Страница 4 из 14
– Дядя видел тебя?
– Да. Шумел: «Дева, дева, вернись!»
– Пойдем, скорее пойдем!
– А козочка?
– Нагонит, она догонит нас. Идем, идем скорее!
Они надели сумки и почти бегом ушли в лес. Весела постоянно оглядывалась, ожидая появления козы.
Юрша уходил вверх по Лесному Воронежу. Верстах в десяти от Стаево они переправились через реку и пошли лесными тропами на запад. Потом вышли уже на Большой Воронеж.
Юрша нарочно сказал Первуну, что идут на Липецк. С самого начала пути он решил прежде всего прийти в Лебедянь, а оттуда держать путь на Москву.
Как только они перебрались на другой берег Лесного Воронежа, Весела догадалась, что коза не вернется, и принялась тихо плакать. Юрша сделал привал и долго убеждал Веселу, что коза нашла своего братика, что им будет веселее вдвоем. Они станут радоваться и благодарить Василису, что она не разлучила их.
Теперь ничто не задерживало путников. Без козы они стали двигаться гораздо быстрее и уже на третий день вышли к хорошо знакомым Юрше стенам Лебедяни.
В Москве Юршу с Веселой приютил купец Исай Колотилин, имевший свой двор в Охотном ряду. Он выделил им комнатушку и сказал, что они могут поселиться тут хоть навсегда, и хлеба-соли на них в его доме хватит. Такая щедрость показала, что Исай добро помнит… А мог бы и забыть…
…В Лебедяни остановился караван стругов, которые тянули с низовья Дона. Московские и тульские гости возвращались домой. Не успели струги причалить, как юркие приказчики сбежали на берег и вместе с коногонами принялись разводить костры и готовить ужин. Сошли и купцы погулять, поразмяться.
Из городка на берег начали стекаться лебедянцы, одни в надежде купить или продать что-нибудь, другие за новостями, не идут ли татары.
Спустились и Юрша с Веселой. Здесь, в Лебедяни, они приоделись слегка. На нем был кафтан, хотя и ношеный, но по его широким плечам; лапти и онучи у обоих новые. Особая радость у Веселы – купил ей дядя Клим алую ленточку. Хоть и нейдет нищенке лента в косе, все ж пришлось оставить – не так много радости у девочки.
Спустились на берег и остановились в сторонке, смотрят на людскую толчею. Другие нищие туда рванулись. И ему бы тоже нужно к лодкам пойти, может, кто возьмет их хотя бы до Тулы, но народу тьма, разве туда проберешься…
Из задумчивости вывел голос Веселы:
– Спаси Бог тебя, дедушка.
Оглянулся. Перед Веселой стоял человек среднего роста, борода с проседью. Видать, купец не малого достатка, протягивает ей денежку. Юрша поспешно сорвал с головы колпак и низко поклонился:
– Благодарствую тебе, добрый человек, что мимо не прошел, заметил нас, сирых странников.
– Далеко путь держите?
– В стольный град, в Москву, добрый человек. Вот сиротка, спасительница моя, без отца-матери осталась. А в Москве будто у нее в Китай-городе тетка живет.
– Сестра матушки, тетя Агаша, – улыбнулась Весела.
– Ежели других примет нет, трудненько будет найти вашу тетку. Москва – большой город.
– Понимаем, но другого-то никого нет. Ты, добрый человек, не окажешь ли нам божескую милость, не захватишь ли нас хоть до Тулы. Я изо всех сил помогать твоим приказчикам стану…
– Какой ты помощник – издали видно.
– Добрый человек, возьми нас! Кое-какие денежки мы накопили, заплатим. А хлебушек с собой несем. Опять же я лекарить, читать-писать умею.
– Вон оно что! – Купец усмехнулся. – И все ж, чтоб брать, надо знать, кто ты такой. Пойдем к костру, поведаешь.
Так произошло знакомство с Исаем Колотилиным. У костра Юрша рассказал придуманную историю Клима Акимова.
Клим родился и жил на Белом озере. Отец его Аким служкой был в Усть-Шехонском монастыре, охранял обозы монастырские. Своего сына он учил воинскому мастерству, а монахи – грамоте. Когда Клим подрос, нарядили его воином и переходил он из одной дружины в другую. Бился с татарами под Тулой в пятьдесят втором году, брал Казань-город. Потом дважды в передовом полку выходил крымцам навстречу. И вот прошлый год их ертаул наткнулся на татарский отряд под Липецком, был разбит, а его, Клима, и несколько других воинов полонили. Воспользовавшись оплошностью охранника, они попытались бежать. Их нагнали и порубили. Ему сильно ранили руку, ногу и лицо. Конь вынес его, он оказался в лесной землянке. Девочка Василиса выходила его, родители девочки, вероятно, тоже попали в полон. Через год Клим с девочкой покинули землянку и пришли в Лебедянь.
Клим хорошо подготовил свою повесть. Он называл истинные имена игуменов и старцев, бояр и князей, в дружинах которых будто бы служил. Так что он мог бы поделиться воспоминаниями с соратником и не боялся, если бы кому-нибудь вздумалось проверить его рассказ.
Исай выслушал внимательно и спросил:
– А сколько же ты денег накопил на дорогу?
Клим достал и подал ему несколько мелких серебряных монет. Исай сосчитал их и хмыкнул:
– Небогато дедина и отчина одарила тебя! На, спрячь. Считай, что эти денежки подарил я твоей сиротке. Садитесь, будем есть кашу. Теперь вы в нашей артели.
Клим никого не расспрашивал, но вскоре из разговоров узнал, что из Москвы в низовье Дона под охраной стрельцов отправили огненное зелье и другие воинские припасы стоявшим там отрядам Вишневецкого. С ними пошел караван стругов Колотилина, на Иван-озере присоединились тульские купцы. Теперь возвращались снизу тоже не пустыми, Исай, например, вез огромные тюки кожевенного сырья.
По Дону поднимались спокойно. Бечевники проторенные, струги шли и вверх и вниз: все считали – раз прошли здесь стрельцы, разбойники разбежались. Ночевали в обжитых местах, вблизи деревень. Вечерами около костра Клим рассказывал разные истории. Особенно внимательно слушали о Казанском походе. Иной раз Исай отпускал Клима к другим кострам, чтобы и туляки послушали складные повести.
Одна из ночевок пришлась на Куликовом поле, около устья реки Непрядвы. Клим принялся рассказывать о великом подвиге русского народа тут, на Куликовом поле, сто восемьдесят лет назад. Рассказывал, указывал здоровой рукой, где стояли полки великого князя Дмитрия и где полчища Мамая. О смертной битве богатырей монаха Пересвета и татарина Челубея. Этот рассказ пришлось повторить у костра туляков. И вот тут он увидел коренастого купца, которого все называли Романом. Присмотревшись к нему, он узнал того самого купца, который помог им поймать самозванца Ростислава Мосальского.
На следующий вечер Клим сам пошел к тулякам и начал пересказывать свою повесть о Тульском сидении. Тут он нашел активных слушателей, многие из которых сами были участниками этих событий. Они уточняли рассказ, называли фамилии и прозвища героев. Роман подошел к нему, со слезами на глазах обнял Клима и сказал, что Ермилка, один из спасителей Тулы, – его сын. Теперь Ермилка – его помощник, купец.
Клим два вечера рассказывал им о Тульском сражении, туляки внимательно слушали его, сажали на почетное место, потчевали, как самого почетного гостя.
После Куликова поля позади слева и справа остались многоводные притоки, Дон заметно сузился и обмелел. Дальше по болотистым берегам Иван-озера струги тащили волоком. Караван последний раз ночевал вместе. Теперь туляки по Шат-реке уйдут на запад, к Туле. В этот вечер Клим окончил свой рассказ о Тульском сидении. Купец Роман еще раз обнял его, потом взял колпак Клима и отсыпал из тугой мошны две пригоршни серебряных монет. За ним и другие купцы потянулись с деньгами, не отставали и приказчики.
Клим решительно остановил их:
– Дорогие друзья, братцы! Вы – люди торговые, вам без денег нельзя. А мне зачем они? Новый кафтан купить? Ни к чему он мне. Породнился я с сумой, братцы, и в новом кафтане мне не пристало ходить с сумой. А без сумы с моим видом тоже негоже, каждый подать желает, спасти свою душу хочет. А вот если кто из вас свечу поставит в церкви, да вспомнит меня добрым словом, вот это будет большой подарок мне. Много на мне грехов тяжких, молитесь за меня! И тебя, Роман, прошу взять свои деньги. Вот этот золотой возьму на память о встрече, а остальные забирай. При случае сделай какое ни на есть доброе дело в память обо мне.