа… Они покрепче заперли своих мужей… Можно подумать, я бы позарилась на кого-то из этих недоносков!

Клейтон никогда не слышал из женских уст подобных слов. Ну, может, еще от обитательниц бедных кварталов, но чтобы дама… Нет, разумеется, никогда. Правда, у графини это получается довольно мило, не мог не признать он. Даже ее намеренная вульгарность выглядит очаровательно. Потом Валери сделала еще глоток вина и вроде бы успокоилась.

– Нет, меня интересуют только умные мужчины. Такие, как Арман, – добавила она много мягче. – Или как вы.

Она слегка откинула голову назад, прищурилась и с неземной улыбкой стала наблюдать, какое впечатление ее слова произвели на Клейтона. А тот изо всех сил старался, чтобы лицо его оставалось бесстрастным. Графиня немного помолчала, не переставая улыбаться, словно его стойкость восхитила ее. Взгляд Валери обладал магнетической силой, и агент поспешил напомнить себе, что, как бы ни мечталось ему испытать вкус ее поцелуя, эта женщина была не тем, чем казалась, и встреча их вряд ли закончится так уж радужно. Он отпрянул от Валери – пожалуй, резче, чем хотел, – и приблизился к картине над камином, перед которым стояли два мягких кресла. Графиня с портрета насмешливо взирала на мир, и Клейтон решил, что пора начинать:

– Расскажите мне о нем. Расскажите об Армане.

Валери, стоя у него за спиной, мягко засмеялась:

– Об Армане? Послушайте, вам еще надо учиться и учиться, как следует соблазнять даму. Просить, чтобы она говорила о другом мужчине… Это никуда не годится.

– Позвольте с вами не согласиться, графиня. Вернее всего можно судить о женщине по тем мужчинам, которые ее любили. Так что расскажите мне о нем, – потребовал он с намеренной резкостью. – Ведь это он написал ваш портрет, да? – спросил агент, не поворачивая головы.

Она молчала. Клейтон вообразил ее растерянность и порадовался, что ей сейчас не видно выражения его собственного лица. И тут он услышал голос Валери:

– Хорошо. Если вы так хотите, я расскажу о нем. Арман был мужчиной, равных которому я никогда не встречала! Справедливый и мудрый, очень мудрый. Думаю, гордость собственным умом была единственным его недостатком, если это можно назвать недостатком. Он обожал рисовать меня… – Она грустно вздохнула. – Много раз писал мои портреты. И часто повторял, что моя красота не принадлежит нашему миру и что ему выпала скромная роль сохранить ее для грядущего, что это его священный долг. – Агент слышал, как она сделала несколько шагов и остановилась рядом с ним, но продолжал смотреть только на полотно. – Однако именно этот портрет имеет для меня особое значение, так как он закончил его за несколько дней до… Ладно, вы ведь уже знаете про случившуюся трагедию. – Казалось, графиня вот-вот разрыдается.