Страница 9 из 11
- Замолчи, - попросила девушка, накрывая мой рот ладонью. Её безумный взгляд бродил по моему лицу, словно её до сих пор поражало моё сходство с её возлюбленным. Её лицо оказалось слишком близко, толкая меня на нарушение границ. Подавшись порыву, который уже давно сдерживал с большим усилием, я наклонился, и наши губы оказались в миллиметре друг от друга.
- Нельзя, - взмолилась Изебелла, но было видно, что она жаждет этого так же сильно, как и я. - Это предательство…
- Знаю, - я был согласен с каждым её словом. И всё-таки это ничего не меняло. – Но как же я скучаю…
Она выдохнула, потянувшись сама. Наши губы слились в солёном, полном боли и потери, поцелуе, как два замёрзших бутона розы. Мы пили боль друг друга, как путники в иссушённой пустыне, на долгое время лишённые воды. А после сидели, обнявшись и глядя на наступающий медленно рассвет, окрашивающий заснеженные верхушки сосен и белоснежные холмы, обещающий нам новую надежду.
***
Свадьба состоялась в главной церкви города Сеетла и стала серьезным экзаменом для меня, изображающего настоящего Мейсена. Кроме небольшой группы родственников со стороны Изебеллы, в обязательном порядке присутствовала пресса, ведь это событие стало новостью дня и должно было сигнализировать парламенту, что договоренности в силе.
Изебелла была восхитительна в длинном свадебном платье с кринолином, с затянутой корсетом осиной талией, с украшенными лепестками роз пышными волосами и горящими глазами. Держа её за руки и произнося клятвы, я боялся, что она расплачется. Хоть наши отношения и развивались, став намного ближе после той ночи, проведенной в скорби и признаниях, мы всё ещё были чужими людьми. Я тоже чувствовал себя странно: не успев жениться на своей Белле, я получил шанс пережить, каково это было бы, если бы она не погибла.
После свадьбы нас ждала утомительная и долгая церемония восхождения на престол: необходимо было подписать множество документов, возложить на себя обязанности короля и принести новые клятвы попеременно на Библии и на Конституции, обещая честно и праведно служить своему народу.
По возвращении в замок мы оба остались без сил. Хоть мы стали мужем и женой официально, было очевидно, что наше супружество - фикция. Это было очень больно: находиться рядом с Беллой и не иметь возможности обнять и поцеловать её, не говоря уж о большем, но я понимал, что не имею на это никакого права ни с точки зрения совести, ни с точки зрения законов вселенной - я был в этом мире всего лишь гость. И от этого становилась ещё больнее. В последние дни мне всё невыносимее становилось скрывать свои чувства к Изебелле, я понял, что влюблялась в неё всё сильнее, и не только потому, что она копия моей умершей девушки.
Мои сомнения разрешились неожиданным образом: глубокой ночью, когда я битый час лежал без сна, непрерывно смотря на горящий огонь в камине и отсчитывая последние горькие дни, которые могу провести рядом с Изебеллой, высокая дубовая дверь отворилась и ко мне вплыл ангел. Я сел, с открытым ртом наблюдая за мягкими шагами Изебеллы, идущей к моей кровати. На ней была только полупрозрачная сорочка, от вида которой у меня перехватило дыхание.
- Ты не обя… - начал я, пытаясь думать и поступать правильно и по чести.
- Не только тебе хочется использовать свой второй шанс, - пробормотала она, взбираясь на кровать и ища путь под одеяло, после чего решительно прижалась к моим губам.
Моя сила воли и так давно истончилась, и я слишком долго ждал этого дня. Забыв обо всем, отодвинув проблемы в сторону, я прижал жену к своему жаждущему телу и постарался вложить в эту ночь всю накопленную за годы боли и сожалений нерастраченную любовь…
И потом я лежал, с нежностью разглядывая родные черты, пересчитывая каждую маленькую родинку на плечах и шее, думая о том, что я оказался самым удачливым мужчиной на Земле, получив незаслуженный шанс, какой другим и не снился. Даже если осталась всего пара недель для того, чтобы нам побыть вместе, это станет для меня самым невероятным и радостным приключением. Моей недолговечной, как окружающие замок замёрзшие лепестки красных роз, личной сказкой.
- Хватит глазеть, - рука любимой женщины протянулась через плечо, чтобы схватить меня за шею и уложить на подушку. В голосе звучало веселье едва ли не впервые за многие недели. - Ложись спать, завтра трудный день.
- Не могу наглядеться, - накрыв нас с головой одеялом, я обнял девушку крепко-крепко. – Ты бы не могла устраивать мне такие сюрпризы каждую ночь?..
- Мы муж и жена, - без прежней всепоглощающей тоски прошептала Изебелла, обнимая мои руки своими руками. - Кстати, ты много раз назвал меня Беллой…
- Прости, - испугался я, что обидел её.
- Ты можешь так меня называть, - тихо разрешила она. - Он… Он звал меня так же…
***
Жизнь, даже совершая крутые виражи, в которые трудно поверить, течёт своим чередом. Все налаживалось: мы с Беллой готовились к сбору Совета в Чекаго, принимали важных гостей в нашем замке и наносили визиты вежливости соседям, убеждаясь, что всё ещё пользуемся их поддержкой. Никто не заметил подмены: я справлялся хорошо. И мне уже даже начала нравиться эта новая необычная жизнь.
Всё бы ничего, но я стал всё сильнее беспокоиться за безопасность любимой: множество прочитанных статей вкупе со случаем, когда не так давно за ней увязалась группа бандитов, преследуя её несколько миль, путешествующую в сопровождении только одного слуги, не на шутку пугали. Я несколько раз просил Беллу нанять телохранителей или хотя бы брать с собой вооруженных слуг-мужчин, но жена заявляла, что это идёт вразрез с ее идеей равенства. Она не собиралась принуждать слуг рисковать собой, а телохранители её, видите ли, замедляли.
- Твой жених уже пострадал от рук недоброжелателей, и ты до сих пор не боишься?!
- Его загрызли волки, - спорила Белла упрямо. - И трусость - не в моем характере.
Уж это я знал. Вот только храбрость, присущая моей Белле, в Изебелле оказалась возведена в абсолют и напоминала крайнюю беспричинную неразумность.
- У нас нет тела, чтобы убедиться, что его убили именно волки, а не просто растерзали привязанный к лошади труп!
- Тогда бы уже об этом раструбили все газеты!
- Пожалуйста, Белла, - умолял я, приходя в ужас оттого, как эта ситуация напоминает ссору из моего личного прошлого, закончившуюся трагедией. - Я не хочу снова потерять тебя.
- В задуманном нами деле важна уверенность в себе. Если я начну разъезжать по королевству с сопровождением, парламентарии поймут, что я чего-то боюсь, и я резко потеряю их голоса!
- Плевать на голоса, - бросил я в сердцах документ о земельной собственности, который как раз изучал перед завтрашним заседанием Совета. - Мне ТЫ важнее!
- Нет ничего важнее свободы, - отвернулась Белла в окно, глядя на непрерывно падающие снежинки, а не на меня.
Я чувствовал, что скоро взорвусь. Страх душил меня, и неожиданно захотелось вернуться в свой мир, спрятаться от вероятного страшного будущего в пустом доме и забыть эту сказку как красивый, но невозможный сон, отличный от моей реальности, и все же повторяющей её самый жуткий момент.
- Знаешь, я ведь не такой сильный, как ты, - пробормотал я в отчаяньи, не в силах избавиться от образа мёртвой Беллы, укрытой белым саваном. Эта картина почти начала тускнеть, а после происшествия снова зажглась яркими красками. - Я не могу выдержать этого напряжения, никогда не мог. Для меня важнее всего ты, и так всегда будет. Люди, законы, свободы - стремление, вызывающее моё восхищение, но я не считаю, что ради этого стоит отдавать жизнь.
- Значит, ты трус и эгоист, - промолвила Белла горько и надрывно.
- Ты права, - вздохнул я, опуская голову. - Я не подхожу на роль героя.
Я встал: мне нужен был хотя бы маленький перерыв, чтобы привести чувства в порядок.
- Ну и убирайся! - вспылила Белла. Глядя на неё, раскрасневшуюся от гнева, показывающую на меня пальцем, я понимал, что ни в том мире, ни в этом не смогу её изменить - она именно такая, жертвенная и открытая сердцем, и храбрая. А я совершенно другой, не готовый смотреть в лицо опасности. - Ты больше не нужен! Справлюсь без тебя!