Страница 3 из 19
Амир-Ашраф, удручённый смертью отца, держался в стороне от революционных событий. Как и прежде, но уже без энтузиазма исполнял он обязанности муэдзина, а в свободное время занимался сапожным делом в небольшой мастерской покойного мастера Ботта. В эти бедственные годы войны, разрухи, неурожая спроса на новую обувь почти не было. Жители аула ограничивались починкой дыр на старых башмаках, а летом ходили босиком.
Вскоре после смерти мужа Фатима заболела. Трудно стало Амиру-Ашрафу. Надо было и сапожничать, и читать молитвы в мечети, и готовить еду, и управляться дома по хозяйству.
– Женился бы ты, сынок, – сказала как-то Фатима. – Я уже стара. Одному тебе нелегко будет.
– Кто за меня пойдёт? – сокрушённо вздохнул Амир-Ашраф.
– О, сынок, все молодые джигиты сейчас воюют! Так что невест много. Но девушку надо брать из бедной семьи, а ещё лучше – сироту. За такую невесту калыма большого не потребуют. И жена твоя должна быть высокая, крепкая телом. Может, Аллах смилостивится – и дети пойдут в мать. Будут тоже сильными, здоровыми. Мне так хочется понянчить внуков…
Почувствовав колебания сына, Фатима тут же принялась за дело. Выбор её пал на Зухру – статную, видную девушку. Родители Зухры умерли, когда она была ещё ребёнком. Жила Зухра у тёти, которая и вырастила её.
Выслушав мать, Амир дал своё согласие.
– Вот и хорошо, сынок, – обрадовалась Фатима. – Зачем тебе красивая и умная жена? Трудно приходится мужьям с умными и красивыми жёнами, такие жёны часто нарушают адат. А то, что она на две головы выше тебя, не беда. Я уже говорила, может, Аллах смилостивится – и дети будут рослыми, такими же, как мать.
Вскоре посватали Зухру за Амира. Свадьба была скромная. Но никто из аульчан не осудил Фатиму – в годы военных бедствий во многие дома вселилась нищета…
Фатиме не довелось понянчить внуков, о чём она так мечтала: через полгода после женитьбы сына она умерла. Зухра, хотя и навела порядок в запущенном хозяйстве, не соблюдала заповедь: «Жена да убоится мужа своего».
Но когда родился первый сын, второй, затем – дочь, стала послушной, ласковой, внимательной к Амиру Дети, как и предсказала Фатима, пошли в мать – были крепкими, рослыми.
На Кавказе, как и по всей России, установился мир, утвердилась власть Советов. Вернулся в свой родной аул Али-Султан. Вернулся в опустевший отчий дом – мать, заболев тифом, покинула земную обитель. За домом Али-Султана присматривали Амир-Ашраф и Зухра. Они встретили бывшего командира партизанского отряда и посоветовали ему поскорее обзавестись семьёй.
Но Али-Султан в ответ промолчал. А вечером сказал Амиру-Ашрафу:
– Однажды услышал я от друга-партизана, что в его ауле живёт очень красивая девушка Набат. Захотелось мне заехать в тот аул, взглянуть на красавицу. И вот выпал такой случай. Подъехали мы с другом к аулу. «Вон Набат стирает в реке бельё», – говорит он. Отпустили мы коней пастись, подошли к девушке. Взглянул я на неё и будто окаменел. И в самом деле – красавица. Стройная, лицо румяное, глаза словно два агата. Когда взгляды наши встретились, я поздоровался и больше ни единого слова не смог вымолвить… А вечером узнал от друга, что Набат вскоре должна выйти замуж за своего двоюродного брата. Это известие потрясло меня. До сих пор не могу прийти в себя. Хожу словно больной.
– Друг мой, – произнёс сочувствующе Амир-Ашраф, – не вздумай сделать неверный шаг. Примирись с участью. Нельзя мужчине идти на поводу своих желаний, укроти свою страсть, подави любовь.
– О нет, не смогу! – воскликнул Али-Султан.
– Сможешь. Ты не раз смотрел даже смерти в глаза. Погаси этот дьявольский огонь в своём сердце. Возьми пример с меня. Я ведь женился не по любви и не ропщу на Аллаха. Довольствуюсь любовью к детям…
– Нет, нет! Разные мы с тобой люди. Ты человек рассудка, а я – чувств. Или Набат, или… – Али-Султан не договорил, но ясно было и без слов, что он имел в виду.
Рано утром Али-Султан покинул аул, не сказав даже своему другу Амиру-Ашрафу, куда уезжает.
А через два дня в аул ворвалась группа вооружённых всадников. Один из них, соскочив с коня, схватил за руку пробегавшего по улице мальчишку:
– Где живёт бывший партизан Али-Султан?
Мальчишка испугался, заплакал и покорно повёл незнакомца к дому Али-Султана. Следом за ними поскакали всадники. Подъехав к дому Али-Султана, они начали стучать в запертые ворота.
– Напрасно стучите, никого в доме нет, – сказал Амир-Ашраф, подойдя к пришельцам.
– А где он прячется?
– Али-Султан – мой сосед, он храбрый джигит и прятаться в погребе или под кроватью ни от кого не будет. Клянусь Аллахом, если бы он был дома, его ворота были бы распахнуты, а сам он вышел бы к вам навстречу.
К этому времени у дома Али-Султана собрались все мужчины аула.
– Прошу пояснить нам причину вашего такого шумного вторжения в аул, – сказал седобородый старик. – Не следует пренебрегать помощью и советом старейшин. Может, мы осудим за злые деяния своего соплеменника и тем самым окажем вам услугу. И все закончится миром.
– Ваш Али-Султан будет иметь дело только со мной! Я ему судья после Бога! – крикнул грозно один из молодых всадников.
– Да, мой двоюродный брат будет прав, если убьёт Али-Султана, – поддержал его другой джигит.
– В чём же его вина? Объясните нам. Неужели она такая тяжкая, что за неё можно поплатиться головой?
– Он украл мою невесту Набат, с которой я был обручён!
Мужчины аула тут же облегчённо вздохнули: украсть невесту – это не преступление. Убедившись, что Али-Султана дома нет, всадники повернули разгорячённых коней и умчались прочь.
– Надо послать почтенных представителей аула к родителям похищенной невесты с просьбой примириться, – сказал Амир-Ашраф, обращаясь к старейшинам.
Старейшины дали своё согласие. В тот же день четыре седобородых старика отправились в соседний аул.
Отец Набат с подобающим почтением принял посланцев и, выслушав их внимательно, сказал:
– Нет, я не смогу простить Али-Султана! Его воинские заслуги никакого авторитета для меня не представляют. В наших краях каждый мужчина – отчаянный храбрец… Со дня рождения моя дочь была предназначена моему племяннику – сыну старшего брата. И она не будет принадлежать другому. А если этот негодяй её опорочил, я всё равно верну её под свой кров – и пусть она при мне умрёт или будет влачить одинокое существование до конца дней.
Старейшины аула обратились к представителям местной власти с просьбой предупредить кровопролитие. Им сказали: если девушка сбежала с Али-Султаном добровольно, закон на их стороне. Советское законодательство предусматривает свободу и равноправие всех граждан страны, в том числе и женщин. И не только за расправу над Али-Султаном, но даже за попытку расправиться с ним родственники невесты могут быть привлечены к уголовной ответственности.
Узнав об этом, отец Набат сник. А племянник не появлялся больше с дружками около дома Али-Султана.
Али-Султана не было в ауле около месяца. И никто не знал, где он находится.
…Амир-Ашраф сидел на ковре в кунацкой и читал Коран. Вдруг дверь распахнулась – на пороге выросла стройная фигура Али-Султана.
– О, слава Аллаху! – воскликнул Амир-Ашраф. – Наконец-то явился!
– Ну как вы тут? – устало садясь рядом на ковер, спросил его Али-Султан.
– А ты как? – вопросом на вопрос ответил Амир-Ашраф.
Али-Султан не заставил себя ждать с ответом и поведал другу детства, как в ту памятную ночь поехал в соседний аул, выкрал Набат и спрятал её в сакле старого мельника в Чёртовом ущелье. Амир-Ашраф рассказал о женихе Набат, который ворвался с дружками в аул, о делегации старейшин аула к отцу девушки и о решении местной власти.
– Напрасно вы беспокоились, – улыбнулся Али-Султан. – Набат согласна выйти за меня замуж. Она приехала со мной и ждёт меня на улице.
В тот же день Али-Султан и Набат зарегистрировали свой брак.