Страница 4 из 12
– Ты здесь ни при чём.
– А что при чём? – спокойно допытывался он.
– Люди тонут в болотах, – глаза мои расширились от ужаса. – Их засасывает, и нечем дышать…
– Конечно. Но только если они в одиночку идут по болоту напролом, не зная как именно нужно действовать. Посчитай, сколько нас?
– Двое.
– Правильно. Если один из нас наступит не туда, другой его поддержит. Так? Ты ведь поможешь мне, если что?
– Да.
– А я помогу тебе?
– Да, – выдохнула я то, что он от меня требовал.
– И тогда почему ты мне не веришь?
– Я не знаю…
– Очень плохо, Лиз. Мне нужно, чтобы ты верила мне. Всегда, понимаешь?
Он говорил чётко и разборчиво, будто участвуя в спектакле для слабоумных детей, или будто пытаясь вежливо втолковать что-то дебилу. Я не злилась – сама понимала, что веду себя странно и глупо, но ничего не могла с этим поделать.
– Как ты думаешь, если бы я не был уверен, в том, что мы перейдём это болото, я бы тебя сейчас уговаривал?
– Нет…
Слёзы покатились по моим щекам. Его аргументы не оставляли мне шансов избежать прогулки по болоту, последней в моей жизни. Он обнял меня, погладил по голове, оторвал мою руку от дерева, положил её себе на плечо, улыбнулся нежно:
– Я бы нёс тебя на руках, если бы это было безопаснее, но ты должна идти сама, Лиз. Пожалуйста, не плачь, ты без ножа режешь.
– Никак не могу перестать…
– Хорошо, плачь, если хочешь, но пожалуйста, послушай меня внимательно и сделай так, как я скажу. Тебе нужно…
Немалых усилий стоило Рональду привести меня в чувство, но несколько минут спустя на налитых свинцом ногах, по-прежнему содрогаясь от оглушающего стука собственного сердца, и никак не находя способов его угомонить, я всё же сделала неуверенный шаг в его сторону.
– Молодец! – похвалил он меня и ободряюще улыбнулся. – Как же я горжусь тобой! Сейчас иди на пару шагов позади меня, и ничего не бойся. Обещаю, всё будет хорошо! Договорились?
– Да, – прошептала я, готовясь в любую секунду провалиться в трясину.
– Идём.
Рональд перехватил свою дурацкую палку поудобнее и повернулся ко мне спиной. Я заставила себя идти за ним. Шаг, ещё шаг – вот видишь, не так уж и страшно, просто шагай и ни о чем не думай. Но ведь невозможно же ни о чём не думать? Хорошо, тогда думай… Вспомни таблицу умножения на семнадцать, например. Семнадцать умножить на два – тридцать четыре, на три – пятьдесят один, на четыре – шестьдесят восемь… Нет, это слишком легко, давай не по порядку! Окей. Семнадцать на девятнадцать – триста двадцать три… Ещё пара шагов, молодец! Семнадцать на четырнадцать – двести тридцать восемь… Сколько мы уже прошли? Чёрт, как мало! Посчитаем ставки. В номере пять фишек номиналом двадцать пять, на стрите восемнадцать по пятнадцать и каре, да, пусть ещё будет каре, тринадцать фишек по пятьдесят. Итак, пять на двадцать пять и на тридцать пять – четыре тысячи триста семьдесят пять, стрит – восемнадцать на одиннадцать и на пятнадцать – две тысячи восемьсот семьдесят плюс четыре тысячи триста семьдесят пять – семь тысяч триста сорок пять. Молодец! А, ещё же каре! Тринадцать на восемь это сто четыре, и какой там номинал я говорила? А неважно, пусть будет тоже по двадцать пять, сто четыре на двадцать пять…
Тонкий поверхностный слой сфагнума лопнул, и Рональд провалился в трясину.
Я вспомнила.
мне четыре года. Я плыву в детском надувном круге, и меня уносит течением. Это конечно весело, но кажется, я уже довольно далеко. Мне неприятна вся эта осока, которая скользит по ногам под водой. Нужно позвать кого-нибудь. Я кричу. Мои десятилетние двоюродные братья видят меня, и их глаза округляются от ужаса. Я поднимаю руки, чтобы помахать им и моё тельце выскальзывает из круга
– Проклятая трясина! Засасывает!
выскальзываю из надувного круга, и вода смыкается над моей головой. Я пытаюсь схватиться за круг, но его уносит течением.
– Лиз, ты можешь помочь мне немного?
барахтаюсь, глотая воду, но погружаюсь всё глубже. Очень страшно. Кругом какая-то трава, скользкая, вязкая, гнилая. И жёсткая осока. Острая, она режет кожу. Мои ноги запутываются в тине. Пытаюсь всплыть, чтобы сделать глоток воздуха, но плавать я не умею, и трава не отпускает мои ноги
– Лиз! Ты меня слышишь?
тина опутала и руки. Я опускаюсь всё ниже, вижу расплывчатую темноту вокруг, колышущийся свет над головой. Мои ноги касаются чего-то очень мягкого, очень противного, пытаюсь оттолкнуться, но ноги вязнут в мягком иле, воздуха почти не осталось, я суматошно барахтаюсь, пытаюсь всплыть, но лишь ещё сильнее запутываюсь, поднимаю грязь со дна, вода становится очень мутной, я задыхаюсь. Сил почти не осталось, делаю вдох, лёгкие обжигает огнем, я опускаюсь на дно и погружаюсь в холодный, вязкий ил
– Лиза!
Глаза мои сфокусировались на Рональде. Он провалился в болото по грудь. Провалился бы и с головой, но схватился за свою палку, упёршуюся концами в края образовавшейся прорехи. Под его весом она тоже уходила в топь. Я застыла, часто моргая и не дыша, но в следующий момент, пришла в себя и сорвалась с места.
– Стоп! – крикнул он, и я замерла. – Стой на месте. Не подходи близко!
– Что мне сделать? – паникую я.
– Во-первых успокойся. Ничего страшного не произошло. Я этого ожидал, – Рональд предельно спокоен, но вид его сосредоточен и серьёзен. – Видишь эту кочку рядом со мной? Можешь встать на неё?
Я осторожно добралась до твёрдой кочки.
– Молодец. Теперь попробуй нагнуть ко мне это деревце. Я по нему, как по канату, подтянусь к тебе, идёт?
– Да, я поняла.
– Отлично. Справишься?
– Да, – я тяжело дышу, руки трясутся.
– Точно справишься? Ты какая-то хиленькая, – ухмыляясь, он смотрит на меня оценивающим взглядом.
Хиленькая? Я? Я легко наклоняю чахлый осиновый ствол, Рональд наблюдает за мной, взгляд его затуманивается.
– Давай цепляйся! – я начинаю покрываться мурашками. Он так смотрит, что я чувствую себя голой.
– Знаешь, что я с тобой сделаю, когда выберусь отсюда? – Рональд схватился за ветки, но не торопится. Улыбается, зловеще сверкая глазами.
– И не мечтай! Ты весь в вонючей болотной жиже, – кривлюсь я, но его взгляд совершает невозможное – я начинаю хотеть его прямо здесь. Вид у него такой соблазнительный, какой может быть только, когда ты посреди болота.
– Ну, тогда я подожду, пока ты тоже провалишься. Что ты скажешь, когда мы будем вонять одинаково?
– Могу прямо сейчас к тебе присоединиться. Хочешь?
– Отлично. Правда, шампанского в этом джакузи я тебе не обещаю, дорогая…
Осознав причину своего страха, я больше не боялась и шла за Рональдом уверенно. Всё так же надрывно скрипели лягушки, из зарослей раздавалась чья-то тревожная трель. Земля под ногами стала совсем мягкой, ноги практически по щиколотку уходили в топкую почву. Идти тяжело, но мы старались не сбавлять темпа, чтобы скорее выйти на солнце. Под кронами деревьев очень холодно, сырой воздух вдыхается с трудом, и кажется, он не только не насыщает лёгкие кислородом, а наоборот – отравляет их своим гнилостным запахом. Прилипшая мокрая одежда заставляет дрожать всем телом, кожу противно стягивает засыхающая плёнка жижи… Кошмар, а не переход.
Вскоре среди чахлых деревьев показался просвет, послышалось знакомое уже журчание воды. Оказалось, что река наша впадала в болото, вытекая уже с другой его стороны. Когда, наконец, мы нашли пропавшую реку, солнце ещё даже не начало садиться, но мы решили сделать привал на ночь до наступления вечера. Нужно было готовиться к ночлегу и строить шалаш. Конечно, сооружать новое жилище каждый вечер – занятие весьма хлопотное, но выбора у нас не было, ночи стали по-осеннему холодными. Пронизывающий ветер гулял по лесу, без труда проникая даже под одежду, а ночевать нам предстояло голышом. Наши вещи смердели сыростью и гнилью, нужно было хорошенько отстирать их. Кроме того, и желудки сжимались в болезненных голодных спазмах, просто необходимо было как-то решить вопрос с ужином.