На первый взгляд

– Привет снова, – говорит он и один протягивает мне.

– Привет. Спасибо. Приступим? – спрашиваю я, как будто он может быть не готов.

– С удовольствием.

Я устанавливаю штатив и камеру с черепашьей скоростью. Копаюсь с освещением, хотя оно идеально. Тайлер смотрит на меня с ожиданием.

Я отодвигаю кресла на пару дюймов (Фелисия чуть друг на друга их не поставила) и снова регулирую треногу, чтобы убедиться, что мы в кадре, а желто-черный знак «ВТренде» служит нам декорацией.

Тайлер достает мобильник и пишет СМС, отвечая на тот же сигнал входящего, что и утром. Быстрая серия кликов – примерно двадцать – и медленный, неумолимый возврат к началу сообщения, еще несколько неуверенных касаний и тишина. Он швыряет телефон на стол, потом кивает на коробку с реквизитом.

– Очень эклектично.

Я улыбаюсь, глядя на коробку так, будто в ней клад, который навеки изменит мою жизнь.

– В этом – суть моего канала. Мне нравится использовать все что можно. Даже… растения.

Зачем я притащила этот куст? С тем же успехом можно было взять и вешалку для пальто.

Хватит уверток. Пора начинать. Я жму на запись, потом присаживаюсь рядом с Тайлером, провожу пальцами по волосам.

– Привет, друзья! Для меня огромная честь быть в одном кадре с тем, кого многие из вас знают, – я показываю на Тайлера. – Тайлер Лэнс скоро порадует нас новым альбомом, и не знаю, как вы, а я считаю минуты.

Тайлер улыбается и машет в линзу, отыгрывая смущение. Он очень мил.

– Привет всем!

– Готов? – спрашиваю я снова.

– Я весь твой, Лэси, – говорит Тайлер, подмигнув.

Несколько секунд тишины. Снова тяну кота за хвост. О чем там рассказывала Синт? Что Блейк говорил им на репетиции? Все импровизаторы опираются на одно правило: действуй по ситуации. Не бойся запретных тем и смотри, кто перед тобой. Жми на полную – и чудо случится.

Я прочищаю горло.

– Расскажи всем, когда выходит твой новый альбом, Тайлер.

– Двадцать третьего октября.

– Потрясающе, – я улыбаюсь ему, и он возвращает улыбку. Мое глупое сердечко начинает биться быстрей, и я опускаю взгляд.

Ладно. Думай. Я могу это сделать. Я снимаю видео с четырнадцати лет. Конечно, я могу найти умную тему для разговора и показать нового, домашнего Тайлера, попутно создавая каналу рейтинг и улучшая мир.

Плевое дело.

– Восхитительное время года – октябрь… Я люблю осень. И поэтому решила, что будет по-настоящему круто снять с Тайлером видео под тегом… э-э-э…

Подняв брови, он ждет.

Нужно будет вырезать эту неприлично долгую паузу.

Я смотрю на коробку с моим реквизитом, – свеча, помада, вешалка, шапочка, куст, пресс-папье в виде золушкиной туфельки, – а потом говорю глупейшие слова, которые когда-либо были сказаны:

– «Погода для свитера».

«ПОГОДА ДЛЯ СВИТЕРА»?

И это пришло мне в голову в паре дюймов от Тайлера Лэнса?

Тайлер ничего не говорит, просто ждет. Я тру полоски на запястье, пока рука не становится красной и пятнистой.

У меня есть два пути. Притвориться, что этот девчачий и пустой тег – шутка, чтобы он расслабился, и начать заново. Или просто продолжать. Поскольку других идей у меня нет, выбираю последнее.

– Это по-настоящему клевый посвященный осени тег. Думаю, нет ничего лучше, чем, нежась в теплом свитере, смотреть весь сезон любимого телешоу, – я поворачиваюсь к Тайлеру. – И у меня для тебя есть вопросы.

С мобильного я захожу в почту и открываю письмо от ДженЛюбитБронзер, еще одной видеоблогерши, которая играла в эту игру со мной сто лет назад.

– Их десять, так что давай начнем.

– Звучит классно.

– Любимая осенняя помада?

Убейте меня. Убейте прямо сейчас.

– О. Давай я отвечу первая, – говорю я. – Думаю, осенний макияж – мой самый любимый. Я поднимаю помаду Тарт. – Осень – самое время для этого шикарного ягодного цвета и глубоких винных теней.

Тайлер серьезно кивает, но молчит.

– Осенью надо быть дерзкой, – я кручу помаду в руках, не в силах взглянуть на него или на Джордана с Фелисией – они шепчутся, сидя на ступеньках. – Конечно, нет закона, запрещающего насыщенный ягодный цвет летом, просто это непривычно.

Я несу чушь. Это как лететь с горы кувырком. Единственный выход – продолжать. Я все еще чувствую себя контуженной, но, возможно, не буду помнить всех подробностей своего позора.

Левый уголок рта Тайлера ползет вверх.

– Эта помада ничего, но та, что сейчас на тебе, лучше, – он склоняется ко мне и указывает на мои губы.

– Это телесно-розовый.

– Мне больше нравится.

– Спасибо, – я понижаю голос. – Я изменю вопрос специально для тебя.

Снова прочищаю горло.

– У тебя есть любимый бальзам для губ?

– Вообще-то нет.

– Даже несмотря на твои путешествия? – давлю я. – Воздух в самолетах ужасно сухой. Губы трескаются так быстро.

Он самодовольно улыбается.

– Никогда не жаловался.

Мой желудок свело.

– Ладно. Следующий вопрос, – быстро говорю я. Слава богу, он не такой неловкий. – Гоголь-моголь или яблочный сидр?

– Никогда их не пробовал.

– А я пробовала гоголь-моголь из пакета. Слышала, что действительно хороший гоголь-моголь похож на жидкое объятие, но мне не повезло.

– Думаю, мы с тобой и не жили по-настоящему.

– Однажды мои родители и я пришли на вечеринку с обменом печеньками к соседям. Мама должна была принести гоголь-моголь и тарелку домашней выпечки. Но у нее был дедлайн и она забыла про гоголь-моголь. И про печеньки тоже. Так что я сбегала в магазин, купила его и три упаковки «Орео», – на миг я забываю, что Тайлер рядом. Просто рассказываю подписчикам эту историю. А потом он смеется, удивляя меня.

– Это так странно.

– Знаю. Прошел час, но я соскребла надпись «Орео» со всех печенек.

– Не, не это. То, что ты ходишь на вечеринки с родителями.

– Мне даже нравится. Вопрос три. Катание в грузовике с сеном или посещение проклятого дома?

– И снова ничего из этого я не делал. Разрешаю тебе рассказать миру о моей неудавшейся жизни.

Я улыбаюсь.

– Тогда мы оба неудачники, потому что я тоже в пролете.

– У моего дяди была ферма. Когда я был совсем пацаном, я кормил лошадей, чтобы помочь ему заработать, но не мог больше десяти минут в стойле провести. От сена у меня начиналась страшная аллергия. Думаю, поездка в грузовике не по мне.

– А вот это действительно мило. – Круто. Начинаю звучать как Фелисия. Я чуть наклоняю голову, позволяю волосам закрыть лицо. – Следующий вопрос: балетки или угги?

– Ох…

Это же женские туфли.

– Мы можем… э-э-э… мы просто его пропустим.

– Нет. Я хочу ответить на каждый вопрос. И мне надо увидеть эти угги, – странно, но, кажется, он больше не издевается надо мной. Будто и впрямь заинтересован. Как такое возможно?

Я быстро гуглю и показываю ему угги. Он склоняет голову, изучает их.

– Они ужасны.

– Скажи правду: они уродливы. Зато теплые и пушистые.

В этот момент я оглядываю комнату.

Половина сотрудников собралась вокруг, смотрят, как мы снимаем. Шепчутся. Я бледнею. Роняю телефон. Что я делаю?

Тайлер наклоняется, поднимает мобильник, протягивает мне. Он касается меня, задерживая свою руку на моей чуть дольше чем надо.

– Расслабься. Мне интересно.

Я гляжу на него, и похоже, он не обманывает. Морщинки, для которых он слишком молод (и слишком мало улыбается), бегут из углов его карих глаз.

– Продолжай.

Глубокий вдох. Задержи. Медленный выдох.

– Ладно. Вот этот хорош: еще один вопрос о напитках.

– Валяй.

– Что ты думаешь о пряных тыквенных латте?

– Еще один ответ, который ты возненавидишь, но я не люблю кофе. Терпеть не могу его вкус.

– Это делает тебя худшим музыкантом на свете. Как ты остаешься на ногах?

– Помогает ледяной чай. Энергетики, если нужно. И да, совет бывалого: «Сникерс».

Я морщу нос.

– «Милки Вэй» круче.