Распутье

Духи тоже понюхала: зря Свен покупал, что ли? Запах по-прежнему нравился, только напоминал о доме. Не о том, что в Нурбоке, а в Санкт-Петербурге. И пускай там сейчас дожди, всё равно туда хочу.

Шурша целлофановой упаковкой, размышляла, как бы попасть на родину. И придумала. Королеве наверняка нужны разные женские штучки, мужчины в таком не разбираются, да и не сумеют купить. А я заодно жизнь местных бедняжек облегчу, сама намучилась в определённые дни. Нагружу попутчика, а сама не приду в назначенное время к Вратам. После же перееду. Куда? А, по обстоятельствам.

Жестоко, конечно, по отношению к Свену, он изведётся, бедняжка. Отчего-то верила: плохо будет, если пропаду. Значит, письмо напишу, где всё объясню. Потом, когда переболеет, можно встретиться. Сомневаюсь, будто Свен перестанет ходить в наш мир, слишком прибыльный бизнес. Не хотелось бы с ним навсегда расстаться, успела привязаться. Пожалуй, могла бы и жить, если бы… Но бы-то было, Врата существовали.

Притащить в наш мир? Смысл? Чтобы и там его женой стать? Понимаю, здесь, но там…

Многие бы пальцем у виска покрутили. Такими мужиками разбрасываться! А у меня ничего не дрогнет, когда он со мной сексом занимается. Ничегошеньки. Люблю как друга, но не хочу. Готова защитить, накормить, обогреть, приласкать, только вот не как жена.

Свен говорил, стерпится. Но разве это нормально? Брак — союз двух любящих людей, а не выбор из-за безнадёги, чтобы «старой девой» не остаться.

И ребёнок. Если помедлить с месяц, придётся рожать. Начнётся: «Ребёнку нужен отец», и здравствуй, Свен, и ещё десяток карапузов, потому как на одном муж не остановится, от и до выполнит средневековую норму рождаемости. Ему-то что, в удовольствие только, а мне рожать. Неправильная я, не радует меня перспектива постоянного материнства, тошноты и боли. И самое главное — материнства, помимо моей воли. Нет, я не против детей, но отца-то ребёнка позвольте выбрать. Чай не племенная кобыла.

Подобные мрачные мысли роились весь день, отравляя существование.

А ближе к вечеру на кухню, где я варила себе ромашковый чай, ввалилась перепуганная служанка. На ней лица не было, полотно и то румянее.

— Госпожа Гилах, ваш супруг!.. — только и выдохнула она.

Сердце ёкнуло, предчувствуя беду.

Лишь бы не умер!

Рука машинально метнулась к животу. Чёрт, уже жесты беременных!

— Да что с ним, дурёха?! — опомнившись, ухватила служанку за плечи и хорошенько встряхнула.

Меня же родимчик хватит!

— Он, он…

Ничего членораздельного изо рта девицы не вырвалось, пришлось рыкнуть:

— Веди!

Кое-как повязала чепец, подхватила накидку и поспешила за служанкой. По дороге узнала, что та узрела благоверного случайно, на тот момент у него уже имелись проблемы. Только вот какого размера? Служанка никак не могла определиться со степенью увечий.

Девица привела к Рыночной площади. Там собралась изрядная толпа, подбадривая кого-то криками.

Слышались ругань, лязг оружия и пахло палёным.

Растолкав локтями зевак, поняла, лучшее средневековое развлечение — мордобой. А ещё лучше — убийство.

Свен сдержал обещание и собирался укоротить Андреаса на голову. Потный, сбросивший рубашку, чтобы не мешала, он атаковал, подозрительно пряча левую руку за спину. Сначала подумала, она ранена, но потом поняла: бережёт для кинжала или магии.

На щеке у мужа красовался порез. Этим, к счастью, его увечья и заканчивались.

Не менее потный и растрёпанный Андреас, тоже голый по пояс, защищался и контратаковал.

Ой, плохо дело! Ярость застилает глаза, как бы Свен не поплатился!

С минуту молча наблюдала за тем, как противники сходятся, как поёт сталь, а потом издала крик вопиющего в пустыне:

— Почему их никто не разнял?

С таким же успехом могла промолчать.

Меня толкнули в бок, попытались оттеснить от импровизированной арены, но я уходить не собирать. Лезть под горячую руку поклонников тоже.

Ой, мамочки!

Оказалось, быть зрителем тоже опасно. Нож, брошенный Андреасом, едва не отрезал ухо бородатому мужику. После этого толпа отхлынула, я в одиночестве осталась на передовой. Банально не успела отшатнуться.

— Пошла домой! — не оборачиваясь, приказал Свен.

Пируэт, и теперь черёд Андреаса упражняться в ловкости, уходя от рубящего удара. Чуть без руки не остался!

— Она ко мне домой пойдёт, крыса! — сквозь зубы сплюнул Андреас. — Что б ты ещё в тюрьме сдох, Гилах!

— А ты у чернокнижника в лапах, — прорычал рассвирепевший Свен, тесня противника к телегам с тюками неизвестного происхождения. — Кровью заплатишь за её слёзы. Ира, домой!

Я и шагу не сделала, застыла, напряжённо всматриваясь в пальцы Андреаса. Отчего-то ничего другое сейчас не интересовало, только когда он прибегнет к магии. И стоило заметить искорки, истошно завопила, обращая на них внимание Свена.

Муж ударил сам, без подготовки, с размаху.

Поверьте, это страшно. Разум соображает уже после того, как происходит действие.

Стон Андреаса, и тот припадает на одну ногу, держась за локоть. Из-под пальцев сочиться кровь. Но Свен не касался его мечом. Или касался? Или магия? Пожалуй. В воздухе странный запах, будто после грозы.

Народ за моей спиной притих и начал растекаться по улицам, то есть банально сбежал. Магия — это серьёзно, не удар меча.

— Давно мечтал! — осклабился Свен и, шагнув к противнику, замахнулся.

Лезвие меча метило в горло.

Сверкнула сталь.

У меня перехватило дыхание.

Вот сейчас голова Андреаса скатится к ногам победителя, будто срубленный кочан капусты.

Руки тряслись. Время замедлилось в тысячу раз.

Но Андреас увернулся, перекатился по мостовой и контратаковал. Меч едва не вспорол Свену живот. Тот слишком увлёкся местью.

Малайонец пружинисто вскочил на ноги и, превозмогая боль, потянулся раненной рукой к поясу. Что у него там? Нож? Сейчас метнёт, как в «Графине де Монсеро».

Меч Свена со звоном отскочил от воздуха. Щит? Ого, игры кончились.

— Остановитесь! — предприняла ещё одну отчаянную попытку предотвратить кровопролитие. — Вы из-за меня дерётесь, так меня и слушайте!

— Ира, не мешай! — сошлись во мнениях противники, только Андреас Иранэ назвал.

Ну уж нет, мальчики, пусть тут и Средневековье, но молчать не стану. И фиг, куда уйду!

— Прекратили оба! Идиоты малолетние! — перешла на визг. — Один ревнует, другой думает, будто я к нему вернусь. Да через мой труп, Андреас! Всё, раскрыл глаза.

Так, мне бы ведро воды на них вылить, а то по-прежнему делают вид, будто я пустое место.

И тут появилась стража. Не знаю, кто её позвал, но обрадовалась. Всё-таки слабой женщине двух мужиков никак не разнять.

— Именем его величества, оружие на землю! — гаркнул капрал.

По его знаку солдаты оцепили место поединка, заодно оттеснив меня за «живую стену».

Раздражённый Свен ткнул в цеховой знак и посоветовал:

— Глаза разуй! Перед тобой маг.

— Два мага, — сплюнув, в тон добавил Андреас, на время солидарный с противником в желании избавиться от стражи. — Я личный чародей Её сиятельства баронессы Ноэль Амбрийской.

Так вот, как зовут ту сучку? Прости Ио за поганый язык, но сука — она и в Галании сука.

— И чего? — флегматично поинтересовался капрал.

Угрозы явно не подействовали.

— Проблемы будут, — пообещал Свен. — Из цеха вылетишь, обещаю. А теперь пшшшёл отсюда и не мешай делам чести.

Но капрал помешал, не проникся потенциальной страшной участью и отдал приказ арестовать обоих дуэлянтов. Это оказалось нелегко, потому как маги горели желанием выяснить отношения хотя бы со стражами правосудия, раз уж с друг другом не дали. Что конкретно там творилось, не видела: меня насильно «затёрли» к стене ближайшего дома, пригрозив, что если полезу вмешиваться, в соседней камере с мужем окажусь — то, что жена, сказала. Лучше бы в одной…

Количество победило. Вызвав подмогу, капрал утихомирил драчунов. Связав и обезоружив, их отправили размышлять о жизни в тюрьму. Судя по разговорам, скоро выпустят, если только судья не постановит иного.