Воин-Тигр (ЛП)

Торс мужчины испещряли шрамы всех форм; одни давно зарубцевались, другие - параллельные борозды, алеющие под слоями лечебной мази, - были совсем свежими. Прадеш снова с ним заговорил. Туземец что-то негромко ответил, показывая на свои увечья. Капитан взглянул на Джека с Костасом.

- Еще он охотник на тигров - единственный человек в деревне, которому разрешено их убивать. Дней десять назад сюда наведывался один такой, и Мурла чудом остался жив. Перед этим зверь унес из соседней деревни ребенка и сожрал. Как полагает наш друг, появление тигра предвещает прибытие чужаков - в последнее время их тут перебывало предостаточно. Я расспрошу его обо всем поподробнее. Теперь ясно, почему койя нас сторонились - подумали, что мы тоже из этих.

Джек и Костас по очереди пожали мужчине руку. Тот почтительно склонил голову, но при этом не спускал с них глаз. От него сильно пахло алкоголем. На москитов, тучей окруживших его, он не обращал никакого внимания.

- А как местные справляются с малярией? - поинтересовался Костас.

- Делают лекарство от лихорадки. Для приготовления пасты используется кора Alstonia scholaris, кора прикорневой части Ophioxylon scrobiculatum, а также корни, стебли и листья Androgtaphis paniculata.

- Думаете, помогает? - спросил Костас.

- Мне помогло. Выхаживая ветеранов Рампы, сэр Рональд Росс установил связь между мялярией и москитами, но мы еще многого не знаем. Даже в наши дни врачи с равнин считают медицину джунглей дешевым знахарством. Ирония в том, что поучиться у койя этим людям мешают их собственные суеверия.

Туземец нагнулся и вытащил из-за дерева тыкву. Во тьму чащи тут же прыснула кучка толстых черных крыс; отбежав на безопасное расстояние, грызуны хищно уставились на людей. Костас бросил на Джека тоскливый взгляд. Мурла тем временем протянул ему тыкву.

- Кажется, вы только что были избраны.

- Для чего? - насторожился Костас.

- Вам предлагают так называемое тигриное кушанье. - Индиец ухмыльнулся. - Вкусивший его приобретает магический дар заклинать тигров и подчинать своей воле. Когда праздник закончится, вас разденут догола и отправят в джунгли на встречу с тигром. Пресс-конференцию, если угодно.

- Угу. Так когда, говорите, прибывает вертолет?

Прадеш сверился с часами:

- Через двадцать пять минут.

- Наверное, я лучше подожду на пляже.

- Если вас пригласили участвовать в туземном ритуале, никогда не идите на попятный. Дурные манеры, знаете ли. Это вам скажет любой антрополог.

- Антропология, археология - для меня они все на одно лицо. Вообще-то я инженер, к тому же на отдыхе, - проворчал Костас, но при этом заглянул в тыкву: - Ну а все-таки что там внутри?

- Плоды индийского финика, или тамаринда. Они похожи на крупные бобы, только зеленые и бархатистые. Нужно высасывать мякоть из семян. Койя перемешивают их с сердцевиной пальмы и косточками манго. В честь празднества жители деревни разгрызли семечки во рту и выплюнули мякоть. Благодаре слюне она превращается в пасту. На самом деле довольно сносно.

- Притворюсь, что вас не слышал. - Костас слегка побледнел.

- У них это главный деликатес.

- Мне обязательно соглашаться?

- Считайте себя везунчиком. Он мог выбрать вас для жертвоприношения.

- У них до сих пор такое практикуется?

- Полной уверенности в обратном нет. Привычка - вторая натура. К тому же не так давно их снова начали провоцировать, точно как в 1879-м. Советую вам принять его подарок.

Еще разок заглянув в тыкву, Костас благоразумно улыбнулся мужчине и макнул палец в лакомство. Лизнул, опять улыбнулся, с воодушевлением закивал. Бросил взгляд на Джека, потом на индийца, сглотнул. На долю секунды он стал похож на ребенка, которого вот-вот вырвет.

- Скажите ему, что это было великолепно. Есть чем запить? - хрипло выговорил он, не переставая улыбаться.

- Сейчас будет.

Туземец отыскал еще одну тыкву и протянул Костасу. Остановив его руку, Прадеш понюхал жидкость.

- Это каллу - пальмовая бражка, выбродившая на солнце. Иногда в нее добавляют листья опийного мака или марихуану. Но на праздник полагается готовить чистую.

Он отпустил руку туземца. Костас сделал осторожный глоточек, затем чуть побольше, пополоскал брагу во рту и лишь тогда проглотил. Выдохнул, с уважением посмотрел на тыкву:

- А неплохо. Немного напоминает сидр.

- Я проверял, не арак ли вам предлагают, - пояснил капитан. - Его получают, перегоняя тодди. Смертельная смесь амиловых и метиловых спиртов. Жители низин нашли еще один способ эксплуатировать этих людей. Сейчас в каждой деревне есть перегонные кубы. Пальмовая бражка поддерживала койя на плаву, но арак убивает их.

Костас попытался было вернуть тыквенную бутыль, но охотник настойчиво оттолкнул ее. Потом он взял Прадеша за руку и повел его к группе койя, которые успели потихоньку перебраться на прогалину и устроиться в тени раскидистого тамаринда. Капитан оглянулся через плечо.

- Я поспрашиваю их насчет маоистов. Надо разузнат, где они сейчас околачиваются.

Он присел на корточки рядом с койя. Джеку и Костасу оставалось лишь внимательно наблюдать. Поначалу вопросы Прадеша наталкивались на стену молчания, но постепенно охотник оживился - быстро залопотал, приставив пальцы к глазам и скорчив раскосую гримасу, потом затараторил дальше, показывая, будто рисует на запястьях и предплечьях. Наконец он что-то вынул из мешочка на почсе и передал капитану. Остальные койя с испуганными лицами попятились к чаще, держа копья и луки наготове. Задав Мурле еще несколько вопросов, Прадеш положил ему руку на плечо и с озабоченным видом взглянул на друзей:

- Мне нужно пообщаться с ним наедине. Здесь он разговаривать не хочет. Возвращайтесь на пляж, я скоро приду.

Через пятнадцать минут Джек и Костас вновь сидели в тени понтонной лодки. Солнце повисло низко на западе над речной долиной, но палило все так же немилосердно. До сумерек оставалось примерно три часа. Внезапно Джек поймал себя на том, что барабанит пальцами по понтону. На этотраз у руля стоял другой человек, и ему это было в новинку. Впрочем, индиец казался хозяином положения - ему лучше знать, сколько займет дорога до лесного храма и обратно. Джек немного расслабился и оперся локтями на песок, с легким удивлением наблюдая за Костасом. Тот сидел на песке, подогнув ноги, отчего раструбы шортов широко распахнулись - и привлекли интерес речного краба, уже семенившего бочком к уютной норке. В последний момент Костасу вздумалось потянуться. Проскочив под ним, краб с впечатляющей скоростью пронесся мимо лодки и исчез. Почувствовав взгляд друга, Костас с самым невинным видом помахал ему тыквенной бутылью.

- Что?

- По-моему, тебе уже достаточно.

- Да я всего два глоточка! И вообще у меня отпуск. В кои-то веки выбрался на пляж. - Он сделал еще глоток и вытер губы. - Ну да ладно. Напряжение я снял, так что хватит.

Он воткнул тыкву вверх дном в песок и на несколько секунд присосался к бутылке с водой.

- Пока мы ждем, расскажи мне немного об этом Бебби, Джек. Что он тут забыл? Из-за чего вообще вспыхнул бунт?

Джек улегся на спину и подложил под голову руки, созерцая поросший пальмами берег. По одному из стволов ловко соскользнул какой-то собрат Мурлы Раджаредди. Джек постучал по перевернутой тыквенной бутыли.

- Налог на тодди. Никакой необходимости в нем не было, ощутимых доходов он казне не принес бы, а вот лесные племена нашли в нем весомую причину для недовольства. Подобным образом вызревали очень многие колониальные конфликты. Негодование в народе потихоньку растет, и потом достаточно самого маленького административного просчета, чтобы разразилась катастрофа. В 1879 году у правительства хватило головной боли с афганской войной, так что в локальных восстаниях оно нуждалось меньше всего. Власти отреагировали привычным образом. До этого они многие годы пренебрегали нуждами туземцев, теперь же самыми неуклюжими и неэффективными методами принялись подавлять бунт. С первых дней британцам очень мешало слабое знание туземной жизни и джунглей. И вот здесь-то мы подходим к Бебби. В государственном аппарате Индии служило немало выдающихся британских чиновников, людей большого ума и высоких моральных качеств. Бебби, с другой стороны, был служащим второго сорта - не зря же он получил назначение в такую глушь. Некторых европейцев койя боготворили, как самого Раму, легендарного принца. Однако Бебби к их числу определенно не относился.