Страница 18 из 20
В составе системы «художественная культура» широко понятая подсистема «кинематограф», как уже отмечалось, состоит из следующих блоков: создания кинофильмов, хранения и распространения произведений экранного искусства и восприятия (потребления) этих произведений.
Очевидно, что культурная политика в сфере кинематографа должна учитывать специфику каждого из указанных блоков. Следует иметь в виду и еще одно обстоятельство – фундаментальную зависимость экранных видов искусства от достижений научно-технического прогресса. И эта зависимость в эпоху быстрых перемен как в процессах создания кинофильмов, так и в их распространении и освоении, не дает возможности сформировать достаточно стабильную культурную политику в этой сфере – она должна корректироваться с учетом эволюции (а иногда и революционных изменений) технических средств создания и доставки экранного изображения потребителю.
Следует иметь в виду и основополагающую фундаментальную проблему – кинематограф как подсистема художественной культуры в пределах этой системы взаимодействует с другими подсистемами, оказывает на них определенное воздействие, но при этом испытывает некое влияние и с их стороны. И – соответственно – кинематограф, как и вся система художественной культуры, взаимодействует со средой – с обществом и его политико-экономическими, социально-психологическими и культурными факторами. Именно в системе таких сложных взаимодействий, многие из которых трудно достаточно отчетливо отследить, строго говоря, и необходимо формировать и осуществлять культурную политику в сфере кинематографа, что требует предварительной серьезной исследовательской работы. Теперь после замечаний общего характера взглянем с системных позиций на подсистемы кинематографа.
Подсистема фильмопроизводства – создание произведений киноискусства, т. е. формирование предложения на кинорынке. Как это отмечалось выше, на рынке киноискусства представлены потребители с самым различным уровнем эстетической подготовленности к восприятию произведений экранного искусства. Поэтому следует заботиться о кинопредложении, более или менее соответствующем диапазону спроса. Массовую публику не даст забыть рынок, ибо именно эта категория зрителей обеспечивает кассовые сборы. Так что, если взять фильмы, ориентированные на массовый коммерческий успех, особенно боевики, скроенные по голливудской колодке, то, видимо, было бы справедливо осуществлять финансирование их производства заинтересованными коммерческими структурами.
Но культурная политика в сфере кинематографа должна включать в себя и поддержку творческого эксперимента, производства фильмов, пока еще не понятных массовому зрителю, но открывающих новые пути в развитии киноискусства. А это задача государства.
Следующий блок – хранение и распространение произведений киноискусства, тоже связанный с формированием предложения на рынке киноискусства. И здесь роль государства весьма значима.
Государство заинтересовано в том, чтобы кинопроизведения, несущие в массы политические, идеологические, этические и иные ценности, способствующие упрочению коллективной идентичности социума в разных ее проявлениях, были доступны максимальному числу граждан. Для этого нужно обеспечивать максимальный тираж соответствующих кинолент, продвигать их к зрителю с помощью различных каналов транслирования – кинотеатров, телевидение, видео, DVD, Интернета и т. д. Реализация этих аспектов культурной политики требует от государства определенных организационных усилий и соответствующих материальных затрат.
Обратимся теперь к блоку восприятия произведений киноискусства. Научно-технический прогресс радикально изменил роль прокатного кино в художественной жизни общества. Так, если раньше кинотеатр был единственным местом, где можно было посмотреть фильм, то сегодня у кинотеатра появились сильные конкуренты – другие каналы транслирования кинофильмов. В этой связи очевидно, что в современных условиях кинотеатр неизбежно должен меняется.
Каков выход из сложившейся ситуации? Просмотр фильма в кинотеатре должен обеспечивать такое качество изображения и звука, которые пока недоступны другим каналам транслирования кинофильмов. Научно-технический прогресс постоянно обеспечивает для этого технические возможности. Но мало этого. Сегодняшний поход в кинотеатр (в том числе в связи с очень чувствительной для средней семьи стоимостью билетов) стал в системе досуговых занятий весьма нечастым и значимым мероприятием. В этой связи кинотеатр должен обеспечивать не только просмотр кинофильма, но и комфортные условия для праздничного времяпрепровождения. Следовательно, должны радикально измениться фойе, другие помещения для отдыха, должны работать буфеты с достойным ассортиментом. Другими словами, кинотеатр должен приобрести дополнительные рекреационные функции. Значит, помещения кинотеатров должны проектироваться, исходя из их новых функций. А это требует от государства соответствующих капитальных вложений.
Как уже было сказано, научно-технический прогресс и социальное развитие неизбежно будут провоцировать изменение места и роли киноискусства в системе художественной культуры и художественной жизни общества. Будет изменяться и роль кино в воспроизводстве коллективной идентичности социума, что, безусловно, потребует внесения коррективов в государственную культурную политику в этой сфере.
Часть вторая. Кино в функции формирования и поддержания коллективной идентичности (case study)
Глава I. Постановка проблемы: Кино в социально-функциональной перспективе
§ 1. Российская история как история распада и восстановления империи
Рубеж XX–XXI веков в России выдвинул на обсуждение множество новых, прежде, казалось бы, не существовавших вопросов. Один из них связан с проблематикой достижения единства и солидарности людей, которая в эпоху либерализации и возрождающегося в России в начале XXI века капитализма обостряется. Эта проблематика обсуждается и на уровне формирования в последних десятилетиях глобальной культуры, и на уровне возникших внутри отдельных стран противоречий, связанных с социальным расслоением, обособлением, индивидуализмом и вообще распадом между людьми традиционных связей, что естественно для переживаемой сегодня переходной ситуации.
На поверхностном уровне смысл этой ситуации заключается в распаде сложившегося социума и реставрации капитализма. Однако это обстоятельство явно не является абсолютно новым. Оно возвращает к проблемам, существовавшим в России в ситуации распада старой империи, т. е. к рубежу XIX–XX веков. Сегодня мы оказываемся на очередном витке распада империи, но империи не старой, царской, а уже большевистской, которая неожиданно и неосознанно возникла, несмотря на провозглашенные цели созидания самого справедливого общества, о чем нам приходилось писать подробно [1].
Принято считать, что в первых десятилетиях XX века история России началась заново или началась новая история России, в которой главным была реализация идеи социализма. Казалось, старая империя ушла в прошлое. Вообще, то, что на протяжении всего XX века происходило, во многом явилось реакцией на распад традиционной империи. Хотя старая империя и распалась, а ее история, казалось, уходила в прошлое, ее тень как бы витала над новой историей и, как это ни парадоксально, во многом ее определяла. В результате распада в начале XX века возникла смута, и вместо движения к социализму первоначально образовалась масса, психология которой во многом стала определять развертывающиеся в стране процессы, в том числе, и реализацию идеи социализма, которая осмыслялась чаще на уровне политики, а не психологии. Пришло время исследовать психологический аспект и, в частности, проблематику идентичности.
Сегодня становится более очевидным, что овладевший массой в период первых революций в начале XX века бунтарский дух постепенно иссякал и на поверхность выходил разбуженный страхом перед смутой консервативный психологический комплекс. То, от чего хотели освободиться и пролили столько крови, пришло снова, но уже в более жесткой форме. В этом случае нельзя не вспомнить знаменитое суждение Н. Чернышевского по поводу жалкой русской нации – нации рабов, высказанную им в его романе «Пролог» [2]. Кстати, В. Ленин сочувственно цитировал это высказывание Н. Чернышевского. «Откровенные и прикровенные рабы – великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах, – пишет В. Ленин – А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения» [3].