Страница 7 из 14
Аргутинский, кутаясь в андийскую бурку, часто искоса поглядывал, не поднимая тяжёлых, обмороженных век, на белую стену, упирающуюся в небо. Он знал, что эту последнюю стену не каждый сможет взять приступом. Потому решил разделить отряд надвое. Первый, составленный из батальона ширванцев, стрелковой роты, команды сапёров, дивизиона драгун с несколькими сотнями конного полка, сотней милиции, с четырьмя единорогами и двумя мортирами, взял с собой. Остальные силы оставил на месте с обозом и вьюками.
Начался подъём. Густой снег продолжал валить беспрестанно. Наконец мир перед глазами людей превратился в густое сплошное белое месиво. В этой круговерти, в этом хаосе невозможно было ничего различить. Только заснеженные люди и кони своим замедленным подъёмом в гору нарушали однообразие.
– Мы сбились с пути, не можем указать дорогу! – крикнул один из проводников, шедших впереди.
Эхо подхватило этот крик и понесло по мёртвому царству снегов. Цепи движущихся колонн остановились. Молчали, тяжело дыша, солдаты, но нашлись такие, в основном горцы – милиционеры и всадники, которые стали шутить, скрывая тревогу.
– В Дагестане нет места, где бы не могли мы пройти, – говорил один.
– Пройдём, смерть не дождётся нас среди этих снегов! – шутил другой.
– Даже змея не проползет здесь, один лёд, снег да гранит, только на крыльях можно выбраться из этого плена, – с грустью сказал пожилой солдат.
– Эй, Газияв! Чует моё сердце, что только ты, бывший скалолаз имама, вырвешься отсюда, а потому завещаю тебе эту красивую плеть, на, бери, – сказал всадник на белом коне, обращаясь к длинноусому Газияву, горцу с соколиным взглядом.
– А я тебе завещаю серебряный кинжал и этот изящный пояс, – пошутил другой.
– Не лучше ли сделать так, чтобы ваши ценности ещё послужили вам? – спросил Газияв и добавил: – Ведь рядом со скалолазом идёт землепроходчик. Эй, Ганапи, где ты?
– Я здесь, – послышалось сверху, оттуда, где топтались проводники.
– Дорогу нашёл?
– Ищу…
– Эй, Ганапи, тебя зовёт генерал! – крикнул стоявший недалеко от Газиява офицер, адъютант Аргутинского.
– Иду! – Ганапи сел на зад и, съехав немного вниз, спросил: – Где командир?
– Я здесь, – послышался грубый басок.
Ганапи посмотрел в сторону и увидел закутанную в башлык до маленьких узких глаз голову главнокомандующего.
– Я слушаю, ваше благородие, – козырнул Ганапи.
– Ты знаешь дорогу? – спокойно спросил Аргутинский, глядя исподлобья.
– Когда-то знал, дважды ходил по этим тропам с шамилевскими отрядами в Закатал, – ответил Ганапи.
Аргутинский, показав рукой в одну, затем в другую сторону, произнёс:
– Впереди грозный, почти непроходимый Гудур-Даг, позади не менее тяжёлый и более длинный, заваленный снегом Дульты-Даг. Значит, поворота назад не будет. Если ты вполне уверен, что можешь провести отряд, веди.
– Когда прекратится снегопад и стихнет ветер, отыщу дорогу, – ответил Ганапи.
– Дорогой мой, тогда я сам найду её… Важно отыскать теперь, пока мы не превратились в ледяные сосульки.
– Хорошо, я пойду впереди, – согласился Ганапи и, стараясь ступать твёрдо, стал подниматься вверх по заснеженной глади склона, на котором плясала буйную лезгинку снежная метель.
И снова молчаливой вереницей медленно двинулись люди, подталкивая и подтягивая друг друга к ледяной вершине Гудур-Дага. Ганапи вывел отряд на вершину Гудура.
Прекратился снегопад. Горы поражали мощью. Величественная картина безжизненной белизны. Яркосинее небо, прозрачный воздух и высоты, подобные неподвижным кучевым облакам. Солнце, отражённое алмазной пыльцой снежинок, слепило глаза. Идти дальше стало невозможно. Горцы-проводники прибегли к обычному средству – смазали веки порохом, смешав со снегом. Солдаты последовали их примеру. Начался спуск. Ганапи шёл впереди, ощупью угадывая тропу.
Вдруг в стороне показался отряд: горцы шли, навьючив мешки на лошадей. За ними с трудом двигалось стадо крупного рогатого скота. Аргутинский приказал отрезать им путь. Ширванцы, скользя по снегу, направились к мюридам. Те, оставив стадо, побросав ноши, скрылись в снеговых балках. В сумках оказались толокно, брынза, другие съестные припасы, которые стали с удовольствием отправлять в рот солдаты и офицеры. Скот тоже был кстати изголодавшимся воинам Аргутинского.
Как выяснилось, партия мюридов возвращалась из Джар. По тропе, пробитой шамилевскими аскерами, Аргутинский двинулся в сторону Джар. На пути попались отставшие от своих мюриды, которые были взяты в плен. Один из пленных сообщил, что Даниель-бек находился на горе Гонзо, но, узнав о подходе Аргута, спустился в Белоканское ущелье. Генерал повернул к этому ущелью. К полудню авангард во главе с главнокомандующим достиг перевала. Отсюда простирался прекрасный вид на живописную Алазанскую долину. Повеяло теплом и жизнью от зелёных лесов и цветущих полей, обласканных солнцем юга. А на перевале расстилался снежный покров. Спуск шёл по крутому гребню. Но уже показался скалистый грунт с узкой тропой – в одну лошадь. Петляя на поворотах, тропа вела к джарским летним пастбищам. На пути попались джарцы, закоченевшие среди вечных снегов. Увидев молодую мёртвую женщину, которая застыла на корточках, прижимая к груди своего младенца и двух других замёрзших малышей, солдаты сняли шапки и, крестясь, поторопились пройти мимо.
Утомительный спуск на корточках, держась за уздцы и хвосты лошадей, казался бесконечным. Орудия приходилось переносить на руках. Измученные животные сползали, в напряжении вытянув передние ноги. Только к вечеру подошли к урочищу Динди. Тучный коротконогий Аргутинский тут же свалился на землю. Он глубоко, облегчённо вздохнул и, подложив камень под голову, закутанную башлыком, захрапел.
От урочища Динди до горы Гонзо было около шести вёрст. Разведка доложила, что гора свободна, а Даниель-бек перешёл на Месельдегерские высоты, где блокировал русское укрепление.
Появление Даниель-бека на Лезгинской кордонной линии было неожиданным для командования. Прибыв в Джары, бывший элисуйский султан поспешил в мечеть. Это было в пятницу, в полдень. После проповеди муллы Даниель-бек обратился с речью к прихожанам.
– Поистине нас послал к вам имам Дагестана и Чечни, чтобы защитить от неверных захватчиков. Мы подвергнем разорению и наказанию тех, кто не будет с нами одного мнения и не изъявит полного покорства и подчинения. С теми, кто окажет сопротивление, расправится наше войско, от которого никто не дождётся пощады, ибо среди них будут люди, которые давно ищут случая разграбить и предать огню то, что нельзя унести с собой. А потому все, кто признает шариат, должны перейти на нашу сторону, вооружиться и пойти с нами на тех, кто пойдёт против нас.
Понурив головы, вышли джарские мужчины из мечети. Каждый знал, к чему привело возмущение народов Элису, Белокан и Джар, когда этот бывший султан, подняв оружие против царских сатрапов, с которыми всегда был в дружбе, переметнулся к Шамилю. Теперь он явился опять и вновь призывает к оружию путём устрашения. Оказавшись среди двух огней, люди стали искать спасение в бегстве. С наступлением ночи, крадучись во тьме, уходили они поодиночке и семьями в разные стороны, взяв с собой только то, что можно унести. Они старались обходить дозорных Даниеля, минуя стороной дороги и тропы, прячась не только от мюридов, но и от односельчан.
Утром, когда Даниель-беку доложили о массовом бегстве джарцев, он был взбешён, но ничего не мог поделать. Приказав унести оставшееся имущество беженцев и угнать скот, Даниель спустился к Закаталу. Жители селения, узнав о приходе Даниель-бека с войсками, тоже скрылись в окрестных лесах. Вслед за жителями, оставив небольшую крепость Закатал, ушёл и гарнизон в сторону укрепления Царские Колодцы.
Даниель-бек разрушил крепость, сжёг солдатские казармы и дом старосты в селении. Он хотел было идти в сторону Царских Колодцев, но лазутчики доложили о концентрации большого числа войск противника возле укрепления. И действительно, командующий силами Лезгинской кордонной линии генерал-майор князь Григорий Орбелиани стягивал к Царским Колодцам основные силы, отправив в штаб армии и командирам войсковых подразделений, граничащих с ним, срочные донесения о нашествии отрядов имама в пределы Джар и Белокан. Немедленно была мобилизована милиция ближайших грузинских селений. У Муганлинской переправы в Алазанской долине стали строить завалы и редуты. Из различных уездов Грузии к Алазанской долине были брошены регулярные силы, чтобы воспрепятствовать продвижению войск Даниеля к Элису. В Ширак, Каладар и Голю были высланы отряды милиции с ополчением.