Час Ангела

Они не стали отпускать извозчика. Держа Шурку за руку, Сергей приблизился к дородному швейцару в фуражке с лакированным козырьком:

-Скажите, любезный, - начал уже привычно Серёжа, - дома ли кто из господ Пален?

Швейцар оглядел их, слегка поклонился и ответил без подобострастия, но почтительно:

-Нету их-с.

-А когда будут? - не отставал Серёжа.

-За какой надобностью интересуетесь? Мы, сударь, справок не даём-с.

Серёжа достал из кармана серебряный полтинник, сунул его в лапу швейцара. Тот хмыкнул, спрятал монету:

-Госпожа графиня утречком-с, значит, к себе в имение покатили-с, в Эстляндию. Телеграмма им вчера была.

-А когда вернется, не говорила?

-Нет-с, не говорили-с. Вот-с, как всегда, цветы просили поливать, - и швейцар отвернулся, давая понять, что отработал сполна свой полтинник. Серёжа понятия не имел, что переплатил минимум в десять раз за информацию. А что швейцар? Тот действовал по правилу: дают - бери...

-Вот, Шурка, какие дела, - Серёжа проводил глазами встречную коляску, - кое-что мы узнали. Правда, не очень-то нам это помогло. И что теперь?

-Что теперь? - повторила Шурочка.

-Теперь, пока ещё средства позволяют, надо съездить в Одессу. Осенью этого года твоя мама поступила хористкой в театр. Тогда же там служила и моя мама. Посмотрим, да, Шурка?

-Посмотрим, - прошелестела она в ответ.

-И ещё. Шурочка, надо учиться. У нас бы ты уже букварь дочитывала. Всякие там "мама мыла раму" и палочки считала. Помнишь, как мы с тобой задачку про яблоки решали?

Шурка скорчила гримаску:

-Здесь всё по-другому пишется, читать трудно.

-Это пустяки, привыкнем. Мне тоже надо выучиться писать по-здешнему. Какой же я журналист, если безграмотно писать стану? А ещё буду учить тебя французскому и немецкому.

-Мама меня учила.

-Умница твоя мама, - он посмотрел на грустную Шуркину физиономию, - ничего, не волнуйся, мы найдём твою маму и нашего замечательного папу. Представляешь, явимся к нему - ты да я - и скажем: "Привет, узнаешь нас?"

Сергей балагурил, но на сердце кошки скреблись: смогут ли они найти Киру, успеет ли он передать Шурку отцу до того, как 1910 год возьмёт своё из его жизни?

Глава 8

-Ну сколько можно ждать? Это просто неприлично, - хорошенькая женщина с "интересной бледностью" в лице остановилась перед Сергеем. Тот изумлённо уставился на неё:

-Простите, сударыня... - начал он, но дама перебила:

-Ой, я, кажется, обозналась. Извините, ради Бога, - смутилась она и с интересом посмотрела на Серёжу, - но какое поразительное сходство!

-Позвольте узнать, кого это я вам напоминаю?

-Мой знакомый... просто одно с вами лицо! Только вы постарше будете - теперь-то я вижу это.

Эта странная встреча состоялась возле служебного входа в театр. Они с Шуркой ранним-ранним утром сошли с петербургского поезда, который своим черепашьим ходом чуть не довёл Серёжу до белого каления. Он, привыкший к самолётам и скоростным поездам второй половины двадцатого века, очень трудно осваивал здешние скорости. Злой, мятый и небритый, он решил, прежде всего, снять номер в гостинице, привести себя в порядок и накормить Шурку нормальной едой - не той, что была в ресторанном вагоне поезда. Поэтому он потребовал, чтобы извозчик отвёз их в приличную гостиницу. Их привезли на Преображенскую в меблированные комнаты Туркова, где можно было снять комнату хоть на сутки, хоть на час. Пока они отмывались и переодевались после дороги, пока Серёжка чертыхаясь приспосабливался к новому бритвенному станку, пока они пили чай, а Шурка ела манную кашу, прошло около двух часов и уже совсем рассвело. Очередной извозчик доставил их к театру. Они постояли, разглядывая великолепное здание, зашли в Пале-Рояль, где ещё вовсю цвели на клумбах розы и журчал водичкой по покрытому мхом камню фонтанчик. Шурка во все глаза таращилась на одесские прелести, вспоминая мамины рассказы, и постоянно дёргала Сергея, тыча рукой то в одну, то в другую сторону. Спустившись по узенькой каменной лестнице к служебному входу, они было решили зайти в театр и навести справки у служителя, но тут-то и появилась эта хорошенькая барышня с "интересной бледностью". 1910 год не переставал удивлять Сергея обилием хорошеньких женщин. Как правило, небольшого роста, с пышными волосами, уложенными в разные интересные причёски, с осиными талиями и скромно опущенными глазками на лицах с полным отсутствием косметики - они напоминали музейные фотографии, только расцвеченные настоящим временем. Он ловил на себе украдкой брошенные взгляды и почему-то краснел, как смущённый юнец. Разглядывая себя в зеркальце во время бритья, в очередной раз убедился, что время продолжает для него свой обратный отсчёт: теперь из глубины стекла на него смотрел жгучий брюнет лет тридцати пяти. Да, надо торопиться. Шагреневая кожа его жизни стремительно уменьшалась в размерах...

Барышня с "интересной бледностью" направилась в сторону служебного входа.

-Сударыня, постойте, - остановил её Сергей, - вы служите здесь?

-Да, служу, - остановилась она.

-Возможно, вы певица?

-Да, сударь, певица.

-Не могли бы вы помочь нам? Может, вы знаете Ольгу Матвееву или Киру Стоцкую?

-Стоцкая? Нет, эту даму я не знаю. А вторая - Ольга Матвеева, кажется? - она внимательно посмотрела на Сергея. - Да, я знаю эту девушку...

-Знаете? - заволновался Сергей, - нам очень-очень надобно повидать её. Подскажите, пожалуйста, как её найти?

-Боюсь, я мало чем смогу вам помочь, сударь. Олечка Матвеева служила у нас в прошлом сезоне. Но я разочарую вас: в этом сезоне она не появилась. Поговаривали, что она в Петербург собиралась, а может, осталась у родителей, кажется, в Виннице, - она помолчала, - и всё же это очень странно, что вы задаёте такие вопросы...

-Почему же? - конечно, Сергей предполагал, что вряд ли кто-нибудь знает о его матери, тем не менее он расстроился.

-Вы так на него похожи... и тоже интересуетесь Матвеевой, - выпалила девушка, посмотрела вдоль улицы, - смотрите, вон идёт тот человек, который может быть вам полезен, - и упорхнула.

Сергей посмотрел в ту сторону, куда показала барышня, и крепко стиснул зубы. Витольд Полди-Комаровский! Шурка уставилась на него и дёрнула Сергея.

-Да-да, вижу, - отозвался он и двинулся навстречу Полди. Тот попытался аккуратно обойти возникшего у него на пути человека, но Сергей ещё раз заступил ему дорогу. Полди недоумённо посмотрел, брови его удивлённо взметнулись вверх.

-В чём дело, сударь? - начал он.

-Вам, господин Комаровский, известно имя Ольги Матвеевой? - бесцеремонно прервал его Сергей.

-Полди-Комаровский, сударь. Кто вы такой, и почему я должен отвечать на ваши вопросы? - надменно бросил Витольд.

Сергей разглядывал этого человека, которого всю свою молодость презирал и даже ненавидел. Но сейчас он поймал себя на том, что не испытывает к нему никакой ненависти. Презрение - да, но только не ненависть. Он тяжело вздохнул:

-Вы, Полди, поступили самым подлым образом по отношению к этой женщине...

-Да кто вы такой, черт возьми?! Родственник, сват, брат? - взорвался певец.

-Родственник. И представьте, самый ближайший, - он не хотел скандала, поэтому говорил тихо и миролюбиво. - Лет сорок пять назад я бы надавал вам пощёчин по вашей смазливой физиономии. А сейчас я всего лишь спрашиваю: что вам известно об Ольге Матвеевой?

-Вы что, думаете, я испугался? Тьфу на ваши угрозы, сударь! Он бы мне надавал! Ещё неизвестно кто кому бы надавал, - он смерил Сергея гневным взглядом. - А об Ольге я ничего не знаю. Была и вдруг пропала. Может, уехала куда-то. С ребёнком уехала и общаться отказалась.

-А вы хотели общаться? - удивился Сергей.

-Не ваше дело, - огрызнулся Полди. - Если вы так близко её знаете, то должны знать о сыне Ольги. Она спрятала его от меня. И больше я вам ничего не скажу, - он попытался обойти Сергея, но тот удержал его за рукав.