Страница 19 из 58
Я застонала и откусила еще один большой кусок.
— У меня есть теория.
Он наклонился вперед, его прекрасного рта коснулась улыбка.
— Ну-ка, расскажи.
Пока я говорила, большая часть пирога оказалась у меня во рту, мне даже было все равно, если я выгляжу как умирающее от голода животное.
— Тыквенный пирог вызывает такое же привыкание, как кокаин.
— Это твоя теория? Что этот пирог — наркотик?
— Верно, — я вздохнула и откинулась на спинку. — С разницей, что от него, к сожалению, не худеют.
Улыбка Лукаса стала шире, и он отщипнул маленький кусочек.
— Хочешь знать мою теорию?
Да, именно об этом я и думала, надеялась, что Лукас расскажет мне свою теорию, чтобы я смогла в это время съесть его порцию.
Лукас пододвинул ко мне пакет и прошептал:
— Счастливого Рождества.
— О, тыквенные боги, — снова простонала я.
Его глаза метнулись к моему рту.
— Что? — я вытерла губы. — У меня что-то на лице?
— Нет, — он отвел взгляд. — Итак, моя теория, что… аромат тыквы это заговор правительства, чтобы узнать, сколькими способами можно продать запах и сколько денег на нем заработать.
— Буу, — я показала ему перевернутый большой палец. — Спасибо, Гринч. О, и прекрати портить праздники.
Он усмехнулся.
— Ты всегда знала, что Санты не существует. Но все равно не прекращала оставлять ему печенье в каждый канун Рождества, а потом пробиралась вниз и сама все съедала.
— Первое, — я подняла палец, — это гениально, потому что никто его не тронет, боясь, что я взбешусь. Второе, — я подняла второй палец, — пока все остальные грустят о пропавших рождественских печеньях, я знаю, что они все достались мне. Это словно… — я вздохнула, — … рождественский подарок. Самой себе.
— Кроме того случая, — хмыкнул он.
— Жестокий человек. — Я посмотрела на него. — Как ты посмел съесть мое печенье?
Он пожал плечами.
— Они были сладкими.
Было ли жарко в этом маленьком «Старбаксе»? Из-за окна, через которое солнце палило на меня словно в увеличительное стекло?
Я потянула свою рубашку без рукавов.
— Насчет субботы…
Неудобный разговор, вот мы и подошли к нему! Я приготовилась и стала ждать неизбежного. А потом, к своему ужасу, поняла, что он только что купил мне кофе и еду, не позволив пойти в офис.
Мои глаза наполнились слезами, и я несколько раз покачала головой.
— Лукас, может я и вылила на тебя все дерьмо, но мне нужна эта работа.
Он нахмурился, как будто смутился.
— Не продолжай, — я вскинула руки. — Я сделаю все, Лукас, я имею в виду все что угодно, чтобы сохранить эту работу. Я не шутила, когда говорила, что родителям прямо-таки не терпится вернуть меня домой, а я не хочу. И это не потому, что я такая дерзкая, а потому что они хотят передать мне семейный бизнес.
Лукас рассмеялся, но потом оборвал себя.
— О, ты серьезно.
— Я не могу продавать куриц, Торн.
— Я хотел сказать, Эвери, твои родители владеют очень прибыльной компанией по производству мяса. Уверен, они могут предложить тебе как минимум пятизначную зарплату. — Его улыбка была слишком самодовольной, но я все равно должна быть с ним милой, а не сбрасывать его с обрыва, потому что он может уволить меня.
— Слушай, — я попробовала другую тактику, — мама и папа замечательные, я люблю их, но Брук живет дома…
— Что? Брук? — он нахмурился. — Я думал, она уехала в Лос-Анджелес попробовать себя на сцене или что-то вроде.
Я сглотнула.
— Или что-то вроде.
— Эвери?
— Она переспала не с тем парнем, подружилась не с теми людьми и теперь очень счастливо зависает в своей старой спальне, и ведет для родителей книги по бизнесу. Она ненавидит жизнь, сердитая и не милая. Поэтому нет, я не хочу ехать домой, и да, мне нужна эта работа. Если ты собираешься меня уволить, хорошо, но хотя бы дай мне пару недель, чтобы я могла построить прелестную лачугу у воды. Все хорошие перекрестки заняты, и я не хочу, чтобы меня путали с проституткой!
— Ты уже закончила?
— Да. — Я вздохнула, чувствуя себя немного лучше, но все еще неуверенно, словно он просто ждал, пока я успокоюсь, чтобы он смог переехать меня мотоциклом, а потом извиниться и сделать это снова. Таковы были методы Лукаса Торна.
— Говоришь, сделаешь все что угодно? — Мне не нравился этот взгляд с его чуть приподнятыми бровями, гипнотическими глазами и проклятой ямочкой на подбородке!
— Я…
— Ты сказала, цитирую: «я сделаю все что угодно, Лукас…».
— Я не говорила так душераздирающе, — огрызнулась я.
— Ага, именно так и говорила. — Он сделал длинный самодовольный глоток кофе и пожал плечами. — Итак, ты нуждаешься во мне, я правильно услышал?
Я поерзала на месте, избегая зрительного контакта. Салфетки усеивали пол под моими ногами. О, смотрите, зеленая соломинка. Может быть, я смогу сохранить ее, чтобы позже использовать для строительства своей лачуги у воды. Отсутствие дома не будет таким уж плохим, то есть я могу купаться в океане, жить на земле.
Однажды я слышала, что кузнечики по вкусу как курятина.
— Эвери, взгляни на меня. — Его голос был мягок. Медленно я подняла взгляд на его до безумия красивое лицо. — Ужин. Вторник. Это мои условия. Прими их или уходи.
В ответ я отшатнулась.
— Ужин? Это все? Лукас, это твоя больная шутка? Ты знаешь, что одно из моих любимых занятий — еда. Я очень серьезно отношусь к пище.
— Мне ли об этом не знать.
Ладно, вполне возможно, что однажды я уснула в его доме и проснулась с воплем «Гамбургер!».
Но у меня есть оправдание. Я забыла поесть после футбольной тренировки, а родители снова уехали, что означало, что я была напугана и отправилась к Лукасу, потому что, ну, у него большие мышцы и все эти способности по борьбе с монстрами. И у него были поддельные сюрикэны.
— Только ужин, — произнесла я, прищурившись.
Его очередь выглядеть смущенно.
— Ужин и вежливая беседа.
Я ткнула в него пальцем:
— Я не доверяю тебе, Лукас Торн.
— О, прости. Я произвел впечатление, что хочу твоего доверия?
Ладно, хорошо, это было справедливо.
— Смотри, ужинаешь со мной во вторник и не получаешь плохой отзыв. Наоборот, я дам тебе отличные рекомендации, когда закончится стажировка.
— Хорошо, — огрызнулась я, сузив на него глаза. — Куда пойдем?
— «Эль Гаучо».
Я ахнула.
Он широко улыбнулся.
— Что? Уже слюнки потекли?
— Нет, просто слишком много тыквенного пирога.
— Точно.
Мы молча глядели друг на друга.
Пока две очень симпатичные девушки в форме авиакомпании «Дельта Эйрлайнс» не подошли к нашему столику.
— Лукас, — произнесли они в унисон. — У нас всего несколько часов из-за изменения графика. Ты готов идти?
— Ага. — Лукас поднялся и поприветствовал обеих девочек полноценным поцелуем в губы.
У меня отвалилась челюсть от внимания, оказанного обеим на глазах у каждой, словно совершенно нормально лизаться с двумя одновременно в понедельник утром.
В «Старбаксе».
Передо мной.
Я быстро отвела взгляд, когда Лукас посмотрел на меня сверху вниз.
— Эвери, познакомься с Табатой и Кэри.
— Привет. — Я выдавила болезненно веселую улыбку, хотя и совершенно не хотела. Почему они с этим мирятся? Как? Они обе довольно милые, темные волосы, глаза, обычный тип соседской девчонки. У меня этого нет. Совсем.
Одна была около двенадцатого или четырнадцатого размера [прим. пер. российские 50–52] и обладала формами, которые большинство девушек сочли бы слишком нестандартными. Другая, не уверена, Табата или Кэри, была чуть поменьше, но не намного. Они обе напоминали девушек из мужских фантазий, по крайней мере, по моему мнению.
Я оглядела собственное тело и нахмурилась.
Может, именно это он имел в виду, когда говорил, что не встречается с детьми. Я представила, какой юной, должно быть, кажусь ему. В кожаных штанах с заниженной талией и рубашке без рукавов я могла бы сойти за мальчика.