Страница 17 из 22
Однако из светских востоковедов дооктябрьского периода наибольший вклад в развитие библейской археологии внес, безусловно, проф. Б. Тураев, выступавший как представитель библейско-исторической школы. Он известен как исследователь древних культур Сиро-Палестинского региона (см.: Тураев Б. Очерк изучения финикийской древности // ИО. 1893. Т. 6, отд. 1. С. 1–76), особенно их религиозной составляющей (см.: Тураев Б. Финикийская мифология // Финикийская мифология / Под общ. ред. Ю. Довженко. СПб., 1999. С. 37–184), египетской цивилизации (см.: Тураев Б. Новейшие успехи и современное состояние египтологии // ИО. 1897. Т. 9. С. 1–37), а также общих проблем востоковедения (см.: Тураев Б. Наука о Древнем Востоке за 1914–1916 гг. // ИИ. 1916, № 3–4. С. 88–112). Определенным итогом трудов проф. Б. Тураева стали его лекции по истории Востока, печатный вариант которых в советское время являлся одним из немногих источников по библейской археологии (см.: Тураев Б. История Древнего Востока: В 2 ч. 2-е изд., испр. СПб., 1913).
Начало XX в. ознаменовалось появлением трудов отечественных хеттологов Я. Смирнова и Н. Марра, также разрабатывавших темы библейской археологии. В целом развитие отечественного востоковедения, не уступавшего европейскому, имевшего солидную учебную базу, собственные периодические издания и базировавшегося на результатах археологических исследований, как зарубежных, так и – после раскопок начала XX в. в Закавказье – отечественных, стимулировало возникновение отечественной библейской археологии.
Зарождение современной библейской археологии в Киевской духовной академии и разработка археологической проблематики в трудах библеистов дооктябрьского периода
В Киевской Духовной Академии (КДА), где ранее, как и в иных Духовных Академиях, сведения по библейской археологии черпали либо из западных авторов – Ю. Велльгаузена, В. Новака, И. Бенцингера, либо из отечественных работ по истории и искусству древнего мира (см., напр.: Лашкарев П. Религиозная монументальность // ТКДА. 1866, № 1, отд. 4. С. 44–85; № 2, отд. 4. С. 231–292), интерес к библейской археологии был разбужен как успехами отечественных археологов и востоковедов, так и разнообразными описаниями путешествий преподавателей КДА на Святую Землю (см., напр.: Ковальницкий А., прот. Из путешествия в Святую Землю // Странник. 1885, № 5. С. 87–103; № 6–7. С. 231–246; № 8. С. 496–514; № 9. С. 48–55; № 10. С. 217–234; № 11. С. 443–456; № 12. С. 634–654; 1886, № 1. С. 65–81; № 2. С. 270–287; № 3. С. 518–531; № 4. С. 718–728; № 5. С. 89–97; № 6–7. С. 338–356; № 8; № 9. С. 107–125; 1887, № 1. С. 86–97; № 2. С. 292–304; № 3. С. 455–462; № 4; № 6–7. С. 316–328; № 8. С. 558–567; № 9. С. 102–121; № 10. С. 300–312; № 12. С. 677–697; 1888, № 1. С. 98–114; № 6–7. С. 325–340; 1890, № 8. С. 523–541; № 9; № 10; № 11; 1891, № 3. С. 492–517).
Первым систематизатором накопившихся сведений стал проф. А. Олесницкий. Начало его трудам по библейской археологии, которую он по традиции называл палестиноведением, положила двухлетняя командировка на Святую Землю, где им были осмотрены и описаны древнейшие памятники библейских времен: иерусалимские пруды, цистерны, гробницы; надписи в Силоамском туннеле и на Камне Меши, клинописные таблички из Фаанаха и остатки запретительной надписи Храма Ирода; развалины крепости в Мегиддо и святилище в Газере, где, в подтверждение пророческих инвектив, находилось множество младенческих скелетов. В ходе этой поездки проф. Олесницким были сделаны многочисленные зарисовки археологических памятников Иерусалима, раскопанных к 1875 г., а также остатков городских стен и иерусалимского некрополя на Масличной горе.
Им было сделано и подробное топографическое описание Иерусалима, основывавшееся на работах Ч. Уоррена и Ф. Блисса. Кроме того, Олесницкий кратко описал практически все известные к тому времени памятники Святой Земли и ее окрестностей: гробницы патриархов в Хевроне, лабиринт Хорейтун, отождествленный немецкими археологами с пещерой Одоллам, развалины самарянского храма на горе Гаризим, гробницу царя Хирама I, тирскую лестницу и грот Астарты на Финикийском побережье. В отчете о командировке проф. Олесницким было впервые в отечественной науке сделано подробное описание всех раскопок на Святой Земле, проводившихся западными археологами, что не могло не возбудить интереса к библейской археологии.
Отчет, легший в основу докторской диссертации Олесницкого (см.: Олесницкий А. Святая Земля // ТКДА. 1875, № 2, отд. 3. С. 215–372; № 3, отд. 2. С. 481–569; № 4, Отд. 3. С. 93–192; № 6, отд. 1. С. 511–587; № 7, отд. 4. С. 107–160; № 12, отд. 2. С. 275–350; 1876, № 1, отд. 2. С. 50–111; № 5, отд. 4. С. 336–409; № 8, отд. 1. С. 249–276; № 10, отд. 2. С. 17–72; 1877, № 2, отд. 2. С. 335–379; № 3, отд. 1. С. 441–468; № 5, отд. 2. С. 262–300; № 12, отд. 1. С. 463–524; 1878, № 2, отд. 1. С. 249–298; № 4, отд. 2. С. 48–97; № 6, отд. 1. С. 427–501; N° 9, отд. 2. С. 505–589), стал прологом к многолетнему исследованию им различных археологических памятников библейских времен, хотя опять-таки большей частью через вторичное использование результатов западных исследований. Так, довольно подробное описание моавитских надписей на глиняных статуях, бюстах, урнах и каменных памятниках является добросовестным пересказом немецких первоисточников (см.: Олесницкий А. Вопрос о новейших открытиях моавитских древностей // ТКДА. 1877, № 10, отд. 1. С. 3–78). Подобный характер имели и некоторые другие работы профессора (см., напр.: ОлесницкийА. Судьбы древних памятников Святой Земли // ТКДА. 1875, № 11, отд. 7. С. 1–21; Олесницкий А. Путешествие одного египтянина в Палестину, Сирию и Финикию в XIV в. пред Р.Х. //ТКДА. 1876, № 3, отд. 2. С. 452–509). Серия монографий проф. Олесницкого, в которой он рассматривал все известные к его времени археологические памятники Сиро-Палестины, стала надежным источниковедческим фундаментом для зарождавшейся отечественной библейской археологии (см.: Олесницкий А. Мегалитические памятники Святой Земли. СПб., 1895; Олесницкий А. Ветхозаветный Храм в Иерусалиме. СПб., 1889). Венцом его работы должна была стать многотомная «Библейская археология», однако свет увидел лишь первый том, вышедший в 1920 г. в Петрограде, под редакцией ученика и сотрудника проф. Олесницкого – проф. В. Рыбинского.
Кроме всего прочего, проф. Олесницким было заложено прочное основание библейской археологии как науки в КДА – в первую очередь путем создания при КДА особого научного центра. Первоначально, по инициативе проф. Олесницкого, в 1872 г. был образован особый Церковно-археологический музей, в который были переданы различные предметы древности, скопившиеся в библиотеке КДА. Для разработки и исследования этих древностей была также создана особая комиссия из тридцати двух членов, считавшаяся служебным учреждением при музее. Священный Синод, куда были представлены уставы музея и комиссии, разрешил учредить и музей, и комиссию, причем вместо комиссии было решено учредить постоянное Церковно-археологическое общество (ЦАО), под председательством ректора КДА и под покровительством киевского митрополита.
Целью общества было заявлено издание различных исторических материалов и исследование древностей, переданных в Церковно-археологический музей. Примечательно, что по настоянию проф. Олесницкого к первоначальной формулировке целей общества: «В видах сохранения для науки церковных древностей» – было добавлено: «А также таких <древностей>, которые состоят в связи с церковными и служат к уяснению религиозного быта древних». Подобное уточнение целей общества, а также участие в его работе киевского археолога В. Завитневича, раскапывавшего курганы в южноукраинских степях, привело к тому, что одним из направлений работы общества стала библейская археология в нашем понимании этого термина.
В дальнейшем, ввиду разнонаправленности интересов общества, оно было переименовано в Церковно-историческое и археологическое общество (ЦИАО) (см.: Записка о преобразовании ЦАО при К ДА в ЦИАО при КДА // ТКДА. 1901, № 12, отд. 8. С. 9–17). Это нашло отражение и в составе экспонатов музея при КДА, где среди более чем тысячи экспонатов нашлось место для различных археологических находок, вывезенных из библейских стран, а также копий известных памятников. Так, среди прочих экспонатов выделялась копия Камня Меши в натуральную величину (см.: Петров Н. Записка о состоянии Церковно-археологического музея и общества при КДА за первое десятилетие их существования (1872–1882) // ТКДА. 1882, № 12, отд. 6. С. 421–448).