Страница 8 из 12
– Ты слишком эмоционально отреагировала на наш переход через болото, – улыбнулся он.
– Да, наверное…
– Ну всё, всё. Спи. Или хочешь ещё поговорить?
– Надеюсь, мне не приснится это снова. Очень страшно.
– Подумай о чём-нибудь хорошем, и оно приснится тебе вместо монстров.
– Хорошо.
– Ну, – он поцеловал меня в лоб, – приятных снов?
– Да, приятных.
Какое-то время я лежала, прислушиваясь к его ровному дыханию, а потом вдруг вспомнила:
– Знаешь, у меня в детстве была кошка…
– Очень мило, – лениво отозвался Рональд.
– Ты не понял. Это была необычная кошка, она жила в моих снах, была очень большой, сильной и защищала меня от всяких чудовищ. Каждый раз, когда во сне мне становилось страшно, она приходила и спасала меня.
– Тогда пусть тебе приснится твоя кошка…
Глава 4
Проснулась я от мощной голодной спазмы – нос учуял тонкий аромат чего-то несомненно съестного и желудок незамедлительно среагировал. Я вылезла из шалаша и, протерев глаза, поняла, что аромат исходит из подвешенного над костром котелка, в котором Рональд помешивает какое-то варево.
– Почти готово, – сказал он, – прошу к столу.
Я, естественно, не заставила себя долго ждать и в мгновение ока очутилась возле котелка.
– Что здесь? – спросила я, жадно вглядываясь в мутную жижу. На вид она казалась не такой аппетитной, как на запах.
– Это блюдо я изобрёл только что. Называется «Шелтонсуп».
– Вот как, – пробормотала я, опасливо косясь на раздувающийся на поверхности жижи большой мутный пузырь. – И что за рецепт?
Пузырь лопнул, выстрелив мне в нос весьма соблазнительным ароматом.
– Рецепт прост, как всё гениальное, а ингредиенты самые лучшие – свежесрезанные грибы и свежепойманная рыба.
– Мерзость какая, – поморщилась я. – Рыбно-грибной суп?
– Прошу прощения, мисс, но в холодильнике нашлись только эти продукты.
И хотя глаза мои говорили, что «Шелтонсуп» наверняка опасен для жизни, весь остальной мой изголодавшийся организм умолял немедленно накинуться на него, и я взяла протянутый мне Рональдом предмет. Назвать этот предмет ложкой было бы несправедливо – такой огромный грубо выструганный черпак определённо заслуживал какого-то другого названия, но Рональд сообщил, что это именно ложка, и я поверила ему.
– Только одну успел выстругать, так что есть будем по очереди.
Я не спешила опускать «ложку» в мутное варево. Спросила:
– А где ты взял рыбу?
– Поймал, – быстро ответил он.
– Где?
– В озере.
Я с сомнением покосилась в сторону какого-то болотистого водоема, на который мы наткнулись вчера, собирая грибы. Там может водиться рыба? Я занесла ложку над котелком, намереваясь зачерпнуть немного «Шелтонсупа», но вовремя спохватилась.
– А удочку где взял? – спросила, хмуря брови.
– Я не удил рыбу, я на неё охотился, – он гордо кивнул на свой лук.
Что ж, наверное это возможно, если рыба плавает у самой поверхности. Я пожалела о том, что проспала это прекрасное зрелище – охотящегося, пусть и на рыбу, Рональда. Я вообще не хотела пропускать ни одной минуты его жизни.
– Почему ты меня не разбудил? Я бы с удовольствием посмотрела.
– А я бы с удовольствием смотрел на тебя спящую, вместо того, чтобы лазить по болотам.
Мы оба вздохнули, и я неуверенно погрузила черпак в склизскую жижу, подняла полную ложку вверх, сфокусировала взгляд на серой липкой нити, тянущейся за ней. Закрыла глаза и, стараясь не дышать, вылила содержимое себе в рот. На вкус стряпня оказалась замечательной и я, наконец перестав морщиться, накинулась на еду. Было действительно очень, просто невероятно вкусно, и я блаженно жмурилась, отправляя себе в рот очередную порцию, торопилась, будто не насыщаясь, а становясь всё голоднее. Грибы на вкус просто объедение, восхитительный горячий бульон приятно обжигал горло, грел замёрзшие за ночь внутренности, рыба в супе совсем не ощущалась. Рональд, довольный произведённым впечатлением, наблюдал за мной голодными глазами. Кое-как я оторвалась от котелка и передала ему ложку, предварительно тщательно её облизав.
– Очень, просто очень вкусно.
– Я старался, – скромно улыбнулся Рональд.
– Рыба совсем не чувствуется! Как будто бульон куриный.
– Ну… – дёрнул он плечом, – такая странная таёжная рыба.
Дождавшись, когда ложка окажется в моих руках, я снова накинулась на еду. Внутри меня разливалось приятное тепло, суп заслуживал того, чтобы смаковать каждый кусочек, но я глотала его, почти не жуя, выплевывала попавшиеся мне рыбьи косточки. Снова передала эстафету Рональду.
– Ты определённо выбрал не ту профессию. Став шеф-поваром сети собственных ресторанов, ты бы зарабатывал ещё больше, – похвалила я его.
Рональд лишь загадочно улыбался. Когда ложка снова досталась мне, я продолжила трапезу, уже более тщательно пережёвывая еду. Достала попавшуюся косточку, хотела было выкинуть, но зачем-то посмотрела на неё. Задумчиво повертела в руках. Сделав над собой усилие, проглотила то, что было у меня во рту.
– Странная таёжная рыба, говоришь? – я подозрительно уставилась на Рональда и продемонстрировала ему косточку. – Что это?
Рональд, смутившись, молчал.
– Это какая-то птица? – допытывалась я.
– Ты только не нервничай, – он отобрал у меня ложку, сунул её в котелок. Взял мои руки. – Нам нужно хорошо питаться, чтобы восполнять силы. Ты же понимаешь?
– Кто там, в супе? – мне стало нехорошо.
– Ну рыба там и правда есть, – мялся он. – Одна… маленькая…
– Рональд! – подскочила я.
– Послушай, я бывал во Франции много раз и однажды попробовал один изысканный деликатес…
– Лягушки?! – я почувствовала спазм, и желудок болезненно сжался. К горлу подступила тошнота.
– Так. Смотри на меня. На меня. Дыши глубоко. Слышишь меня?
– Слышу…
– Молодец. Просто дыши очень глубоко. Тебе нужно удержать еду в себе. Нам ещё долго идти. Понимаешь меня?
– Понимаю…
– Считаем до десяти. Давай вместе раз, два…
– Тридцать пять на девятнадцать – триста пятнадцать, тридцать пять на четырнадцать – четыреста девяносто… – у меня была своя система. – Пожалуйста, больше никогда не говори мне правду… Тридцать пять на семь…
Через пару минут мне стало лучше, но жуткие видения – выпученные лягушачьи глаза и обтянутые зеленой бородавчатой кожей коленки – преследовали меня весь оставшийся день.
Лес кругом, куда ни глянь. Дикий, первобытный, словно нарисованный, словно ненастоящий. Удивительно, но декорации из сказки про Бабу-ягу стали реальнее всей моей прежней жизни. Я пыталась вспомнить, как существовала в ней без Рональда, но не могла. Забыла, как ничего не значащий, дурацкий сон, и хотела, чтобы и этот сон теперь тоже про меня забыл. Бедный Антон…
День, начавшийся с экзотичного завтрака, закончился не менее экзотичным ужином – в меню снова французские деликатесы. Вокруг нашей новой полянки Рональд устроил локальный геноцид улиток. И я даже помогала ему. Охваченная энтузиазмом добросовестности, но всё же морщась от отвращения, собирала ползающих и оставляющих за собой липкие дорожки слизняков в ладошку и складывала их в его котелок. Чувствовала себя при этом чрезвычайно храброй и гордилась, что вношу свою лепту.
Оказывается, даже такие неприятные вещи могут приносить удовольствие, когда занимаешься ими с любимым человеком. Всего-то и делов – найди свою половину и все трудности, все преграды становятся всего лишь интересными декорациями к удивительной сказке. Сначала улиток казалось очень мало, но неожиданно масть поперла, сии звери, шевеля любопытными рогами, повылазили из своих укрытий, и вскоре котелок уже радовал нас богатым урожаем.
– Поджарим их с грибочками! Magnifique! – Рональд поцеловал кончики пальцев и лихо подкрутил несуществующий ус.
– Что за извращенцы эти французы? – сокрушалась я, будто ответственность за наш рацион целиком и полностью лежала на них. – Может, лучше закажем пиццу?